Проект Ворожея (СИ) - Чередий Галина (читать хорошую книгу .txt) 📗
Я еще раз для порядка продемонстрировал удостоверение и просветил так и не представившегося доктора, странно поглядывающего на Владу, что Гудвин – особо важный свидетель по делу. Не думаю, что это заставило бы подойти к процессу лечения как-то более тщательно, но если Владе от этого спокойнее, то мне не трудно.
– Внутричерепное кровотечение мы остановили, но дальше все будет зависеть от того, как хорошо будет рассасываться отек, – проинформировал меня безымянный доктор, и я поманил ближе Гудвиновских громил.
– Это наши работники под прикрытием, – с нарочито серьезным видом тихо сказал я врачу. – Вы должны обеспечить возможность постоянного дежурства одного из них под дверями палаты Глазова. Мы понимаем друг друга?
Парень начал что-то мямлить про то, что не положено и против правил, но мой пристальный взгляд с легкостью переубедил его, и, смирившись, он кивнул.
– И само собой, как только гражданин Глазов придет в сознание, я должен тут же об этом узнать, – сунул я ему в руку визитку, не теряя времени понапрасну, сухо попрощался и, схватив Владу за руку, пошел на выход.
Вот и замечательно. Пусть Гудвина стерегут его же цепные псы, а мне не придется преодолевать кучу бюрократической волокиты, организовывая ему охрану в официальном порядке. И без этого у меня забот хватает, особенно учитывая, что может от этого крысеныша и толку-то никакого не окажется.
На больничной парковке Влада неожиданно остановилась, вырывая у меня свою руку, и стала встревоженно озираться.
– В чем дело? – невольно и сам стал прочесывать взглядом окрестности.
– Не знаю, – растеряно пожала она плечами. – Странное какое-то ощущение.
– На что похоже? – Ничего необычного вокруг я не засек. Приезжали и уезжали машины, люди спешили по своим делам. Никто даже не смотрел в нашу сторону.
– Не могу сказать, – пробормотала девушка. – Возможно, это просто нервы.
– Твоя ключица, как понимаю, в порядке, – констатировала она уже в машине, все еще поглядывая по сторонам настороженно.
– Ага, так и есть. Имел счастье получить сеанс чудесного исцеления от твоего наставника, вкупе с беседой по душам, – небрежно ответил, выруливая с парковки под пристальным взглядом Влады, неизвестно что выискивавшей на моем лице.
– Могу я узнать, что он сказал тебе, или это какая-то тайна?
– Не-а. Никаких тайн, ибо я молчать не клялся и не собираюсь. Он меня заботливо предупредил, чтобы я сильно губы на длительные отношения с тобой не раскатывал. – Я покосился на девушку, не желая пропустить ее реакцию, но Влада быстро отвернулась к окну, прячась от меня.
– Надеюсь, ты сказал ему, что его беспокойства не обоснованы?
– Нет.
– Почему?
– Потому что это ни черта не его дело, Влада! Ты вправе сама распоряжаться своей судьбой и выбирать, как и с кем тебе жить.
– В самом деле? – Влада повернулась ко мне порывисто, сразу всем телом, будто хотела напугать этой стремительностью. – А если я вдруг выберу быть с тобой?
Зажегся красный, и я, повторяя ее движение, развернулся к Владе и посмотрел прямо в темные ищущие глаза с нервно мерцающими расширенными зрачками.
– А выбери!
– Я серьезно, Антон. – Густые ресницы стали опускаться, но я аккуратно обхватил ее подбородок, настаивая на продолжении нашего визуального контакта.
– Я тоже не шучу. Я готов попытаться. С тобой. Но только если и ты тоже готова.
– Ты только сегодня утром собирался прекратить между нами вообще все, кроме работы.
Все же поражает меня в этой женщине способность говорить обо всем, не вызывая у меня чувства неловкости за собственное поведение. Там, где другая женщина заставила бы меня извиняться, даже нашла бы повод для целой драмы на тему доверия к моим словам, Влада просто хотела знать. Вот поэтому мне так легко говорить с ней честно, а не выискивать вариант ответа, который должен ее устроить.
– Потому что наивно полагал, что мне нечего привнести в твою жизнь, кроме неприятностей и разочарований.
– И что же изменилось? Ты уверен, что это больше не так? – И снова ни малейшей тени сарказма или оттенка неверия. Просто вопрос, нуждающийся в ответе.
– Вовсе нет. Я же, хотелось бы верить, не полный идиот, чтобы пребывать в уверенности, что никогда не стану причиной твоего разочарования. Просто понял, что это не повод полностью отказываться от возможности попытаться… сделать что-то по-настоящему стоящее усилий.
– И что же это?
Ну, давай, Антоха. Внеси полную ясность.
– Ты и я. Вместе. Уж какие есть.
Внутри ничего не дрогнуло в панике от собственных слов, не включилась гребаная система оповещения о катастрофе, небо тоже вроде кусками на землю валиться не собиралось.
Сзади просигналили, намекая на то, что давно уже зеленый, и я тронулся.
– Думаешь, правильно… говорить об этом вот так? – задумчиво глядя на дорогу, тихо спросила Влада.
Я понимал, она предполагала, что все сказанное – очередной мой импульс, который быстро себя исчерпает, вот только я знал, что это не так. Импульс – это когда возбуждение, ощущение некоей срочной безотлагательности в душе, смута и беспокойство. А от того, что я хотел между мной и Владой, внутри чувство покоя. Мне от этого хорошо. Комфортно.
– Как? – усмехнулся я.
– Посреди дороги.
– Это ощущается неправильным?
– Для меня? – почему-то удивилась Влада. – Нет.
– Ну, а для меня тем более.
Минут пять я лавировал между машинами, пока она хранила молчание, но оно не нервировало меня, хотя я и понимал, что сейчас за Владой решение о том, изменится ли моя жизнь. В смысле окончательно, потому как с ее появлением я и так уже вроде как был не прежним Антохой Чудиновым. Всегда бесило, когда женщины прямо или исподволь старались что-то поменять во мне. Влада ни о чем не просила, не настаивала, не намекала и даже не позволяла почувствовать, что ждет от меня хоть каких-то усилий над собой. Но вот посмотрите-ка на меня – я и сам внезапно рад взглянуть на все и на себя, в частности, по-другому. И никто мне яйца для этого, давайте заметим, в тиски не зажимал.
– Ладно, – наконец выдохнула Влада.
– Ладно что?
– Я готова попытаться. – И она снова одарила меня тем самым взглядом, от которого за ребрами появилась щемящая теснота, и улыбкой, что дико хотелось сцеловать с ее бледных губ.
– Вот и замечательно, – тоже оскалился я в ответ счастливым придурком. Мы, конечно же, еще сто раз поговорим об этой… что бы там ни зародилось сейчас между нами, но пока достаточно и того, что уже есть.
Добравшись под руководством Влады на то место, где она нашла Гудвина, я был готов согласиться, что и у меня бы нервишки заиграли. Целый квартал выселенных домов под снос, обнесенный чисто условным, состоящим из сплошных прорех забором. Горы брошенного хлама, битых кирпичей, бутылки, использованные шприцы. Бродить тут в одиночку и мне, здоровому мужику было некомфортно, а что уж о ней говорить.
– Я лучше помолчу, чтобы после не сожалеть о сказанном, – пробурчал я, прожигая спину Влады взглядом, когда она пролезла в одну из дыр забора, показывая мне дорогу.
Сразу вызвал наряд и эксперта, на случай, если найдем что-то стоящее. До самой темноты мы шарили по этим почти развалинам дружной компанией, но найти ничего так и не смогли. Ни пистолета, ни хоть малейших капель крови. Только небольшое пятно, но Влада сразу сказала, что это кровь Гудвина, потому как именно тут она его и нашла. Если звук, который слышала она, и был выстрелом, то, похоже, Гудвин самый великий мазила всех времен и народов. Или вообще никакого пистолета и не было, и могли какие-нибудь подростки петардами тут баловаться. Что невольно возвращало меня к тому, каких, на хрен, неприятностей могла нажить на свою задницу Влада, находясь тут совсем одна. Стемнело, и стал срываться дождь, все устали и продрогли и поглядывали на меня с раздражением, намекая, что я тупо заставляю всех заниматься онанизмом. С чем трудно было не согласиться, учитывая полнейшее отсутствие результата. Ну вот такая, млин, у нас работа. Большую часть времени она и является энергозатратной, но не приносящей никакого выхлопа, если не придерживаться философии, что отсутствие результата – тоже результат. И только когда уже собрались сворачиваться с поисками, раздался радостный возглас от молодого постового, шарившего в густом бурьяне, проросшем на груде битых кирпичей.
