Искусство проклинать (СИ) - Аристова Наталья Петровна (читать книги онлайн полностью без регистрации txt) 📗
Я пригнулась, и, выпрямляясь, с размаха заехала нападавшему затылком в лицо. В годы моего детства самой романтической нотой в жизни воспитанников детских домов нашего региона была блатная. Не горжусь своими достижениями в области изящной словесности тех лет, а наколки, к счастью, у нас делали на редкость уродливые для моих эстетических требований, но драться я обучена классно. Тем более что тренировал меня по уши влюблённый Рашик Галиулин, хрупкий и мелкокостный, а потому особенно умелый драчун.
Я надолго успокоила своего противника, и, уже волоком, потащила беспамятного пса по траве вниз. Обжиговая горела во всю, пылали балки и стропила крыши. Голые слуги Сатаны сновали по двору. Я шла, почти не таясь, но всё-таки сделала большой круг до «Москвича». Ехать без света возле болота было опасно, но я решила рискнуть. На всякий случай, позвонила домой. Стащила шапку с лица.
— Баба Саня, это я! Всё. Я еду, жди. От телефона далеко пока не отходи, есть небольшие сложности.
В темноте, чавкая по раскисающей земле, я еле донесла овчарку. Когда затаскивала её в багажник, она пришла в себя и снова попыталась ухватить меня за рукав, но совсем слабо. Я захлопнула задний клапан, вскочила в кабину. И всё-таки забуксовала. Пока «сушила» скользкую мыльную глину, меня, наверное, услышали. Откуда-то сбоку подскочил молодец в коже, измазанный сажей и с поцарапанной щекой. Он схватился снаружи за дверцу, а после этого начал вытаскивать меня из машины.
Я пнула наугад, но неудачно. Он уже почти стащил меня с сиденья, и внезапно его злорадствующее лицо перекосилось, глаза полезли из орбит. Ещё не понимая, в чём дело, я отлетела назад, потянула дверь на себя. И увидела зелёную, со свисающей кожей четырёхпалую лапу, обхватившую стекло в отверстии форточки. Это было отвратное чудовище, с мерзейшей, отдалённо напоминающей человеческое лицо рожей. С дряблым, в зловонной слизи телом. Голое, мужского пола, в интересном возбуждённом состоянии.
— Посмотрю, посмотрю, красивая!.. Уп — уп — уп… Полюблю… Чав-чав… Может, понравишься…
Белые, с плавающими узкими зрачками глаза похотливо закатились под жирные нижние веки. У меня обмякли ноги. Если бы «Алексо» не застучал, я бы упала, честное слово! Или завопила бы, и рванула куда глаза глядят — в лес, в огонь, в болото, куда угодно… Но моя рука уже доставала крест. Механически, сама по себе. Зелёный луч изумруда ударил этой гадине в глаза, и со вспышкой оттолкнул его на несколько метров. Я газанула, и рывком выскочила на гравийку. Уже не прячась, понеслась вперёд. Перед лобовым стеклом мелькнуло ещё несколько страшных тварей, которых я сбила, и они разлетелись по сторонам. Что-то мутное побежало по стеклу. Потом, набирая скорость, я видела, что кто-то бежит за мной следом. Кажется, это был человек. Голый.
Уже у развилки я снова застряла в грязи, и на этот раз — очень прочно. На полтора метра отклонилась от края полосы, и почти «села» задним мостом в канаву. Не заглушая мотор, добежала до шоссе. Никого! Я стащила куртку, и, бросив на землю, нагребла в неё гравий с обочины.
— Чёрт! Твою мать! Пропади оно всё, пропадом!.. Нет, нет! Не хочу, нет! Прости меня, Господи! Спаси и сохрани! Не дай этому случиться! Пусть я лучше умру! Попаду под поезд! Свалюсь с крыши! Утону, сгорю, или буду долго мучиться. Лучше заживо сгнить от болезни. В муках… Только не это! Только не это, Господи!
Не переставая бормотать вперемешку проклятья и молитвы, я несколько раз сбегала туда и обратно. Насыпала солидный настил из гальки, добавила наломанных крупных веток и сверху — осколки бетонного дорожного «пасынка», села за руль. И тут он до меня добежал. Голый человек присел за низким кустиком в лесополосе, стараясь отдышаться, и не спуская с меня глаз. Я схватила ближайший голыш.
— Сволочь! Не подходи. Убью и даже не подумаю жалеть об этом!
Алексо был тёплым, но постукивал в почти нормальном ритме. Так он реагировал на живых людей, имевших нежелательный контакт с нечистью.
— Кто ты? Ну, говори! Покажись! — скомандовала я низким угрожающим голосом, чтобы скрыть его дрожь.
Из кустов поднялось тело. Женское, молодое, со встрёпанными мокрыми волосами. Да это же Рыжая! Рыжая из «Паласа»- приглядевшись поняла я — Грязная, с разводами сажи на теле, исцарапанная, с разбитыми коленями и босыми ногами, синяя от холода. Значит, это она тогда пропала… Девчонка встала перед светом фар, дрожа и прикрываясь руками, переступая озябшими ногами по земле. Я нагнулась за курткой, встряхнула её, попав в луч света. Она меня узнала, и шарахнулась в сторону.
— Стой! Не ссы, бить не буду… — прикрикнула я: Это ты бежала? Да встань ты спокойно, не колотись! Сказала же: не трону! Успокойся и отвечай на вопрос. Ты за мной бежала?
— Я… Я думала, не догоню. Ты… Вы, правда, не будете бить?
— Сказала же… Не буду, если не за что. Я без дела кулаками не размахиваю. Иди сюда. — Я бросила ей куртку. Сняла с себя свитер: Надевай, холодно… А куртку на бёдра повяжи. И замок застёгивай, он на ногах сойдётся, а выше — прикрой просвет рукавами и свитер выпусти сверху. Подтолкни меня сзади и заскакивай в салон. Садись.
— Спасибо… — она, запыхавшись, прибежала, когда я вылезла на шоссе и неловко забралась на сиденье рядом, трясясь как осиновый лист: Я уже и не надеялась… Убили бы и всё.
— Садись удобней, поедем. Надо отсюда сваливать. Догонит какая-нибудь сволочь… Мало не покажется!
В машине я посмотрела на неё внимательнее. Лицо сильно похудело и вытянулось. Нос… не такой красивый, как был, стал шире в переносице, но могло быть хуже…Шея и руки в синяках, пальцы ног и колени сбиты в кровь… Я включила печку и достала из бардачка полотенце.
— Вытрись. Обуви нет… Так пока потерпишь. Ноги на полотенце поставь… Как ты там очутилась? Тебе тоже хотелось власти тьмы? — насмешливо скривив рот, спросила я, и она уставилась на меня с непонимающим видом.
— Какой власти… — она всхлипнула. — Я… Напели… Деньги хорошие обещали, я и поехала. С Танькой… Давно не работала. Так, мелочь… Совка в чёрном теле держал…После того…Ну, после той драки.
— Ага, и ты попёрлась неизвестно куда, неизвестно с кем.
— Так с виду приличный мэн, в золоте, одет хорошо, голос тихий, вежливый. Никогда и не подумаешь, что это жуть такая… — она еле сдерживается, чтобы не зареветь, но у неё получается.
— Ну а Танька твоя где? — спрашиваю я. Интересно, кто же там был Танькой, в том памятном туалете?
— А нет уже, наверное, Таньки, — она вытерла выступившие слёзы, и снова вытерпела. — Во вторник увели, а сегодня — понедельник. Вчера меня в дело пустили, а сегодня… вот такое.
— Тебе в первой, что ли? Такая же с…щина, как всегда.
— Не такая. Такого сроду не было. Там такие были…эти… А вчера… тоже, ужас какой-то. Но сегодня… Вонючую жижу из трупа пили. И собака… — она, наконец, заревела, беззвучно, с хриплыми вздохами.
— Это ты, что ли, пожар затеяла?
— Я… — призналась Рыжая: Я решила: пусть лучше всё сгорит… Чем вот так, как собаку. Собаку жалко… И зачем я с ними поехала?
— Раньше надо было думать. Когда жизнь себе такую выбирала.
— А из чего было выбирать-то? Мать пьёт… мужики не выводились…меня быстро к делу приставили… С детства по интернатам. А там тоже…
— Детдомовская, значит…
Мне не было её жалко. Я тоже была детдомовская, но не сдавалась никому и никогда. Билась в кровь и не гнушалась в безвыходной ситуации зубами выдрать у нападавшего кусок щеки или уха, попытаться выдавить глаз. Со мной не связывались, потому что знали мою беспощадную мстительность…
И если уж не нашла она в себе особых талантов, пошла бы просто на фабрику, на завод. Скучно и бедно? Почему Нина у Галии, красавица, воспитанная только что не в нищете, не отправилась на панель, а работает в детском саду няней за символическую зарплату, и ещё умудряется платить за педучилище? Жалко не было… Но Нина выросла среди любви и домашнего тепла. А эта девчонка всё-таки решилась бросить горящую ветку…
