Гас (ЛП) - Ким Холден (читать книгу онлайн бесплатно без .TXT) 📗
Смотрю через дверной проем на часы на прикроватном столике, и яркие красные цифры говорят о том, что уже почти три часа утра. Мне нужно идти спать, но я не хочу отпускать этот момент. Меня тянет свернуться калачиком прямо здесь, на полу возле его двери просто для того, чтобы быть рядом с ним. Поэтому я закрываю глаза и позволяю себе еще на несколько секунд задержаться в постепенно рассеивающейся магии.
Перед тем, как отправиться спать, иду на кухню. Мне нужно кое-что сделать.
Возвращаюсь к двери Густова, ставлю на пол тарелку, стакан и приклеиваю стикер.
А потом стучусь в дверь и в три шага оказываюсь в своей комнате.
Мне слышно, как открывается его дверь в ту же секунду, как закрывается моя.
(Гас)
Открыв дверь, я вижу на полу в коридоре стакан виноградного сока и тарелку с солеными крекерами и арахисовым маслом. Мой желудок мгновенно начинает одобрительно урчать. Я не ел с самого ланча. Под тарелкой обнаруживается приклеенная к полу записка, содержимое которой вызывает у меня улыбку.
Съешь это. Ты не ужинал. И спасибо. Эта песня наполнила мою душу.
Она была здесь и слушала все это время. Мне хочется постучать в ее дверь. Обнять и поблагодарить за то, что разделила эти последние несколько часов со мной.
Не знаю, как это объяснить, но то, как у меня сложилась песня… я знал, что был не один. Я не писал так с тех пор, как рядом была Опти. Я всегда чувствую ее в своем сердце, потому что там она и живет. Но мне больше не больно от этого.
Присутствие, которое я ощутил сегодня, не было внутренним. Оно было физическим. Материальным. Как будто кто-то находился в комнате, подпитывая меня.
Мог ли я предположить, что она находилась просто за дверью.
Наполняя мою душу.
Пятница, 8 декабря (Гас)
Всю эту неделю я безостановочно пишу. Папка Опти на ноутбуке вызвала во мне желание творить. Я даже использовал несколько ее мелодий и припевов в качестве трамплина. Некоторые же песни появились из чувств, которые она вложила в свои тексты. И дело не в словах, а в эмоциях, которые стояли за ними. Они особенно ценны для меня. Я также нахожу вдохновение в стикерах, которые Нетерпюха оставляет на моей двери – они появляются каждое утро. В большинстве случаев она уходит или уже ушла на работу к тому времени, как я открываю дверь. Мы перекидываемся всего лишь парой слов, но это дает мне знать, что она слушает. Что я не одинок. Что ей нравятся мои творения. А иногда — нет. Наверное, стоит просто пригласить ее к себе во время работы, но какая-то часть меня боится, что тогда мой талисман перестанет работать. Другая половина боится, что я вообще не смогу ничего сделать в ее присутствии, потому что Нетерпюха – единственная, у кого я постоянно пытаюсь заслужить одобрение. Вероятно, потому, что это чертовски тяжело сделать.
Она не раздает комплименты направо и налево, а сортирует, выбирает и если говорит что-то, то от чистого сердца. От нее не дождешься вранья. А пока мне достаточно знать, что она находится за дверью и слушает. Ее присутствие ощущается в комнате, заставляя меня копать глубже. Работать лучше. Творить. Я уже давно не чувствовал этого. Но теперь у меня есть две любимые девушки, которые давят на меня и подбадривают, присутствуя не физически, а эмоционально. Это немного жутко, но работает. Даже больше, чем работает. Это питает меня.
Музыка — целиком интуитивное переживание, если все делаешь правильно.
А на этой неделе я делаю все чертовски правильно.
Утренняя записка от Нетерпюхи гласит:
Песня №2. Припев. Теперь идеально.
Я хватаю с прикроватного столика стикеры и маркер, которые теперь постоянно там лежат, и пишу ответ.
Спасибо. Скоро ее закончу.
Суббота, 9 декабря (Скаут)
Еще очень рано. Солнце лишь начинает всходить. Я направляюсь на пробежку. Распахнув дверь своей комнаты, вижу, что дверь в спальню Густова тоже открыта.
Заглядываю внутрь, но его там нет.
После этого спускаюсь в гостиную и обнаруживаю почему. Он на веранде, ходит из угла в угол. Вперед-назад. Вперед-назад. У него шевелятся губы. Он разговаривает сам с собой и выглядит каким-то напряженным и обезумевшим. Я подхожу ближе, и через стеклянную дверь до меня доносится его бурчанье.
«Тебе не нужно. Ты не хочешь. Тебе не нужно. Ты не хочешь».
Я в недоумении открываю дверь.
— Густов. Все нормально?
Он вздрагивает и поднимает голову, но ничего не говорит. Густов выглядит суетливым. Он никогда не суетится. А в последние дни расслаблен и довольно спокоен.
Густов останавливается и кладет руки на бедра. А потом делает глубокий вдох и опускает подбородок.
— Я бросил курить несколько недель назад.
— Это просто отлично.
Он бросает на меня немного раздраженный и беспомощный взгляд.
— Ничего отличного в этом нет. Я хочу курить. Очень хочу. – И он снова начинает ходить из угла в угол.
— Может быть, тебе просто нужна оральная стимуляция. – Как только я произношу эти слова, то понимаю, как они прозвучали. Очень грязно.
Хождение мгновенно прекращается и теперь Густов ухмыляясь смотрит на меня.
— Боже. Ты только что сказала то, о чем я подумал? И когда это наш разговор перешел на оральный секс?
Ну, по крайней мере, я оторвала его от мыслей о курении. Мои щеки начинают гореть.
— Жвачка. Зубочистки. Такой способ оральной стимуляции. Вроде заменителя. Когда я бросала курить, то жевала много жвачки. Знаю, звучит глупо, но мне помогло. У меня есть немного в сумочке. Я дам тебе пластинку.
Когда я возвращаюсь, он берет ее, разворачивает и бросает в рот.
— Спасибо. Хотя, если она не содержит огромного количества никотина, не думаю, что это мне поможет.
– Жуй, дорогуша.
Он качает головой, но продолжает улыбаться.
— Вот значит, как?
Я киваю головой и начинаю спускаться по ступенькам к пляжу.
— Именно так. Если я смогла, то и ты тоже.
— Я не смогу этого сделать! – вопит мне вслед Густов.
— Сможешь! — кричу в ответ я.
(Гас)
После ухода Нетерпюхи я немного успокоился, так же, как и мое желание покурить. Не думаю, что за это стоит благодарить жвачку, но тем не менее я смог вернуться в постель и проспать еще несколько часов вместе со Свиными ребрышками.
Около полудня я открываю дверь своей спальни и обнаруживаю пару дюжин упаковок жвачки на полу – всех возможных производителей и вкусов. На одну из них приклеен стикер.
Жуй. J
Да это чертово улыбающееся лицо насмехается надо мной.
— Жуй, — повторяю я. А потом приклеиваю стикер на зеркало в ванной комнате в качестве напоминания.
Среда, 13 декабря (Гас)
— Привет, засранец. Как дела?
— Тащи свою задницу ко мне. Я написал шестнадцать новых песен.
На другом конце трубке наступает длинная пауза, а потом раздается:
— Серьезно?
Я киваю головой, хотя он меня и не видит.
— Серьезно.
Еще одна длинная пауза.
— Буду через десять минут.
Десять минут спустя я стою на подъездной дорожке и мечтаю о сигарете, но главное – не куря, потому что, черт возьми, решительно настроен покончить с этим дерьмом. Наконец, подъезжает Франко. Он выходит из машины с огромной, даже по стандартам Франко, улыбкой на лице. На его шее висят наушники, в задний карман засунута пара барабанных палочек, а в руках он несет упаковку «Модело».
— Вижу, ты принес ланч, — говорю я, показывая на пиво.
— Мне больше нравиться называть это вдохновением, — отвечает Франко.
Честно сказать, он и правда чертовски креативен, когда выпьет.
Франо знает, что обработка и настройка, которая сейчас будет происходить – это моя и его работа. Раньше я полагался на Опти. Он знает, что это большая ответственность, но Франко слышит музыку сердцем и тащится от нее. И сейчас он очень нужен мне.
