Заложница (ЛП) - Уоррен Скай (читать книги онлайн полностью без сокращений .TXT) 📗
— О, папочка.
— Что ты здесь делаешь?
Он не кажется злым или обеспокоенным, хотя крышка ящика с файлами по-прежнему приоткрыта.
Возможно ли, что он просто забыл все из-за того, сколько времени прошло? Или же он провернул столько таких сделок, что даже не вспомнит их все? Часть меня хочет сейчас же вытащить лист бумаги и потребовать ответов. Потребовать объяснений, почему он двадцать лет назад владел тремя домами в заброшенной части города, расположенных по соседству.
Другая же часть меня говорит быть осторожной. Прямо сейчас мне необходимо разобраться, кому я могу доверять, но мне кажется, что такого человека попросту нет. Я никому не могу довериться. Если же отец один из тех ублюдков, похищающих детей, то он не должен знать, что мне все известно. Если он узнает, причинит ли мне боль? Я не хочу в это верить, но я также не верю в то, что папа мог причинить боль мальчикам.
— Прости, — говорю я сквозь слезы, отчаянно желая, чтобы папа объяснил все сам, не зная о моем вмешательстве в его личную жизнь. — Я просто испугалась возможности остаться одной в доме и решила подождать тебя с игры здесь.
— Билл вывернул лодыжку, поэтому мы просто выпили по стаканчику в загородном клубе. — До боли знакомые глаза светятся беспокойством. — Может быть, мне стоит выслушать детектива Ривера. Он думает, что тебе лучше записаться на приём к психиатру, чтобы получить помощь. Твоя мама считает, — он устало вздыхает, — считает, что ты не нуждаешься в этом.
— Не надо, — говорю я быстро. Мы оба знаем причину, по которой она не хочет видеть меня у психиатра. Поползут слухи, и люди станут болтать лишнее.
Папа смотрит необычайно серьёзным взглядом:
— Я всегда думал, Брук, что нет такой вещи, о которой ты не смогла бы рассказать мне. Не думал, что ты будешь бояться сказать правду. Ты же знаешь, что бы это ни было, я никогда не буду сердиться на тебя, дорогая. Что бы ни случилось, это не твоя вина.
Он говорит о сексе и насилии. Но все, о чем я хочу рассказать ему, так это:
«Я влюбилась в этого мужчину, папочка. Это неправильно, но я ничего не могу поделать с собой. И он попытается убить тебя, как только узнает правду».
— Ничего не было, — вместо желаемого отвечаю я.
Ложь повисает между нами, пульсируя жизненной силой.
Через некоторое время папа кивает и отступает в сторону. Я пулей выбегаю из кабинета, словно от этого зависит моя жизнь. На самом деле, может, и зависит. В спальне под лампой я разглаживаю бумагу и подтверждаю свои самые худшие страхи. Сомнения грызли меня изнутри, но уверенность ощущается намного хуже. Она рвёт меня на части.
Двадцать пятая глава
Брук
Мистер Рейес стоит перед классом и рассказывает про культуру ацтеков. Он показывает нам пиктограммы — маленькие изображения в виде символов, которые несут в себе определённый смысл. Именно их ацтеки использовали для общения вместо обычных писем со словами.
Кто-то в классе выкрикивает, что письмо ацтеков напоминает эмоджи. Рейес просит, чтобы мы подробнее обсудили это. По его тону можно понять, что он не согласен с нашими ассоциациями, но мне слишком трудно сфокусироваться на том, что происходит в классе. Прошло всего двенадцать часов с того момента, как мой мир рухнул.
Даже сейчас я не верю в то, что папа когда-либо посещал тот подвал, что он не был частью этого ужасающего бизнеса. Может, он был просто чьим-то подрядчиком, не зная, что происходит на самом деле? Бумажка с номерами и буквами еще не рассказывает всю историю. Но если он знал правду, но не прикасался к мальчикам? Я согласна со Стоуном в том, что тот, кто поворачивался спиной и закрывал глаза на то, что происходило внизу, виновен ровно так же.
Неожиданно мой телефон начинает вибрировать. Сообщение. Незаметно я достаю его и прячу под учебник на столе.
Выйди наружу.
В том месте, где должен был высветиться номер, написано «заблокирован». Стоун.
Моё сердце начинает учащённо биться.
Он всегда возвращается за мной, но не таким путём, не в школу. Я, может, и не знаю всех деталей о нем, но Стоун необычайно осторожен. Он выжидает и наблюдает. Я знаю, что он всегда наготове и любит контролировать окружающую обстановку.
Так почему же он здесь сейчас?
Во мне нарастает тревога. Что-то не так.
Прямо сейчас я хочу встать и сказать Мистеру Рейесу, что мне страшно, но что он сможет сделать? В этом году у нас проходили учения в случае захвата школы террористами, согласно которым нам необходимо было следовать специальному протоколу, чтобы оставаться в безопасности.
Но учителей не обучали тому, что делать в случае прихода Стоуна. Когда этот мужчина рядом, не может быть и речи о безопасности.
Я содрогаюсь, когда в памяти всплывают его слова:
«Может, я — это зима, приносящая настоящий ад, — говорит он. — Зима, которую никто не хочет видеть, но вот он я, сюрприз».
Я крепче сжимаю телефон в руках, пока пролистываю свою телефонную книгу. Китти, Лиам, папа. В моей жизни так много людей, которые никогда бы меня не поддержали в том, что я собираюсь сделать. На меня накатывает волна вины, когда я вспоминаю маму, которая будет волноваться больше всех, но я не хочу однажды вырасти и превратиться в неё. Я уважаю маму за многие вещи, но никогда не смогу всю жизнь фальшиво улыбаться на камеры во время всех этих бесполезных светских сборищ. Не смогу больше улыбаться, притворяясь, что все в порядке, пока где-то там страдают невинные дети.
Наконец, я нахожу новый номер в телефоне, на который еще ни разу не звонила.
Номер принадлежит детективу Ривера. Он звонит мне каждый день и оставляет подбадривающие голосовые сообщения, из-за чего я начинаю видеть в нем хорошего человека. Доброго, но в то же время строгого и справедливого.
«Я знаю, что ты беспокоишься за Стоуна, — сказал детектив в последнем сообщении. — Но я не собираюсь причинять ему боль, понимаешь? Я просто пытаюсь остановить его от причинения боли кому-то еще».
Сейчас его доводы звучат убедительно, тем более, когда первым в списке Стоуна стоит мой отец.
Яркий свет струится сквозь высокие окна. Всего месяц назад деревья в парке напротив стояли почти голые, но теперь их ветки покрыты ярко-зелёными листьями, что так свежо развеваются на ветру.
Они напоминают мне, что время не стоит на месте. Часы тикают, а Стоун не может ждать вечно.
Я вытаскиваю из рюкзака единственную улику того, что когда-то мой отец владел домами по обе стороны от сгоревшего дома со светлячками. То самое доказательство, которое я выкрала из офиса собственного папы.
Этот лист бумаги медленно убивает меня.
Как много раз я порывалась отправить фото документа Стоуну? Как много раз я передумывала, вспоминая, что случилось с Мэдсоном? Если Стоун увидит это, нет сомнений, он убьёт папу. Но если не увидит то, что насчет мальчиков в плену? Я не могу в одиночку спасти их.
И тогда у меня возникает идея. Компромисс.
Мама настояла на том, чтобы номер Ривера стоял у меня на быстром наборе на случай экстренных ситуаций.
У меня пересыхает во рту, пока я трясущимися руками поднимаю телефон над документом и фотографирую его.
— Что фотографируешь? — спрашивает справа от меня Китти.
У меня нет времени разбираться еще и с ее любопытством.
— Ничего. Просто заметки. Не хочу их потерять.
Китти фыркает:
— Я думала что-нибудь интересненькое. Например, слэм-бук. (прим. пер.: слэм-бук — тетрадь, которую ученики передают друг другу во время урока, добавляя анонимные комментарии на какую-л. тему: например, кто самая красивая девушка в классе, кто из учителей одевается хуже всех).
Книга, наполненная лживыми слухами и нецензурными выражениями.
— Что бы ты написала в ней про меня? — спрашиваю я, заранее зная ответ на свой вопрос.
