Твой навсегда - Маккена Шеннон (прочитать книгу TXT) 📗
В какой-то миг Рей уже увидел своих узников, объятых пламенем, корчащимися на выщербленном деревянном столе, за которым он сейчас сидел в пабе «Трейси».
Горящая свеча на столе послужила пусковым механизмом в возврате тех реминисценций. Рей подумал, что становится сентиментальным. Какая глупость! Он может позволить себе лучшее занятие, нежели смотреть на открытое пламя.
Он постарался подавить смех, все еще сотрясавший его.
– Извините, Уэс. Я задумался на минуту. Кто-то сказал мне сегодня что-то смешное.
Уэс недоуменно заморгал. У полицейского был тот беспокойный, осторожный взгляд, который Рей в последнее время видел слишком часто и начинал ненавидеть.
Он отпил свой виски.
– Итак, Уэс, вы говорите, что Райли пришел и накричал на вас? Из-за того, что с ним обошлись грубо в каньоне Макнари?
– Гм… он утверждает, что поборол нападавших, сэр. Похоже, они… э-э… видели его вместе с… Эллен. Вы понимаете, что я имею в виду.
– Вам незачем чувствовать себя так неловко, Уэс, – задумчиво сказал Рей. – Эллен Кент больше не помолвлена с моим сыном. Она может раздвигать свои ноги перед кем угодно. Расслабьтесь.
– Гм… да. – Уэс опустил глаза. – Как бы то ни было, я передаю вам то, что мне рассказал Райли. Ну хорошо, я… э-э… пойду домой. – Он сделал последний глоток пива.
Рей кивнул:
– Спасибо, что зашли, Уэс. Я ценю вашу предупредительность.
– Ну, никто не следит за низами общества пристальнее, чем я, – с жаром сказал Уэс. – Поэтому вы… гм… можете быть спокойны, сэр. Я загляну к вам на днях.
Рей смотрел, как Уэс выходит из паба, и думал об Эллен. С виду такая приятная, скромная и застенчивая. Но он знал о ней все. Теперь ее репутация запачкана. Грязная потаскуха. Да, эта недостойная женщина его сильно разочаровала. Она должна быть наказана.
Брэду следовало быть осмотрительнее. Он должен был видеть, как развиваются события. Но он с его мягким характером относился к этому спустя рукава. Даже самая суровая дисциплина и наказания в детстве не смогли вытравить из него эту мягкость, сколько бы Рей ни пытался. А он пытался. О, как он старался сделать из своего мальчика настоящего мужчину!
Рей осушил свой стакан, избегая смотреть на пламя свечи. У него не должно быть слабых мест. Он давно довел себя до совершенства. Тайный огонь, горевший внутри его, надежно сдерживался железной маской. Напряжение между двумя силами было колоссальное, и сохранять их баланс стоило Рею невероятных мук.
К ночи пошел дождь. Эллен, устроившись на кровати, пила свой ромашковый чай. Чашка тряслась у нее в руках, так что часть жидкости выплескивалась через край. Стук в окно заставил Эллен вздрогнуть. Сердце ее сразу налилось теплом, мягкостью и жаждой. Она поставила чашку на блюдце и выглянула из-за занавески.
Из кленовых ветвей показалось ухмыляющееся лицо Саймона. Эллен открыла створку с москитной сеткой.
– Саймон?
Он перемахнул прямо с дерева через окно и грациозно приземлился на подоконник, сначала только ногами, а потом уселся, как на шестке.
– Привет, малыш. – Он дернул Эллен к себе, пресекши ее слова страстным поцелуем.
От этих теплых пылких губ и хватающих ее рук она обо всем забыла. Лицо Саймона было холодное и мокрое от дождя. Наконец она откинула голову назад, ловя глоток воздуха.
– Мне так не хватало тебя. Куда ты бегал?
Саймон покусывал ей шею, облизывая ее длинными взмахами горячего языка.
– Я ходил разговаривать в полицию, как подобает примерному маленькому мальчику. Уэс Гамильтон сказал, что тебе нужно зайти к нему завтра и оставить заявление.
– Хорошо, Саймон. Я зайду.
Его тело буквально ходило ходуном под мокрой грязной одеждой, глаза сияли лихорадочным блеском.
– С тобой все в порядке? – робко спросила Эллен.
– Обычное дело. Я только что взвинтил себя при помощи адреналинового домкрата и, похоже, никак не могу успокоиться. Только и всего.
– И поэтому ты вскарабкался ко мне по клену? Выпустить пар? Тоже мне Тарзан! Какой ты глупый, Саймон!
Он обернул свои ноги вокруг нее и крепко стиснул ее в мощном объятии.
– Оставайся так, Эл, – пробормотал он. – Позволь мне трогать тебя повсюду, чтобы я мог убедиться, что ты не пострадала.
Эллен гладила его всклокоченные испачканные волосы, его большие плечи.
– Я чувствую себя прекрасно, – заверила она его. – В один из ближайших дней тебе придется начать действовать иначе. Ты имеешь полное право быть здесь, а то крадешься, как Зорро.
– Просто я не хотел никого видеть, кроме тебя. А клен – это ерунда в сравнении с дубом. На клен я могу взобраться с завязанными глазами.
– Кто тебе сказал, что ты должен кого-то видеть? – возразила Эллен. – Входи в дверь, поднимайся по лестнице и…
Саймон приложил палец к ее губам.
– Тсс. Я вошел через окно по двум причинам. Во-первых, в гостиной полно народу. Они пьют коньяк и болтают с твоей мамой о сегодняшнем происшествии. Черт побери, ну прямо какой-то вечер коктейлей! Мне не хотелось, чтобы все смотрели, как я, весь грязный, крадусь наверх, в твою постель.
– Ты герой дня! – запротестовала Эллен. – Все знают, почему ты грязный. Никто не думает…
– И потом, есть вторая причина, почему я взобрался на дерево, – сказал Саймон. – Я знал, что это вызовет у тебя улыбку, – мягко добавил он. – О Боже, как я люблю заставлять тебя улыбаться!
Эллен была так очарована и взволнована, что забыла, о чем она говорила, и снова отдала себя его свирепым, голодным поцелуям.
Саймон наконец поднял лицо и, тычась носом ей в щеку, сказал:
– Твоя мама, наверное, получила тебя всю залатанную пластырем? Как ты себя сейчас чувствуешь?
– Великолепно, – заверила его Эллен. – Просто пара царапин и…
– Позволь мне посмотреть. – И Саймон сдернул с ее плеч купальный халат.
Она споткнулась и отпрянула назад, смеясь и закрывая себя халатом.
– Не рядом с открытым окном и с включенным светом! Я сегодня получила урок!
Саймон спрыгнул с окна, закрыл раму с москитной сеткой и задернул шторы.
– Оставайся там! – сказала Эллен, когда он шагнул к ней. Она показала рукой на его ноги. – Сними эти грязные ботинки, пока ты окончательно не испортил мои ковры!
Ослабив шнурки, Саймон скинул свою обувь, потом опустил глаза на свою промокшую, в темных разводах рубашку. Он стянул ее с себя и кучкой бросил в сторону, оставшись в одних грязных джинсах.
Эллен торопливо сдернула старинное пикейное покрывало с розовыми бутонами. Она откинула его на спинку кровати. Как раз вовремя. Когда она повернулась, перед ней уже маячило мокрое от дождя мускулистое тело Саймона. Глядя на нее своими безумными темными глазами, он усадил ее на матрас, распахнул халат и откинул прочь. Она сидела перед ним нагая, еще влажная после ванны, с мокрыми волосами, зачесанными назад.
Руки Саймона благоговейно скользнули поверх ее груди, талии, бедер. Он сердито зашипел сквозь зубы при виде свежих отметин на ее бедрах и голенях.
– О, малыш, мне так жаль! Бедные твои драгоценные ноги, Эл! – Он опустился перед ней, покрывая ее ноги нежными поцелуями.
Эллен притянула к себе его голову и прижалась лицом к его волосам, вся дрожа от нежности так, что это почти напугало ее.
Когда Саймон развел ее бедра врозь, она открылась ему с жадностью, с низким молящим шепотом. Он осторожно потрогал между ее ног и, обнаружив ее скользкой и податливой, поднял глаза. В них светился жар желания.
– Ты мокрая, – прошептал Саймон и скользнул пальцем в маленький бассейн, заставляя ее корчиться в сладких муках.
– Это все оттого, что ты целовал мои ноги, – сказала Эллен. – Я всегда становлюсь мокрой, когда ты так нежен со мной. Я просто не могу ничего с этим поделать.
Саймон поднялся и рывком расстегнул свои джинсы. Его фаллос выскочил к ней. Она протянула руку погладить его, но Саймон толкнул ее обратно на кровать.
– Нет, малыш, – сказал он. – Мне сейчас недосуг заниматься какими бы то ни было играми. Позволь мне просто… позволь я просто войду в тебя. Быстро.
