Фаворитка месяца - Голдсмит Оливия (лучшие книги TXT) 📗
– Три девушки? – спросила Лайла, неизвестно почему вспомнив Тощую и Конфетку.
Пол Грассо устало окинул взглядом ресторанчик. Директор все говорил. Та-та-та… Господи, хоть бы вернулось немое кино, лишь бы не слушать этого нытика еврейчика. Ну да, речь идет о разговорах внутри индустрии. Публика не должна их слышать. Он и сам бы заплатил, лишь бы не слушать… Он вздохнул. Не везет. Платят за то, чтобы слушать этого А. Джоэля Гроссмана, а зарабатывать надо.
– Нам нужно что-то абсолютно свежее. Совершенно волнующее. Но не то, чего ожидают. Нужен взгляд, я бы сказал, видение, как бы это сказать… невинность, но знающая, чистота, понимающая порочность…
Пол отвернулся. Как и всем, этому А.Дж. Гроссману нужны свежесть и красота, чтобы продавать свою продукцию. Почему бы так прямо не сказать? И почему это он А. Джоэль? И почему этот тип говорит с нажимом? Его голос при этом – как у какого-то е…иного гомосексуалиста. Все эти придурки коммерческие директора такие: не могут просто делать свою сраную работу, а должны делать вид, что это искусство. Как будто это так важно, если продаешь «бьюик» или крем для бритья или там джинсы, как сейчас. Господи, разве они не знают, что все это дерьмо… самые большие дела в Голливуде представлены директорами, вроде этого. Пол не мог смириться с тем, что он должен рекламировать какие-то вонючие бутерброды у Геллера.
Господи, вся индустрия направляется такими еврейчиками. Шпильберг, Овиц, Целлер, Ортман, Эйприл Айронз, экс-партнер Пола, Мильтон Глик. Невозможно что-нибудь купить, заключить контракт, снять фильм, распродать без участия еврея.
Ну, пусть он озлоблен. Но разве это не значит, что он может быть прав? Было когда-то время, когда он работал с Мильтоном, и сам был одним из участников. Тогда у них были большие замыслы, и снять новый фильм считалось настоящим делом! Но это в прошлом. Сошлись пути Мильта и этих его еврейчиков. В работе появились нервозность и азарт, словно он был нечестным игроком… Марка Грассо по-прежнему высоко ценилась в городе. Но он вытолкнул меня. А потом Мильтон и все они сомкнули ряды. Образовался клан.
Конечно, Мильт гнилой и этот директорчик тоже, все они гнилые. Он не знал ни одного еврея, который мог бы делать тяжелую работу, кроме разве Джимми Каана, но это такой чудной, что он может быть не в счет. Пол оглянулся на директора, который все еще говорил.
– …И вся компания основана на этом. Женская сущность! Нам надо продать это с большой чувствительностью. Здесь необходимо чувство ответственности. Имидж, даже, если хотите, больше чем имидж. Это обусловливает…
Экое говно! Этот тип действительно сказал «обусловливает»? Он что, е…лся? Думает, что он какой-нибудь сэр Ральф Ричардсон в коммерции? Или хочет быть новым Шпильбергом? Проснись и нюхай кофе, дергунчик. Была возможность для одного тощего еврейского директора коммерческого телевидения стать гигантом, но место уже занято. Возвращайся к себе на Ямайку или с какого-то там еще х… востока ты приехал. Грассо видит, что все эти типы всегда хвастаются своим вкладом в науку и искусство. Какое дерьмо! Он вновь задумчиво занялся сэндвичем.
– …Сублимационно. Ведь это поистине нечто большее, чем коммерция. Нам есть что сказать не только о продукции, но и о себе самих.
Пол засунул в рот последний кусок сэндвича с пастрами и кивнул. Пускай себе этот дергунчик тарахтит. Но тот остановился. Он смотрел на Пола. Вот именно сейчас, когда у него полный рот пастрами и ржаного хлеба, этот жалкий малютка минетчик хочет, чтоб ему ответили. Пол резко глотнул. Господи! Острый край ржаной корки едва не задушил его. Глаза его увлажнились. А тот протянул руку и похлопал его по руке. Пол смог, однако, все проглотить. Господи, этот тип действительно гомосексуалист или что-то вроде? Полу была нужна работа, но не такая паршивая.
– Благодарю вас за то, что вы разделяете мои взгляды. – Сказал директор. – Я действительно могу оценить подобную честную реакцию. Ведь вы еще способны плакать над тем, что другие сочтут ерундой.
О чем там бормочет этот проклятый маленький ублюдок? Он что, действительно подумал, что я, Пол Грассо, плачу над его концепцией создания новых джинсов? Пол оглядел ресторан. Кто еще был свидетелем его унижения? Это слишком. Он глубоко вздохнул и встал. Если бы он не продул последние монетки на своем последнем празднестве, он послал бы этого А.Джоэля на… Это, конечно, его последний визит в Вегас. Безусловно. Он попытался улыбнуться директору.
– Думаю, я знаю, чего вы ждете. Надо посмотреть на девчонку, – выдавил он.
Пол Грассо посмотрел на послания, разбросанные на столе. В основном от кредиторов и угрожающее письмо от Эггса, «кредитора» со сломанными ногами. И еще одно – от Робби Лаймона. Интересно, чего нужно этой старой царице? Надо думать, внимания. А.Джоэль прокашлялся. Пол повернулся к грузной женщине в босоножках на высоких каблуках, которая стояла в дверях кабинета, нервно постукивая ногой.
– Она там, – объяснила женщина Полу, жестом показав на ванную, и передернула плечами. Пол посмотрел вниз и заметил лакированный ноготь большого пальца ее ноги, а под желтым кончиком ногтя была каемка из грязи. Он вздрогнул. Экое свинство! Но тут он увидел девушку, и она ему понравилась. Может быть, это было решение проблем молодого Эйзенштейна. Он оглянулся на А.Джоэля.
– Я думаю, она вам понравится. В ней есть что-то, что трудно определить.
Конечно, лучший зад – и один из самых плоских животов в Лос-Анджелесе. Кроме того, пара острых титек. Лицо в порядке. Достаточно смазливо, чтобы выбрали королевой, но по здешним понятиям менее чем заурядное. Ну, для новой модели коммерческих джинсов зад сработает на продажу. И если принять во внимание всю эту рекламную мишуру, она будет очень хороша. Плохо, однако, что этой сучке только пятнадцать лет, а может, и меньше. Мать принесла свидетельство о рождении, но Пол уже вляпывался в такое дерьмо. Когда они подлетки, то возникают всякие проблемы с лос-анджелеским бюро благосостояния детей. Надо постараться найти наставника для двухдневной съемки. Ну, для подобной рекламы это стоит того. Все, что зависит от этого директора А.Джоэля, это все на нем. Также можно свалить на Бенни Эггса и несколько долларов положить в банк.
Девушка вошла. Она опустила голову, но несмотря на эту паршивую позу, Пол смог разглядеть ее зад, длинные ноги и пару хороших сосудов. В талии она была восемнадцать дюймов, может быть, девятнадцать. И, конечно, ей нет еще пятнадцати. Господи, хотя бы четырнадцать исполнилось! Он посмотрел на своего клиента. Этот сосунок молчал и глазел. Грассо чуть улыбнулся. Ну, тут можно все-таки неплохо заработать. Нет, он не утратил своего чутья.
– Могу я посмотреть в профиль? – спросил он.
Девчонка медленно повернулась. Лицо ее заслоняли каштановые волосы, но видна была мягкая округлость ягодиц, подчеркнутая поджарость живота.
– Итак, Адрианна, можно ли нам продолжить? Девушка только подняла голову.
– Миссис Годовски, я хочу попросить Адрианну снять рубашку и брюки, – обратился он к матери.
– Она сделает все, что вам от нее нужно, мистер Грассо. – ответила женщина спокойно и повернулась к девочке. – Ты слышала, что сказал этот человек, Адрианна?
«Очень хорошо, очень по-матерински, миссис Годовски, – подумал Грассо, пока Адрианна расстегивала блузку. Она была голубой и дешевой с рядом рюшек на груди. Девчонка сбросила ее на пол. У нее был кружевной красный лифчик, подчеркивающий линию грудей, похожих на два грейпфрута на блюде. Грассо покосился на клиента. – Все идет хорошо».
Девчонка отработанным движением сбросила туфли и взялась за застежку на белых джинсах. Она потянула за нее, и металлический звук был единственным в комнате. Она начала стаскивать их неуклюже, но застежка, наверное, зацепилась за трусики, так как они тоже слетели. От пояса она оказалась голой. Опершаяся одной рукой о ящик с карточками, она казалась невозмутимой и открытой. Прелести ее тела взметнулись белым фонтаном над джинсами, лежащими у ног. Ее зад не портили ни морщины, ни какие-нибудь пятна, так же как ее бедра и живот.
