Влюбить за 90 секунд (СИ) - Лавринович Ася (мир бесплатных книг .TXT) 📗
— Но почему вы расстались? И сейчас общаетесь, как кошка с собакой…
— Если честно, расстались из-за такой ерунды, — призналась Царева. — Ничего страшного не произошло… Просто меня всегда напрягало желание Ярика стать популярным. Он все время тянулся к крутым ребятам, а они откровенно над ним ржали. И мне было за него обидно. Подростком Елизаров был очень нескладный и даже карикатурный. Длинный, худой, в очках и брекетах… Это с годами он возмужал, окреп, стал посещать спортзал. Кожа с возрастом стала лучше, шмотки моднее. Представляю, как стали кусать локти все эти дуры из школы, которые до этого потешались над ним…
Ксеня со злорадством захихикала, а затем продолжила свой рассказ:
— Отлично помню его в самом начале своих изменений. В один день он пришел ко мне и похвастался, что его пригласил на какую-то закрытую вечеринку один перец из параллельного класса. Ярик всегда стремился попасть к ним в тусовку. Он и меня попросил с ним прийти, но я отказалась. Потому что это тупость — дружить с людьми, которые практически все школьные годы над тобой насмехались. А потом случилось самое страшное…
— Дай угадаю? — подала голос я. — Ярослав предложил и тебе измениться?
— Ага!
— О-о-о, — протянула я, зная упертую гордую Цареву.
— Этим он меня еще больше выбесил. Я вдруг начала его не устраивать. Должна была быть ему под стать. Это все влияние его дурацких новых дружков… К тому же, для Ярика всегда было важно общественное мнение. Особенно в то время, когда нам было по шестнадцать-семнадцать лет. Тогда мы в первый раз крупно поругались. Я сказала, что таким мне Ярослав совсем не нравится. Он поменялся не только внешне и может проваливать в свою «золотую» компашку, тем более, у меня есть на примете новый парень…
— Петька?
— Угу. Ну, это я так, сгоряча ляпнула. А Елизаров, к моему разочарованию, сам обиделся и долго бегать за мной не стал. Да, и превращаться обратно в старого-доброго Ярика тоже не желал. Уже потом я узнала, что он начал встречаться с другими девчонками. Знаешь ли, вошел во вкус, — горько усмехнулась Царева. — С теми самыми, которые бы раньше над ним только поржали. И пофиг ему, что я полюбила его таким, какой он есть…
— Ярослав начал встречаться с другими девчонками…
— А я так и не нашла человека, который бы меня заинтересовал так же сильно, как и Елизаров.
— Но ведь тогда можно было пойти на какие-то компромиссы? — осторожно начала я.
— Да, конечно, можно! — заверила Царева. — Но мы были такими обиженными и злыми друг на друга. Я — из-за того, что Ярослав так быстро отказался от наших отношений. Яр дулся на меня, ведь я не поддержала его… В общем, вот так… Родители наши потом реже встречаться начали, потому как прежние добрые посиделки превращались в скандалы. Вот так намолчимся, обиду в себе выносим, а, встретившись, «нагавкаться» друг на друга не можем…
— Ты бы хотела наладить с ним хотя бы дружеские отношения? — спросила я.
— Наверное, — вздохнула подруга. — Да, хотела. Но мы оба слишком упрямые…
Ксеня замолчала. Затем раздалось какое-то шуршание. Краем глаза я заметила, как подруга запихнула в рот сигарету и щелкнула зажигалкой.
— Царева, ты с каких пор куришь? — зашипела я.
— Вот скажи, Горошкина, — затянувшись, спросила Ксеня. — Почему я такая дура? Уже все от меня сбежали…
— Дура, — просто ответила я, забирая у Ксени сигарету. Попробовала затянуться сама и громко закашлялась. — Фу, гадость какая!
Я, поморщившись, отдала сигарету обратно.
— Я, честно, и Грохольскую из тебя сделала, пытаясь повторить успех Ярика. Чтоб получилось наверняка, — проговорила Ксеня. Затем подруга забубнила как по учебнику: — Доказано, что мозгу требуется от девяноста секунд для того, чтобы влюбиться. При этом ключевыми фактором привлекательности являются сигналы тела…
— Ксень? — поморщилась я.
— А?
— Заглохни, пожалуйста, со своим экспериментом, — сердито проговорила я. Хватит уже, наэкспериментировались.
— Конечно-конечно! — смутилась Ксеня. В этот момент во дворе кто-то начал пускать салют. Разноцветные огоньки едва долетали до нашего этажа. Царева приподнялась на локте и проговорила: — Кто ж фейерверки в воскресенье устраивает?
— А знаешь какой фильм я вспоминаю всю эту неделю? — спросила я у Ксени, глядя на пролетающие за окном красные горящие блестки. — Ну, в образе Грохольской…
— Какой же?
— «Москва слезам не верит». Потому что сколько ни притворяйся, лучше, чем есть, не станешь.
Неожиданно для самой себя я всхлипнула.
— Горошкина, ну ты чего? — испугалась Царева. — Прости, пожалуйста! Ну, хочешь, я все книжки по психологии выброшу? Да к черту эксперименты! Сожгу эти книжки вообще! Хочешь?
Я отрицательно замотала головой, пытаясь согнать застилавшие глаза слезы.
— Просто понимаю, что все подошло к концу! — проговорила я. — И вот тут, слева под ребрами… почему-то стало так тоскливо.
— Хочешь чайку? — снова смутившись, предложила Ксеня. — Крепкого, с сахарком? Я пойду чайник поставлю!
Царева вскочила на ноги и убежала в комнату. А я осталась лежать на балконе под громкие залпы салюта. На том самом пледе, на котором несколько дней назад мы с Димой впервые поцеловались. Все это было нечестно. Мы просто играли, блефуя. Я шмыгнула носом и вытерла слезы, которые текли по вискам. Все в этой жизни можно пережить. Правда, перед этим хорошенько наревевшись.
Глава 18
Дима
В город мы вернулись вечером в понедельник. Я первым вышел из машины и вдохнул свежий воздух. Тут же раздался растерянный голос мамы:
— Надо же, действительно, добрались до дома за три с половиной часа…
— Я же говорил!
— Это потому что ты был за рулем. Дмитрий Григорьевич, куда вы все время так гоните?
— Трасса была пустая, — проговорил я, глядя на маму поверх автомобильной крыши, — тем более, скоростной режим я не нарушал.
— Вряд ли ты так спешишь на подготовку к завтрашнему зачету…
Я в это время как раз бросил взгляд в сторону соседнего дома.
— Слушай, я уже у ба достаточно подготовился к зачету, — поморщился я. Особо делать загородом с родней было нечего. Еще и без телефонной связи. Волей неволей пришлось засесть за учебники. — И ты права, спешил я не на подготовку…
На протяжении этих двух дней все мои мысли занимала Алена. Это какое-то наваждение. Закрывая глаза, я видел ее перед собой. В моих воспоминаниях девушка всегда смеялась. И, кажется, даже ее звонкий смех остался в моих ушах. Я вспоминал наше последнее свидание. Как Алена вышагивала по высокому бордюру, приговаривая: «Это так круто, Дима, быть собой! И никого из себя не строить…». Я решил сегодня во что бы то ни стало вывести Грохольскую на откровенный разговор. Хватит мне валять дурака и обманывать девушку, которая мне безумно нравится. Всю дорогу, вцепившись руками в руль, я обдумывал, как лучше признаться во всем Алене. Не знаю, что там было у нее в прошлом, кто ее так обидел, но надеюсь, что моя ложь не причинит ей сильного зла. Потому что мои слова по поводу влюбленности — чистая правда. Отныне я хочу быть искренен с Аленой. Всегда. Она этого заслуживает, как никто другой… И, в конце концов, никого из себя не строить, действительно, круто. И быть собой мне тоже всегда нравилось.
— Дим? — негромко позвала меня мама. — Ты о чем задумался? Мы идем домой?
— Сейчас, только покурю…
Мама укоризненно покачала головой, но ничего на это не ответила. Прошло то время, когда я прятался от нее.
— Давай-ка ключи от моей машины…
Я бросил маме ключи, она их тут же ловко поймала.
— Ужин разогреть? — спросила она напоследок.
— Спасибо, за эти дни наелся на всю жизнь вперед, — рассмеялся я. — И мы же заезжали по пути в МакАвто…
Когда родительница уже подходила к подъезду, я выкрикнул:
— Может, к Ярику еще сегодня заскочу… Не теряй!
— Ты словно кот, который гуляет сам по себе, — по-доброму проворчала мама. — Ладно, я домой. Не знаю, как тебя… А меня дорога утомила.
