Быть лучшей - Брэдфорд Барбара Тейлор (полные книги txt) 📗
Полночи они проговорили, строя планы на будущее. Он настаивал, чтобы помолвка была сохранена в тайне.
– Не хочу вокруг этого ненужной суеты, – сдержанно пояснил он.
Маделина не уступала, настаивая на том, что следует сообщить хотя бы Поле.
– Ведь ей придется искать мне замену. Я не могу просто так оставить ее. Она всегда была так добра ко мне. Да и вообще я не привыкла так поступать. У меня есть определенные обязательства – и по отношению к ней, и по отношению к себе самой.
Филип понимал ее доводы, но полагал, что Маделина сама сможет найти себе замену, не ставя в известность Полу, и был так решителен, что ей оставалось только сдаться. Удивительно, но все получилось проще, чем она думала. В отделе маркетинга работала некая Синтия Адамсон – протеже Маделины и любимица Полы. Эта молодая женщина выказывала немалые способности, работала быстро, точно, уверенно и была преданна делу.
Мэдди подумала, что Синтия вполне справится с работой и в будущем станет отличной помощницей Поле. Это несколько успокоило ее, и она стала приобщать Синтию к кругу новых обязанностей.
Филип пробыл до конца месяца, потом уехал на две недели по делам в Австралию, а в конце ноября снова вернулся в Нью-Йорк.
Едва появившись, он объявил, что их женитьба должна состояться немедленно. Устраивать большую свадьбу с участием всего семейства – слишком долгое дело. К тому же слишком шумное.
– Но ведь надо хотя бы дать им возможность приехать. И надо сказать твоей матери. И Поле. – Их Маделине особенно хотелось видеть на своей свадьбе.
Филип был непреклонен.
– Нет, я не хочу ждать, пока они будут разбираться со своими бесконечными делами. Все должно совершиться прямо сейчас. – Он рассмеялся и добавил с нежностью: – Я боюсь потерять тебя, разве ты не понимаешь? Я должен жениться на тебе немедленно, сегодня же. – Несмотря на его шутливый тон, Маделина снова заметила в его взгляде тень беспокойства. И подчинилась – лишь бы прогнать это выражение. Ей нестерпимо было видеть, что он мучается.
Они венчались тайком в самом начале декабря по католическому обряду в соборе святого Патрика на Пятой авеню. На церемонии присутствовали только Пэтси Смит, бостонская приятельница Маделины, и Миранда О'Нил со своим мужем Элиотом Джеймсом. На Маделине было ослепительно-белое шерстяное платье и того же цвета пальто. В руках – пышный букет алых и желтых орхидей. Потом Филип повел всех обедать в «Ле Гренуй».
– Полагаю, нам надо довести матримониальную процедуру до логического конца, – сказал он Маделине, когда они вернулись в свои огромные апартаменты в отеле «Пьер». И только после того, как они занялись любовью, он согласился позвонить родственникам в Англию.
Сначала они поговорили с Дэзи, которая была в Йоркшире, потом с Полой – та оказалась у себя дома на Белгрейв-сквер.
Мать и сестра, похоже, не слишком удивились и были явно рады известию, хотя разочарованы тем, что свадьба прошла без них. «Добро пожаловать в семью», – в один голос сказали они, и ни океанское расстояние, ни потрескивание в трубке не заглушили искренности тона.
Так началась для Маделины совершенно новая жизнь.
Филип любил ее глубоко и страстно, и она платила ему тем же. Он засыпал ее подарками и баловал, как только мог. Великолепное бриллиантовое обручальное кольцо и гарнитур с жемчугом и алмазами были лишь частью драгоценностей, которые он подарил ей. А еще он дарил ей меха и платья. Иногда он являлся с парой перчаток, шелковым шарфом, книгой или кассетой, которую хорошо послушать вместе, духами, букетом фиалок или какой-нибудь другой приятной ее сердцу мелочью.
Но главным подарком был он сам. Он заполнил все пустоты, что зияли в ее душе, и теперь Маделина чувствовала себя спокойной и защищенной. Порой она даже щипала себя, чтобы убедиться, что это не сон и что он тоже из плоти и крови.
Она не слышала, как Филип встал с постели, и испуганно вздрогнула, когда вокруг нее обвились его руки.
Он поцеловал ее в макушку.
– Ты что здесь делаешь, дорогая? Смотри, простудишься.
Маделина повернулась к нему, притронулась к щеке.
– Да что-то не спалось, вот и встала посмотреть на сад. Он такой красивый при луне. А потом задумалась…
– О чем же? – Филип пристально посмотрел на нее.
– Да обо всем, что произошло в последние месяцы. Это было как сон. Иногда мне бывает страшно, что вот проснусь, и ничего этого нет – и тебя тоже.
– Да вот же я, дорогая, и это вовсе не сон. Это действительность. Наша с тобой действительность.
Филип привлек Маделину к себе, крепко прижал к груди и погладил по волосам. Наступило долгое молчание. Наконец Филип сказал:
– Я никогда еще не испытывал такого покоя. И такой любви. Ты – все для меня, любимая моя Мэдди. И я уверен, что так будет всегда. Ты – последняя женщина в моей жизни.
– Знаю, Филип, милый. Я так люблю тебя.
– И слава Богу! А я – тебя.
Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы.
Маделина снова приникла к нему.
Его руки скользнули по ее спине, задержались на маленьких твердых ягодицах. Ткань ночной рубашки была гладкой, прохладной, возбуждающей. Он теснее прижался к Маделине, чувствуя, как нарастает желание.
Маделина задрожала, откликаясь на его призыв, хотя совсем недавно они отдали дань последним любовным объятиям. Так бывало всегда – протянув руки, они уже не могли оторваться друг от друга. Раньше она не испытывала такой болезненной, всепоглощающей страсти, такой постоянной потребности обладать и отдаваться.
Внутри нее пылал огонь, он поднимался откуда-то снизу, из самого ее существа, к шее и лицу. Щеки горели. Маделина поцеловала Филипа в грудь и тесно обвила руками. Ее пальцы сильно надавили ему на лопатки и медленно скользнули вниз.
Такой же жар опалял и Филипа. Он прикоснулся к груди Маделины, начал ласкать ее, целуя одновременно в шею, в губы. Поцелуи становились все более страстными, чувственными. Не было сил разомкнуть объятия. Не в состоянии сдерживаться, он поднял ее на руки и отнес в постель.
Одежда полетела в сторону, и его сильные, но нежные пальцы побежали по телу Маделины, наслаждаясь его шелковистой мягкостью. Комната была погружена в серебристый лунный свет, кожа Маделины мерцала. Она казалась гостьей из другого мира.
Филип наклонился и поцеловал впадинку между ее грудями, провел губами по всему телу. Маделина потянулась к нему, и он резко привлек ее к себе. Слившись воедино, они долго и самозабвенно предавались любви.
Она сказала ему об этом через два дня. Все вокруг сверкало на солнце. Небо было безоблачным и лазурно-голубым, море – густо-синим, солнце окружал золотой ореол, хотя лучи его не несли тепла. Дни стояли прекрасные, но воздух становился все острее, чувствовалось, что с Альп надвигается снег и холод.
Они сидели на террасе в теплых свитерах и пальто и смотрели на огромные, залитые солнцем сады Фавиоллы. Они только что вернулись с прогулки и теперь неспешно потягивали предобеденный аперитив. Филип рассуждал о маршруте их дальнейшего путешествия. Маделина слушала молча, хотя Филип время от времени интересовался, куда бы ей хотелось отправиться. Когда наступила пауза, Маделина сказала:
– Пожалуй, не стоит нам ехать в Рим, Филип, лучше вернуться в Лондон.
Он метнул на нее быстрый взгляд. В голосе Маделины слышалась давно исчезнувшая напряженность.
– Что случилось, дорогая?
Маделина откашлялась и тихо произнесла:
– Я уже несколько дней хочу сказать тебе… Мне как-то не по себе… – Она снова откашлялась и после непродолжительной паузы добавила: – Мне кажется, я беременна.
Филип обомлел. Потом лицо его и голубые глаза осветились улыбкой.
– Так это же замечательно, Мэдди! – воскликнул он. – Это потрясающая новость, ничего лучше я не слышал с тех пор, как ты сказала, что согласна выйти за меня.
Он порывисто наклонился к ней, обнял, поцеловал и, помолчав немного, негромко спросил:
– Ты сказала «мне кажется». Стало быть, не уверена?
