Радуга - Стоун Кэтрин (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
— Роберт, тебе вовсе не обязательно было этим заниматься.
— Мне захотелось. Кроме того, это привычка.
— Привычка? — Алексе захотелось узнать, когда она выработалась: в годы бедного детства и поденных работ или в армии? Но уж конечно, ни Роберт, ни Хилари не занимались мытьем посуды в Клермонте!
— У меня есть небольшая, невзрачная квартира неподалеку от Капитолийского холма, — усмехнувшись, объяснил Роберт. — Дорога до дома в Арлингтоне занимает более полутора часов при нормальном уличном движении в городе, и, поскольку у меня часто бывают заседания рано утром или же поздно вечером, я часто остаюсь на ночь в городе, в квартире, где за чистоту отвечаю только я.
— Понятно, — смущенно заметила Алекса.
Значит, существовали ночи — и часто, — которые Роберт проводил вдали от Хилари? Не исключено, что в одну из таких ночей Роберт приедет в Роуз-Клифф и они смогут снова, поговорить и… Алекса заставила себя прогнать опасные мысли.
— Вот ночная рубашка для Бринн. Мне кажется, эта, с розочками, будет повеселее…
Руки их соприкоснулись, и Алекса вздрогнула, почувствовав горячую нежность Роберта, когда тот приподнимал ее локоны, чтобы заглянуть ей в глаза. Он тоже дрожал, приближая прекрасное лицо Алексы к своему и тихо шепча:
— Спасибо.
— Спасибо, — часом позже повторила Бринн в Инвернессе.
Они сидели в ее комнате. Роберт уже удалился, пожелав женщинам спокойной ночи, а Алекса решила убедиться, что Бринн ни в чем не будет испытывать неудобств. Сестра Роберта теперь лежала в роскошной постели, откинувшись на пуховые подушки, и выглядела очень хорошенькой в подаренной Алексой мягкой, из тончайшей фланели, ночной рубашке.
— Не стоит благодарности, Бринн. — Глядя в ее карие глаза, в которых после благодарной улыбки снова появилась боль и печаль, Алекса подумала о том, что хотела бы сделать гораздо больше для несчастной сестры Роберта. — Мне так жаль.
— Я знаю, Алекса. Спасибо тебе.
Минуту Алекса колебалась, но, почувствовав, что, быть может, Бринн хочется поговорить об этом, осторожно начала:
— Все это так несправедливо. Ты была бы такой замечательной матерью.
— О да, спасибо. — Бринн вздохнула и тихо призналась:
— Мне тоже кажется это ужасно несправедливым. Я уверена, что мы со Стивеном могли бы подарить ребенку так много любви. — Она сокрушенно покачала головой. — Но видно, нам не суждено иметь детей.
— Что бы там ни было, но в этом явная ошибка. — Голос Алексы звучал ласково, однако она не могла скрыть собственной досады на непонятную жестокость судьбы.
— Ведь так, ведь правда? — поспешно согласилась Бринн, благодарная Алексе за то, что та высказала досаду на несправедливость, которую Бринн и сама испытывала, хотя и редко об этом говорила. — Так приятно поговорить об этом с кем-то еще, кроме Стивена и Роберта. Мое нездоровье — такой горький источник постоянной печали для всех нас, что мы очень долгое время просто злились на капризы судьбы.
— Если хочешь, я могу посидеть здесь и позлиться вместе с тобой всю ночь, — предложила Алекса, увидев в глазах Бринн и желание поговорить, и безумную усталость. — Хотя бы несколько минут.
— Спасибо.
Они еще немного поговорили, пока Бринн не стало клонить в сон.
— Я навещу тебя завтра, — пообещала Алекса.
— Я буду на приеме.
— Зачем? Не лучше ли тебе оставаться в постели?
— Нет, я буду в порядке. Просто посижу в тени розовых зонтов. Я не собираюсь сообщать кому-либо о выкидыше, даже Стивену. Он не знает о том, что я была беременна, так что…
— Понимаю. — Сегодня ночью Алекса узнала о том, как горячо любит Бринн своего мужа, и поняла ее желание не огорчать Стивена.
— Спасибо, что провела со мной эту ночь, Алекса.
— Всегда рада помочь тебе, Бринн.
Возвращаясь в свою спальню, она посмотрела на закрытую дверь комнаты Кэт. Алекса надеялась, что сегодня ночью они с сестрой могли бы провести не один час за разговорами. Но вместо этого она всю ночь пробыла с младшей сестрой Роберта. Что ж, услышит рассказ Кэт о ее прогулке с Джеймсом как-нибудь потом!
Джеймс. Интересно, что бы он сказал, признайся ему Алекса сейчас во всем? Как отреагировал бы Стерлинг на рассказ о волшебном лунном свете в Роуз-Клиффе и на то, что ее сердце сейчас готово рваться из груди, и все из-за Роберта? Джеймс — прекрасный друг, не влюбленный в Алексу, — легко найдет этому объяснение. Со спокойной нежностью во взгляде он скажет, что чувственный взгляд Роберта — лишь иллюзия, что Алекса была просто околдована лунным светом. Он, конечно же, не станет обижаться, ведь нет? Алекса решила, что нет. И очень на это надеялась.
И все же она не пошла в другое крыло дома искать Джеймса. Но Алекса призналась себе в том, что вовсе не страх увидеть в глазах Джеймса обиду заставил ее не заходить к нему, а упрямое нежелание услышать пусть даже доброжелательное объяснение того, что все происшедшее было лишь иллюзией.
Поэтому Алекса, вместо того чтобы искать Джеймса, подошла к окну в своей спальне.
«Здравствуй, луна! — безмолвно приветствовала Алекса ночное светило, улыбающуюся свидетельницу ее приключения в Роуз-Клиффе. — Ты меня помнишь? Прошу тебя, скажи, ты тоже видела этот взгляд карих глаз? Я ведь не ошиблась, да? Прошу тебя! О луна, поскольку ты такая мудрая, а я всего лишь неопытный новичок в подобных делах, скажи: эти дивные чувства, что все еще бурлят во мне, эти волны счастья, желания и радости, эти волшебные ощущения — свидетельство того, что я полюбила? Да? Мне так кажется. И, луна, еще только один вопрос: как ты думаешь, он испытывал столь же прекрасные чувства?»
В то воскресенье в Инвернессе собрались самые влиятельные люди Вашингтона. Гости бродили среди редкостных роз, беседовали о политике или вели ни к чему не обязывающие разговоры, потягивали шампанское и лакомились бесконечными деликатесами, предлагаемыми на сверкающих серебряных подносах.
Сенатор Роберт Макаллистер, естественно, весь день находился рядом со своей супругой, и каждому из присутствовавших хотелось поговорить с будущей первой парой. Такое же бесчисленное количество поклонников стремилось пообщаться и с актрисой Александрой Тейлор. У Алексы и Роберта не было ни малейшей возможности перекинуться хотя бы парой слов, но не раз, словно по негласному сигналу, они невольно и одновременно принимались искать среди гостей друг друга, встречались взглядами и обменивались радостными улыбками.
