Предложение (ЛП) - Хейл Карина (читать книги бесплатно txt) 📗
У меня перехватывает дыхание.
— Ты, бл*дь, изменял своей беременной девушке?
Он смотрит на землю, плечи поникли.
— Я не горжусь этим. Но да, я делал это. Вот как я облажался. И сильно.
Мне становится нехорошо.
— Как ты мог быть такой свиньей? Боже, я вообще знаю тебя?
Он поднимает глаза, чтобы встретиться со мной взглядом, и в его глазах стыд.
— Это был другой я. Я говорил тебе, каким я был.
— Я не знала, что ты был настолько отвратителен. — Чувствую, как мои губы кривятся в отвращении.
— Да, я был таким, хорошо! — Кричит он. — Теперь ты понимаешь, почему люди никогда не дают мне шанса, почему они никогда не позволяют мне стать чем-то большим, чем я был? Я был ужасным гребаным мудаком, я делал ужасные вещи. Может быть, я не насиловал женщин или не грабил банки или не продавал наркоту, но я вел себя ужасно. Я ранил Тейлор настолько, что ничего уже не исправить и я с самого начала испортил отношения с Мэтью. Потому что к тому времени, как я поумнел, к тому времени, как взял себя в руки, было уже слишком поздно. Тейлор не хотела иметь со мной ничего общего.
— Умная женщина, — бормочу я.
— И Мэтью держался в стороне. Я все пытался и пытался вернуть их в свою жизнь, но она не позволила. Так что я делал то, что мог, каждый месяц отправлял им деньги. Я платил алименты и добавлял еще. Убедился, что у Тейлор и Мэтью была лучшая жизнь из возможных.
— Но ты никогда не был отцом.
— Я пытался, — снова говорит он. Когда он расстроен, его шотландский акцент становится более явным. — Но было уже слишком, слишком поздно. И я не виню в этом Тейлор. Все, что я мог делать, это отправлять деньги и подарки и надеяться, что таким образом смогу сделать ее жизнь хоть немного легче.
У меня появляются болезненные, странные ощущения в горле. Мозг хочет, чтоб я думала о чем-то ужасном, и я отталкиваю в сторону все, сосредоточившись на том, что умоляя, говорит Брэм.
Он продолжает, проводя рукой по волосам.
— Примерно за три месяца до того, как я приехал сюда, Тейлор и Мэтью переехали. Они жили в Джерси, и вдруг все, что я посылал, стало возвращаться к отправителю. Полагаю это облегчило мой переезд сюда. Но я никогда не переставал откладывать для них деньги, надеясь, что в один прекрасный день она снова свяжется со мной, и я смогу продолжать делать все правильно. Это сегодня и произошло. Она живет со своей тетей в Сан-Бернардино, она увидела меня в новостях.
— Так она просто хочет получить свои деньги?
— Если честно, я не знаю, чего она хочет. Но я не могу врать тебе и сказать, что я не рад, что она здесь. Быть рядом с тобой и Авой, это заставило меня понять, сколько всего я еще могу дать.
Боль возвращается.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, помогая тебе… — он затихает.
Я чувствую, как дрожит мой подбородок.
— Стой. Подожди. — Я делаю вдох. — Вот почему ты проводил с нами время? Вот почему ты так интересовался мной и ей, помогал нам всем, чем мог? Чтобы успокоить свою чертову совесть?
Он выглядит так, словно я ударила его по лицу.
— Нет, это не так.
— Именно так, — говорю я, чувствуя себя абсолютно униженной. — Я была просто объектом благотворительности. Мы с Авой обе. Тебе никогда не было до нас дела, ты просто хотел избавиться от своих грехов, просто хотел почувствовать себя лучше. Не удивительно, что ты никогда не любил меня! Об этом не было и речи!
В один сокрушительный момент все складывается вместе.
Мое сердце будто признали негодным.
— Нет! — кричит он, хватая меня за руку и притягивая к себе. В его глазах паника, такой дикий взгляд. — Все не так, нет! Никола. Я…я…ты…
— Видишь, ты даже не можешь сказать это! — кричу я ему в лицо. — Потому что ты не чувствуешь этого и никогда не будешь. Ты только хочешь любить меня, потому что думаешь, что так все будет проще.
— Нет, пожалуйста, ты для меня весь мир. Весь мой мир, — умоляет он.
Я вырываюсь из его хватки.
— Ну, видимо в твоем мире больше людей, чем я ожидала.
— Не делай этого, — говорит он. – Не уходи от меня, от нас. Нам так хорошо вместе, так чертовски хорошо.
Я выстреливаю в ответ.
— Все это было гребаной ложью! В этом не было ничего реального или хорошего! — Я направляюсь обратно в бар.
— Пожалуйста, — громче кричит он. — Там никогда не было лжи, была только правда. То, что у нас есть, это правда. Я не могу продолжать делать это без тебя. — Его лицо будто разрушается у меня на глазах. — Я думал, может ты смогла бы понять, — тихо добавляет он.
Я останавливаюсь у двери, горечь обжигает горло.
— Единственное, что я понимаю, так это каково быть на ее месте, и каково быть объектом благотворительности. С меня этого понимания достаточно. — Открываю дверь, останавливаюсь, понимая, что собираюсь сделать самую трудную, самую болезненную вещь.
Но правильную.
— Мне очень жаль, Брэм. — Горячие слезы собираются в уголках глаз, и я пытаюсь совладать с голосом. — Это разобьет Аве сердце. Но мы завтра съедем. Таким образом, мы больше не будем участвовать в твоей благотворительности.
Не оглядываясь назад, я делаю шаг внутрь бара и закрываю дверь
Глава 19
НИКОЛА
Ава плачет не переставая.
Надо было солгать. Сказать ей, что мы просто ненадолго уедем. Надо было сказать, что мы обязательно увидим Брэма снова.
Но я не могла. Ложь мешала мне сказать, даже подумать о том, что со временем разрушит ее.
Для нас обоих было лучше разрушить все одним махом.
После того, как я вернулась домой из Lion, мое сердце истекало кровью – никому не нужное, хрупкое, такое беззащитное. Вида моей квартиры – подачка Брэма – было достаточно, чтоб меня затошнило, и я сразу же начала паковать вещи.
Громко включив музыку, я паковала их всю ночь. Я не отвечала на телефон или стук в дверь. Если Брэм что-то и кричал мне, я его не слышала. Если он воссоединился с женщиной и его сыном – его сыном – я об этом не зала. Я словно заведенная продолжала и продолжала, пока рассвет не озарил город, и моя квартира не была упакована в каждую свободную коробку, чемодан или мешок для мусора, который у меня был.
Там была куча мешков для мусора.
Чего я действительно хотела, так это найти новое место, пока Авы не было дома. Я была в бреду. Не знаю, почему думала, что у меня получится. Почему я думала, что моя мама просто привезет ее в ее новую жизнь. И она никогда снова не увидит наше старое место.
Я все упаковала, но идти мне было некуда, у меня даже не было машины.
Я позвонила маме. Объяснила, что произошло.
Я сделала это без слез. Думала, я храбрая.
Мама приехала, и в ту же минуту, как я увидела лицо Авы, я поняла, что не такая уж и храбрая.
Я так запуталась.
Она в замешательстве оглядела квартиру. Она не хотела ничего понимать, и не важно, что я пыталась все объяснить. У меня не было правильного ответа на вопрос что происходит.
Я не хочу во всем винить Брэма. Не хочу, чтоб она ненавидела его. Даже если я начинаю верить, что сама его ненавижу.
Ава не ненавидит. В ней нет ненависти. Она просто ломается, словно фарфоровая кукла.
А что еще хуже, вдобавок ко всем эмоциям, которые она чувствует – дискомфорт и боль от потери вещей, которые она любила – у нее кружится голова.
Ей больно.
Ее тошнит, уровень сахара в крови очень низкий.
Несмотря на то, что мама рядом, я еще никогда не чувствовала себя такой одинокой, пытаясь накормить ее нужной пищей, влить воду и вколоть инсулин, стабилизировать ее. Я знала, что Брэм рядом. Я слышала его, но я никогда бы снова не попросила его о помощи.
К счастью, когда мы уже собирались отвезти ее в больницу, она пришла в себя.
А затем пришли слезы.
Они текли не переставая.
Я в доме матери, сижу на диване, подобрав под себя ноги и потягивая чай. С виду все идеально, но внутри меня все бушует.
