Виолончелист (СИ) - Монакова Юлия (читать бесплатно полные книги TXT) 📗
— И ты полагаешь, они вывалят ему всё это на голубом глазу прямо на свадьбе? Они же мои подруги, а не враги… Пожалуйста, Макс, не говори ему ничего! Пусть всё идёт, как идёт! — Лерины глаза наполнились слезами.
— Да не волнуйся ты, — с некоторым удивлением произнёс он, глядя в её совершенно потерянное лицо. — Если это для тебя так важно…
— Важно. Ещё как важно! Я… очень боюсь его потерять.
Эти слова неожиданно ранили его в самое сердце. Лера боится потерять Андрея — так, как никогда не боялась потерять Макса…
— Он по-настоящему любит меня, очень сильно любит, — добавила Лера, точно забивая последний гвоздь в крышку его гроба.
— Да, косоглазая, — констатировал Макс, отчаянно стараясь удержаться в зоне сарказма и не перейти к обвинениям и ругани, — ты никогда не унижала меня своей жалостью. И сейчас не щадишь…
— Зато ты всегда был излишне жалостливым, — она усмехнулась. — Вечно рвался помогать сирым и убогим, подкормить, обогреть… думаю, и сейчас не слишком изменился. Судя по тому, что Андрей сказал о помощи детским домам и больницам.
— Значит, ты — и Андрей, — задумчиво, раздельно произнёс Макс, будто впервые осознал суть происходящего.
Она несмело кивнула.
— Я действительно хочу сделать его счастливым. Я буду очень стараться…
— Если бы правда сделала… а то ведь сожрёшь и не подавишься, — не в силах больше сдерживать нарастающий внутри протест, резко произнёс Макс.
Лера не осталась в долгу:
— Злишься, что я не тебе досталась?
Он выдавил из себя улыбку.
— Думаешь, весь мир на тебе клином сошёлся, китаёза? Да я радуюсь, что ещё дёшево отделался. А вот за судьбу Андрея переживаю…
— Тебе-то что за дело до его судьбы? — холодно сказала она. — Он взрослый мальчик.
— Он мой друг, Лера, — с горечью произнёс Макс. — Мой единственный грёбаный друг на этой сраной планете. И теперь благодаря тебе я его, кажется, потерял.
Глава 23
После этого вроде как не о чем было, да и не хотелось больше говорить. Лера поднялась и нерешительно взглянула на Макса:
— Ну, я, наверное, пойду…
— Когда у вас свадьба-то? — спросил вдруг он.
— Ровно через месяц, четырнадцатого марта. Андрей, конечно, ещё пригласит тебя официально… но я надеюсь, ты не станешь портить этот день ни себе, ни другим и не приедешь?
— Твоя потрясающая самонадеянность и уверенность, что все обязаны плясать под твою дудку, умиляют до слёз. Вот прям после твоих слов нарочно захотелось явиться на ваше торжество и громче всех орать “горько”. Ладно, не нервничай, — заметив, как напряглась Лера, усмехнулся Макс. — Во-первых, я и сам не хочу в этом участвовать, а во-вторых, у меня в марте действительно тур по Италии…
Лера выдохнула, явно расслабившись.
— Спасибо. Ты извини меня за… чёрный список. Я тогда была очень обижена и всё для себя решила. Вновь поддаться слабости и впустить тебя в свою жизнь на тот момент означало только одно — погибнуть.
— Зачем ты только вообще меня впускала, — с досадой и горечью сказал Макс, и это был даже не вопрос, а крик души. — Сначала после выпускного… затем в Индии… Зачем, если никогда даже в мыслях не связывала со мной своё будущее?!
— Ты прав, — неохотно признала Лера, — у меня всегда были чёткие планы на жизнь, в которые ты никак не вписывался. Прости, Макс. Для меня ты был слабостью. Моей любимой, отчаянной слабостью, болезненной зависимостью… но я отчётливо понимала, что если отдамся чувствам — пущу всю свою жизнь под откос. Да и твою тоже. Мне некогда было тебя любить, пойми! Надо было пробиваться…
— Пробиваться, пробиваться, пробиваться… — с досадой и раздражением передразнил её Макс. — Это для тебя самое главное?
— Ты просто не представляешь, каково это — жить с комплексом “дочери технички”. Тем более, когда мама, как назло, работает в той же школе, где ты учишься. Эти постоянные насмешки одноклассников… злые шуточки… издёвки… Да что я тебе рассказываю, ты ведь и сам поначалу принимал во всём этом участие. Или забыл уже?
Макс промолчал, возразить ему было нечего.
— Вот это вечное чувство унижения из-за того, что ты беднее других. Что не можешь позволить себе даже какой-нибудь паршивый “сникерс”, а одеваешься не в фирменные шмотки, а в платья и костюмы, собственноручно перешитые из старых маминых… Может, выглядели они и неплохо, но я-то знала, какой жалкой неудачницей казалась своим сверстницам! Да девчонки из нашего класса меня ни в грош не ставили. То приглашение работать в модельном агентстве… оно реально стало подарком судьбы. Кстати, Макс, знаешь, что я купила на свой первый гонорар? Сказать, или вдруг сам догадаешься?.. — она прищурилась.
Макс растерянно пожал плечами.
— Я не знаю.
— Барби! — выдохнула Лера и, заметив, как округляются его глаза, с удовлетворением рассмеялась. — Да-да, куклу Барби, несмотря на то, что к тому моменту я была уже вполне взрослой девчонкой, девушкой, которой шёл шестнадцатый год. Но мне просто захотелось, Макс… захотелось иметь то, чего у меня никогда не было в детстве. Пусть и слишком поздно.
Максом овладело мучительное желание обнять её, прижать к груди, погладить по голове… Глупая, несчастная, обиженная на весь свет, недополучившая в детстве многого, безжалостная, но такая отчаянно родная и любимая китаёза!..
Но он, конечно же, не посмел этого сделать.
— В общем, я поклялась, что, когда вырасту, не позволю себе прожить жизнь, подобную жизни моей матери. Я не собиралась быть такой, как она! — заключила Лера. — Мне нужно было выбраться из своего болота любой ценой…
— Ты прямо как Скарлетт О`Хара, — вздохнул Макс. — Бог мне свидетель, я скорее украду или убью, но не буду голодать…*
Лера удивлённо посмотрела на него.
— Честно — впервые вижу парня, который читал “Унесённых ветром”.
Макс даже смутился немного.
— Дворжецкая всегда говорила, что ты напоминаешь ей Вивьен Ли в роли Скарлетт. В конце концов, мне и самому стало интересно, что там за героиня такая… Я посмотрел фильм, а потом прочёл книгу.
— Ну и как? — Лера вскинула брови, улыбаясь насмешливо и одновременно печально. — Напоминаю?
— Если лишь отчасти, — выдохнул он. — Вообще-то таких, как ты… таких больше нет.
Улыбка сползла с Лериного лица. Пряча глаза, она начала поспешно прощаться.
— Подожди! — Макс задержал её возле самой двери. — У меня для тебя кое-что есть… Можешь считать это подарком ко дню влюблённых… хотя я всего лишь возвращаю тебе — твоё же.
Лера смотрела на него со смешанным выражением страха и ожидания. Макс протянул руку, разжал Лерину судорожно стиснутую ладонь и вложил туда кулон — маленькую золотую виолончель на цепочке, которую так и носил всё это время с собой.
Это было их первое — за два года — прикосновение друг к другу. Максу показалось, что его прошил электрический разряд. Он поспешно отдёрнул руку. Лера ошарашенно разглядывала кулон в своей ладони, словно не верила собственным глазам. Наконец, подняла голову и встретилась взглядом с Максом.
— Может быть, хочешь оставить себе на память? — спросила она тихо.
Макс медленно покачал головой.
— К чему мне такая память? Нас с тобой больше ничего не связывает.
— Да, — Лера внимательно смотрела ему в глаза своими кошачьими глазами. Сейчас они были зелёными, как крыжовник. — Ты прав. Ничего больше не связывает…
— Можешь подарить Андрюхе, — неудачно пошутил Макс. — Этакой… улучшенной версии меня. Моей идеальной замене.
Лера зажмурилась и отчаянно замотала головой.
— Он… не замена, — выговорила она с трудом. — Таких, как ты, тоже больше нет.
Сжала пальцы, скрывая кулон в своём кулачке, развернулась и быстро вышла за дверь.
___________________________
*Полностью эта знаменитая цитата из романа Маргарет Митчелл “Унесённые ветром” звучит так: “Бог мне свидетель, Бог свидетель, я не дам янки меня сломить. Я пройду через всё, а когда это кончится, я никогда, никогда больше не буду голодать. Ни я, ни мои близкие. Бог мне свидетель, я скорее украду или убью, но не буду голодать”.
