Жили-были (СИ) - Риз Екатерина (лучшие книги онлайн .txt) 📗
— Саня…
Саша всхлипнула, носом шмыгнула и снова слезами залилась, теперь уже не скрываясь. Добиться от неё каких-то разъяснений, а уж тем более откровений в данных обстоятельствах, возможным не представлялось. И Алёне пришлось осмысливать всё самостоятельно, на это потребовалось несколько минут, в течение которых Саша ревела, а Каравайцева её рассеянно гладила по вздрагивающей спине. В конце концов, головой мотнула, разгоняя туман в голове.
— Подожди. Он что, так тебе и сказал: подам в суд?
— Да! — в отчаянии выкрикнула Саша.
— Чтобы Митьку забрать? Он охренел совсем?!
Саша снова заревела, Алёна её ещё по плечу похлопала, но затем за плечи схватила, развернула к себе и встряхнула.
— Перестань рыдать. Объясни толком: что он тебе сказал?
Саша из рук её вырвалась, на стул села и ненадолго закрыла лицо руками. Дыхание перевела. После пятиминутных рыданий, дышать на самом деле стало легче.
— Да то и сказал, — пробормотала она, насухо вытирая слёзы. — Что он сына не бросал, что никогда бы не бросил, а я… упрямая дура, которая не понимает, что он для Митьки сделать может. Он же отец!
— Отец, — фыркнула Алёна, правда, весьма неуверенно. Брови сдвинула. — Правда, отец, Сань?
Она кивнула и тут же отвернулась.
— Чего только не бывает на свете, подумать только.
— Алёна! Ну, хоть ты-то не начинай!
— Я молчу, молчу… — Каравайцева переносицу потёрла. Потом воинственно махнула рукой. — Ладно, главное, не паниковать. Надо успокоиться, всё обдумать. Это всего лишь Ефимов.
— Да, всего лишь Ефимов. Его московские друзья, деньги и адвокаты.
— Чёрт.
Саша со стула поднялась, плечи расправила, судорожно вздохнула. Чувствовала себя спокойнее, но недавние рыдания ещё давали о себе знать. Сглотнула.
— Алёна, пожалуйста… Давай не сейчас. Мне ещё домой идти, не хочу, чтобы Митя насторожился.
— Тогда дыши.
— Дышу!
Алёна уставилась на неё тяжёлым взглядом, раздумывала о чём-то, потом сказала:
— Давай я тебя домой провожу.
— Зачем?
— Мне так будет спокойнее. Ты выглядишь, как привидение.
— Спасибо.
— Перестань обижаться.
— Да я не обижаюсь… Мне ещё час работать. И со мной всё в порядке будет, честно.
— Ты хочешь, чтобы я ушла?
— Очень, — призналась Саша. И теперь уже сама попросила: — Не обижайся.
— Не обижаюсь, — ответила Каравайцева. Головой качнула. — Сашка, Сашка.
Саша одарила её гневным взглядом.
— Хочешь, чтобы я снова разревелась?
— Конечно, не хочу. — Алёна вдруг притянула её к себе, поцеловала в щёку. Затем кулаком погрозила. — Не реви.
Саша слабо улыбнулась. Но всё-таки вздохнула с облегчением, когда за подругой дверь закрылась. Вздохнула и без сил опустилась на стул.
А Каравайцева, выйдя из магазина, решительным шагом направилась к эскалаторам. Признаться, сумятица в душе улеглась, вместе с удивлением, и теперь осталось только негодование. По отношению к Ефимову. Вот ведь гад!..
Толя ответил на её звонок прежде, чем Алёна успела покинуть торговый центр. Трубку взял, без всякого энтузиазма проговорил:
— Слушаю, — а Алёна сходу выдала:
— Ты совсем оскотинился, Ефимов? У тебя отключились мозги, совесть… Что ещё?
— Ты-то чего на меня наезжаешь? — изумился он.
— Я не наезжаю, хотя наехала бы с удовольствием. Наехала бы и переехала на хрен! — Охранники у входа взглянули на неё странно, с явным удивлением, но Каравайцева лишь яростным взглядом их наградила и пронеслась мимо, твёрдо шагая на высоких каблуках. Она всегда ходила на каблуках, несмотря на лишний вес. Была уверена, что высокий каблук придаёт ей не только роста, но и определённой грации. И судя по взглядам, что на неё порой мужчины бросали, это было именно так.
— Алён, говори толком.
Она даже остановилась. Вышла на улицу, глотнула свежего воздуха, и тише, но со всей серьёзностью проговорила:
— Толя, Сашка в истерике. Ты что, свинья такая, на самом деле ей судом пригрозил? Митьку забрать? У тебя мозги в каком месте?
Толя помолчал, затем нервно кашлянул.
— Алён, ты чего? Что за бред?
— Не знаю, что за бред ты ей наговорил, что она сама не своя. Рыдает.
— Рыдает? — Его голос звучал растерянно, и он явно не притворялся. — Почему?
— Наверное, потому, что ты идиот. Такой ответ тебя устраивает?
Толя вздохнул.
— Устраивает, — пробормотал он. — Ты поезжай домой, я сейчас к ней приеду.
Алёна пребывала в сомнении, молчала, и Ефимов это отметил. Поэтому попытался убедить.
— Всё будет нормально, честно. Я сейчас приеду.
Когда спустя сорок минут он снова вошёл в магазин, Саша уже не плакала. Только вздрогнула, услышав колокольчик. Глаза на вошедшего вскинула, и внутренне похолодела. Взгляд забегал, надеялась, что не увидит причину своих несчастий, по крайней мере, до утра, не успела в это поверить, как вот он — снова явился. Да ещё вошёл и сразу уставился на неё, и злости во взгляде больше нет. А как только позвал:
— Малыш, — у неё тут же губы затряслись. Вот тебе и успокоилась.
А Толя стойку обошёл, без всяких сомнений и промедления, к Саше подошёл и притянул её к себе. Руками обхватил, чувствуя, как она вздрагивает от сдерживаемых рыданий. В ответ его не обнимала, лицом в его грудь уткнулась и очень старалась не реветь, хотя бы не в голос. Но то, что Толя вернулся и вот так сходу её схватил и прижал к себе…
— Дурочка, ну ты что? Всё, что ты услышала, это «суд»? Как тебе в голову могло прийти, что я заберу его у тебя?
Саша безвольно опустила руки, глаза закрыла, и чувствовала, как сильно бьётся сердце. Не быстро, не суматошно, волнения она не чувствовала. Сердце билось гулко и тяжело. А ещё навалилась невероятная усталость, просто невероятная. Казалось, что если через секунду она не найдёт в себе сил открыть глаза, то провалится в темноту, как в бездну.
— И ревёт, ревёт, — продолжал шептать Толя ей на ухо. Пригладил Сашины волосы, даже чёлку назад загладил, и, взглянув на Сашино лицо без чёлки, вспомнил её десять лет назад. Надо сказать, что она и выглядела всё такой же юной. Особенно, когда плакала. — Я что, тебе враг? Или сыну нашему враг? Всё, чего я хочу, это о вас заботиться. Чтобы ты мне позволила… заботиться.
Саша носом шмыгнула, смотрела по-прежнему на воротник его футболки, не выше. А Толя осторожно добавил:
— Заметь, я не говорю — помочь. Я уже понял, что ты смелая и сильная. Но мне-то что делать? Я пытаюсь за тобой угнаться.
Саша осторожно отстранилась от него, по крайней мере, попыталась это сделать.
— Отпусти меня, — попросила тихонько.
Ефимов руки убрал, но не преминул пожаловаться:
— Вот об этом я и говорю. «Отпусти», «не подходи».
Саша отошла от него, принялась закрывать кассу, трясущимися руками, наводила за прилавком порядок, а Толя наблюдал за ней. Потом несмело спросил:
— Можно я тебя домой отвезу?
Саша замерла, посмотрела на свои пальцы. Они тряслись, это раздражало, и Саша сжала руку в кулак.
— Я не знаю, Толя.
— Я знаю, — успокоил он. — Доверься мне, пожалуйста. — Толя положил ей руки на плечи и поцеловал в затылок. — Я сделаю всё, чтобы тебя… вас не разочаровать.
10
«Проводить домой» из уст Толи прозвучало довольно невинно, что совершенно не вязалось с тем, что произошло в дальнейшем. По дороге всё больше молчали, как из магазина вышли, так и замолчали. Саша шла за ним, и только осторожно выдохнула в сторонку, когда Ефимов её за руку взял. Это показалось странным, каким-то неправильным действием, после всего, что они сегодня друг другу наговорили, но отнимать своей руки она не стала. Шла за ним в сторону стоянки, поглядывала на него украдкой, до конца всё ещё не веря тому, что происходит с её жизнью, и чувствовала себя маленькой рядом с ним, как когда-то. И не просто маленькой, дело было не в её росте, дело было в колоссальной разнице в их жизненном опыте. Рядом с Толей она всегда чувствовала себя если не ребёнком, то намного младше, окружённой его мнением, его силой, его опытом. Когда-то ей это нравилось, сейчас же, будучи взрослой, Саша не знала, как к этому относиться. Немного пугало то, что Ефимов с лёгкостью, не прикладывая никаких усилий со своей стороны, подавлял её решительность и трезвость мышления, и где-то в глубине души, ей хотелось вцепиться в его руку и ни о чём больше не думать. Это было слабостью и, возможно, трусостью, Саша не была такой. Слишком привыкла все решения принимать самостоятельно, отвечать за сына, за себя, порой ответственность сводила с ума и заставляла чувствовать усталость, но такова была её жизнь. А Толя вновь всё менял, не задумываясь, не сдерживая себя, он просто появился и взял её за руку, и Саша внутренне дрогнула. Пальцы Ефимова сжимали её ладонь, крепко, приятно, его рука была горячей, и Саша поневоле заволновалась, мысли начали путаться, и она, признаться, отвлеклась. Отвлеклась от главной проблемы — Толя везёт её домой. Понятно, что довести её до двери квартиры и уйти, совершенно не в его характере. Вот о чём стоит думать, а не о такой глупости, как — он держит её за руку! Да пусть хоть за две руки держит, сути это не меняет. Его присутствие в их с Митей жизни сулит серьёзные проблемы!
