Волевой поступок - Брэдфорд Барбара Тейлор (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
– С той самой минуты, как я узнал от Одры, что она ждет ребенка, я почувствовал, что это доброе предзнаменование. И так оно и случилось – она будет необыкновенным ребенком.
– Очень, очень необыкновенным, – прибавила Одра. – И я собираюсь обеспечить ей блестящее будущее.
Все взглянули на нее с удивлением. Наступило неловкое молчание. Слова Одры повисли в воздухе.
Лоретт улыбнулась, прикусив губу, не зная, как лучше отреагировать на столь странное заявление.
Винсент молча подошел с ребенком к окну и стал смотреть в него.
Майка обуяло беспокойство. Напряженно застывшие плечи друга говорили о том, что того рассердило замечание жены. Да, оно прозвучало… как-то по-собственнически, мягко говоря. «Разве не могла Одра сказать «мы»?» – подумал он.
Откашлявшись и стремясь сгладить неловкость, Майк произнес:
– Это впечатляющее желание, Одра.
– И главное, абсолютно серьезное! – выпалила она в ответ решительно, сверля его взглядом.
Майк всегда знал, что в Одре есть твердость, но теперь он увидел то, чего не замечал раньше. Ее крепко сжатый рот и выступающая вперед челюсть выдавали холодную непреклонность, а в удивительных васильковых глазах было выражение пугающей неумолимости. Она не только высказалась серьезно, она объявила крестовый поход. И храни Господь всякого, кто встал бы на ее пути, включая Винсента.
25
Итак, желание дать Кристине блестящее будущее, стало главной движущей силой жизни Одры Краудер. Другие мысли не занимали ее. Летом 1931 года началась борьба за осуществление этой цели, которой суждено длиться более двадцати лет.
По возвращении из больницы Одра вернулась к работе у миссис Джарвис, за которой ухаживала четыре месяца до рождения Кристины. Она пообещала старой леди возобновить свои обязанности после родов, не говоря о том, что они отчаянно нуждались в деньгах. Винсент получал только двадцать пять шиллингов в виде пособия, на ребенка ему прибавили еще два шиллинга в неделю. Этого было явно недостаточно на троих.
Работа у миссис Джарвис была нетрудной. Было удобно и то, что больная женщина жила в Тауэрсе, всего в нескольких минутах ходьбы от коттеджа на Пот-Лейн.
Однако Одра предпочитала больничную работу частной практике. Проработав у миссис Джарвис только месяц, Одра предупредила ее, что собирается перейти в больницу св. Марии. Что она и сделала в июле.
В ноябре в больнице появилась новая вакансия. К огромной радости Одры, ее назначили в детское отделение.
Одра знала, что столь желанное для нее место ей удалось получить, благодаря тому, что Маргарет Леннокс нажала на кой-какие тайные пружины, а также благодаря влиянию, которое миссис Белл имела на старшую сестру. Но это ее ни в малейшей степени не беспокоило. Она получила эту работу, и только это имело для нее значение.
К весне 1932 года Одра уже полностью освоилась в больнице и получала большое удовольствие от своей работы. Старшая сестра Фокс была к ней расположена, ее ценили врачи, она понимала, что в скором будущем сможет рассчитывать на повышение. Она никогда не думала о повышении, которое, в чем она была уверена, не заставит себя ждать, с точки зрения удовлетворения своих амбиций; просто она даст ей больше денег. Денег для Кристины – на ее одежду, образование, ее будущее.
Хотя в данный момент Одра не могла отложить для дочери ни пенни, она была твердо намерена начать делать это через пару лет. У нее были долгосрочные планы, так как она считала, что при ее обстоятельствах она только так добьется успеха. У нее уже появилась идея, как заработать дополнительные деньги, и она собиралась приступить к ее осуществлению, как только прочно закрепится в больнице. Она собиралась шить в свободное от работы время.
Работа в больнице приносила Одре чувство удовлетворения, и она отдалась ей с присущими ей энтузиазмом и энергией. Когда она обходила палаты, походка ее становилась пружинящей, а на лице светилась улыбка.
Но дома было неблагополучно.
Отношения между ней и Винсентом опять испортились, и основание под их несколько странным браком снова зашаталось.
На этот раз трещина в семейной жизни появилась по вине Одры. Внимание ее было сосредоточено исключительно на Кристине, которую она любила с едва ли не патологическим неистовством – возможно, потому, что уже потеряла одного ребенка.
Винсент тоже любил малютку, но его поглощали собственные проблемы. К тому же, будучи мужчиной в расцвете сил, он нуждался в удовлетворении своих естественных потребностей. Он хотел, чтобы его отношения с женой были нормальными во всем. К сожалению, Одра была не просто занята Кристиной и работой, она теперь не проявляла абсолютно никакого интереса к физической близости с ним.
Она не спала с Винсентом вот уже несколько месяцев, что его очень задевало. Как и угнетающее положение безработного, которому поручают сидеть с ребенком.
Холодность Одры, отвергавшей его как мужчину, усугубляла растущее в нем чувство горечи.
В один из субботних вечеров в апреле, после того как Кристину уложили спать в ее комнатке наверху, он решил поговорить с Одрой начистоту.
Он выждал время, пока она уберет со стола и вымоет посуду. И как только она расположилась перед камином и принялась за штопку, он выключил радио и сел на стул напротив нее.
– Зачем ты это сделал? – спросила Одра, не роднимая глаз от дырки в носке.
– Я хочу поговорить с тобой, и очень серьезно, – сказал Винсент с озабоченным видом, наклонившись вперед и устремив на жену пристальный взгляд.
– Вот как, – сказала она и положила носок на колени, сразу же уловив в его голосе серьезную интонацию. Она откинулась назад и приготовилась слушать его со всем вниманием.
Именно этого он и хотел.
– У нас очень серьезные проблемы, у тебя и у меня, Одра, и пришло время поговорить о них в открытую. Не будем больше делать вид, что их не существует, потому что ты…
– Проблемы? – прервала Винсента Одра со странным выражением во взгляде. – Что ты имеешь в виду?
– Брось, не притворяйся глупенькой. Ты очень хорошо знаешь, о чем я говорю. Наши проблемы в постели, вот что я имею в виду. Ты пренебрегаешь мной. Ты меня больше не любишь?
Как всегда, когда он заводил речь о сексе, она покраснела и с возмущением воскликнула:
– Конечно, я люблю тебя!
– Но выбрала странный способ доказать это. Айсбергу далеко до тебя.
– Ох, Винсент, как ты несправедлив! Пожалуйста, не будь таким. Я думаю о тебе, я люблю тебя. Но… понимаешь… я боюсь снова забеременеть. Послушай, ты знаешь так же хорошо, как и я, что еще один ребенок до предела ухудшил бы наше положение. Нам и так едва хватает денег…
– Не моя вина, что в этой проклятой стране такой раздрай! – гневно прервал ее Винсент. – Ты должна винить в этом Рамсея Макдональда и его чертово правительство! Я не единственный, у кого нет работы. Таких, как я, сейчас два миллиона восемьсот тысяч. И мы не просто безработные, мы отчаявшиеся люди, униженные в своем мужском достоинстве, потому что нас свели до положения, когда мы должны зависеть от пособия…
– Ты меня неправильно понял! Я не указывала на тебя пальцем, Винсент. Я бы никогда этого не сделала. Я знаю, что это не твоя вина, и я также знаю, что каждый день ты прилагаешь все силы, чтобы хоть что-нибудь найти. И все-таки, если бы у нас появился еще один ребенок, это поставило бы под угрозу шансы Кристины. Разве ты не согласен? Разве ты этого не видишь?
– О да, я чертовски хорошо все вижу. Ты планируешь для нее какое-то особое блестящее будущее, а ей нет еще и года. Иногда я начинаю сомневаться, Одра, сомневаться в твоем психическом здоровье.
Винсент вскочил, не в силах совладать со своим гневом. Он направился к одежному шкафу, сдернул с крючка спортивную куртку, надел ее.
– Куда ты? – спросила Одра, удивляясь тому, что муж так внезапно прервал важный разговор, и в то же время испытывая чувство облегчения.
– К своей матери.
