Черная бабочка (СИ) - Немиро Людмила Ивановна (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT) 📗
— Я дам тебе денег на такси.
— Ты такой грубиян, Гарри, — кокетливо хохотнула она, и я освободил ее от тяжести своего веса. — Совсем никакой романтики.
Я хмыкнул.
Спустя некоторое время брюнетка была отправлена на прикатившем за ней такси обратно в клуб.
Я курил, откинувшись на спинку сиденья. Просто расслабленно курил. Тело пришло в норму, получив свою долю удовольствия. То, что было нужно. Сложно держать в своей постели девушку и не использовать ее по назначению. Для меня сложно.
Окончательно успокоившись после встряски, я завел двигатель и выкатил из переулка. Не хотелось сегодня заглядывать в «Фелисити», не было времени ехать туда, вести бессмысленные беседы с владельцем. Сейчас мне нужно другое — вернуться и убедиться, что мой отец не натворил очередного дерьма.
Именно так я и поступил, выехав на шоссе.
Начинало темнеть…
Jenny
Пришел вечер. Я снова просидела на полу у окна, ковыряя пальцами тонкий тюль и вырисовывая на нем какие-то невидимые узоры. Мне было как-то не по себе. В доме стояла такая тишина, что делалось страшно.
Луис уехал, не заглянув ко мне, собственно, с чего ему заглядывать. Гарри ведь ясно дал понять — здесь у меня друзей быть не может.
Я как-то сама по себе не слишком просто заводила новые знакомства, несмотря на то, что американцы считаются самыми свободными в общении, не обремененными какими-либо комплексами. У меня с этим были небольшие проблемы. А, может, это и к лучшему. Не надо беспокоиться на чужой счет, не надо волноваться, что происходит с друзьями. Но сейчас именно это со мной и происходило при мысли о Хейли. Она единственный человек, с которым я провела все свое детство, юность и теперь вот… Так что да, я не была активна при знакомствах, но оставалась преданной единственной подруге. Мне было ее безумно жаль. Представить страшно, что с ней, ведь Хейли так и не призналась, через что прошла, но ее слова насчет Стайлса… Она сказала: «В машине Гарри признался о своем отце. То здание… Оно обрушилось по вине Эдгара. Из-за его меркантильности и алчности. Он ублюдок, Джен. А Гарри… он… Понимаешь?».
Я ответила ей, что не хочу понимать, потому что Стоун оправдывала его. Этого нельзя допускать. Никакая человеческая жестокость не может быть оправдана. Ничем. Но я все же допускала вариант с какими-то особыми воспоминаниями из прошлого Стайлса. Наверняка с ним что-то случилось. Но эта тема так заезжена — парень, подвергшийся испытаниями, его нарушенная психика, последствия в виде садизма — что мне просто надоело это изучать. Даже на лекциях по данной теме я заспорила с профессором, доказывая ему, что не может отвратительное поведение человека оправдать даже психологическая травма детства. Не должна оправдывать. Человек просто обязан работать над собой. Даже если это затянется на долгие годы. Калечить и убивать людей — не есть правильно с любой точки зрения. Хотя все же, признаться, я действительно сочувствовала Гарри. Его отец взрастил монстра. Нет, конечно, могло быть и хуже, но Стайлс все равно вел себя порой неадекватно. Это не смешно…
Кто-то постучал в дверь внизу. Я оглянулась, прислушиваясь. Послышалась возня, грохот и все стихло.
У меня почему-то пересохло во рту. Я встала и направилась к двери. Но распахнуть мне ее не дали, потому что в комнату вошел высокий парень в черной одежде.
Я обомлела от страха, увидев на его лице улыбку. Страшную улыбку.
— Дьюи? — выдавила я, отойдя назад.
— Привет, Джен. Как дела? Все хорошо? Гарри дома нет? — он спрашивал это с издевкой и все время озирался по сторонам.
Мой взгляд переметнулся на его руки. Они были затянуты в черные перчатки. Я невольно поежилась и потерла плечи.
— Что-то случилось, Дьюи? Где Найл?
— Ты посиди здесь, ладно, малышка? — сверкнув кривоватыми белыми зубами, проговорил парень, когда все осмотрел. — Только один вопрос, — его холодные глаза уперлись в меня неприятным взглядом, — где карта памяти? Она у Стайлса?
Я затрясла головой.
— Не знаю, я правда не знаю.
— Хорошо, — зачем-то похлопал меня по плечу парень, развернулся, подошел к двери, а после, постояв пару секунд, вдруг подпрыгнул ко мне, и мою голову резко откинуло назад.
Все поплыло перед глазами. Потолок поменялся местами с полом. Комната перевернулась. Я ощутила онемение на лице, в ушах зазвенело. На мои пальцы что-то капнуло. Что-то теплое. Ноги в ботинках исчезли за дверью, которая тут же захлопнулась. Мои веки тяжело опустились…
Я пришла в себя из-за жуткой жары. Мое лицо болело, а на лбу выступил пот. Я присела, застонав от отвратительного ощущения в области носа. Губы и подбородок оказались перемазаны кровью. Этот сукин сын разбил мне нос. На светлом ковре образовалось кровавое пятно.
Вытирая руки о штаны, я тут же ладонью попыталась стереть кровь и с лица. Стало только хуже. Губа тоже немного припухла и пульсировала. Зубы были на месте.
Но что за черт происходит? Почему все… так… горит?!
Я в отчаянии и полном ужасе поднялась на ноги, все еще покачиваясь после такого жестокого нокаута, и подошла к двери. Ручка оказалась горячей, и я зашипела — немного обожгла кожу ладони. После ухватилась за ручку уже через майку. Но дверь была заперта. Я принялась орать не своим голосом, захлебываясь слюной и кровью, и заколотила в дверь сначала кулаками, а потом и ногами. Попыталась выбить ее плечом, но лишь сильнее вымотала себя. Огонь охватил там все. Я слышала треск. Стоял жуткий гул, что-то рушилось. Дом был деревянным. Мне конец. А Найл? Что с ним? Неужели мертв? Господи! Как выбраться? Прыгнуть вниз изо окна? Высоко. Слишком высоко! Я сломаю себе ноги…
Вероятно, это лучше, чем сгореть заживо. Хотя судя по тому, как из-под двери пробивается дым, мне вскоре придет конец от отравления угарным газом.
Глаза уже слезились, а проникающий дым в легкие душил, вынуждая громко кашлять. Я стянула майку и ринулась в ванную. Намочила ее водой и обвязала вокруг головы так, чтобы видны были только глаза. Хотя бы не задохнусь.
Уверенная, что окно — мое спасение, единственное спасение, я дернула за ручку, но…
— Что? — выдавила я, обмирая от осознания того, что здесь все заблокировано. Стайлс не напрасно держал меня в этой комнате. Отсюда нет выхода. Совсем. Наверняка стекло не выбить.
Так и было. Я запустила в окно светильником, но по стеклу не пошла даже трещина. Лампа разлетелась. Вторая попытка — ногой. Нет. Никак. Вообще никак.
Поняв, наконец, что мне не выбраться, именно здесь и сейчас от меня живого места не останется, я уселась на пол, прижавшись спиной к стеклу и стала ждать. Что еще делать? Дверь трещала под огнем, сдаваясь. Пламя уже вырывалось из щелей. Я в полной растерянности, в абсолютном нежелании принимать действительность плакала, громко всхлипывая и втягивая в рот мокрую ткань, и смотрела на то, как приближалась моя смерть.
Мне не удалось сдержать крик ужаса, когда дверь затрещала. В комнате уже было так дымно, что я решила переползти — главное, держаться пониже — в ванную. Это последнее место, где можно укрыться от огня. Но четкая, одна-единственная в этот момент мысль все же подсказала мне оставаться на месте, поскольку я гнала себя в ловушку. Что если мне удастся вырваться? На свой страх и риск я доползла до двери комнаты и, рыдая уже от боли в слезящихся глазах, встала, тут же ударив по ней ногой. Еще раз. И еще. Ничего не вышло. Я снова опустилась на пол, прижав съехавшую ткань майки к лицу.
Меня затошнило.
Повсюду был грохот. Он был по-всю-ду. Все горело. Дым заволакивал помещение. Глаза пришлось закрыть. Было нестерпимо больно. Температура в спальне слишком повысилась. Я отползла на середину комнаты, надеясь, что здесь на меня ничего не рухнет и не осыпется.
Кто-то ударил по двери. Я ошеломленно уставилась в том направлении, но в таком дыму невозможно было что-то разглядеть. Снова удар, и дверь с грохотом врезалась в стену, широко распахнувшись и впуская огонь, лизавший косяки.
