Признания без пяти минут подружки (ЛП) - Розетт Луиза (читать книги полные .txt) 📗
Он кивает.
— Почему ты всегда потом исчезаешь?
Он смотрит на меня, как будто я должна уже знать ответ на свой вопрос.
Мне внезапно становится интересно, рассказывала ли Регина свою теорию обо мне Джейми — о том, как я считаю себя слишком хорошей для него и никогда не буду с ним.
Все, что я говорю:
— А если бы я сказала, что... я люблю тебя.
Красивые ореховые глаза Джейми останавливаются на мне, и все его тело застывает — кажется, он даже не дышит. Потом он медленно убирает руку с моего затылка и слегка отворачивается от меня, но его взгляд по—прежнему прикован ко мне, словно он не уверен, что правильно расслышал, но если я сказала то, что он думает, тогда со мной что–то очень сильно не так.
— Ты так смотришь на меня, будто я сдурела, — шепчу я.
— Да, ну...
— Только не говори, что ты не знал.
Джейми поворачивается и кладет руки на руль, как будто хочет уехать от нашего разговора быстрее, чем я еще что-нибудь скажу.
— Нет, Роуз.
— Что нет?
— Скоро все изменится. Оно того не стоит.
— Для тебя?
— Для тебя. Ты не любишь меня, Роуз. Поверь мне.
В один миг весь воздух покидает мои легкие.
У него вибрирует телефон, и он лезет за ним в карман.
— Да, — отвечает он. — Да, мы едем.
Я слышу голос Энджело, но не разбираю, что он говорит.
— Все в порядке.
Он убирает телефон обратно в карман, сдает назад, оглядываясь через плечо, и выезжает на шоссе, словно мы и не говорили о любви.
Словно я о ней не говорила.
14
надоедливый(прил.): всюду сующий свой нос; назойливый
(см. также: моя мама, и — да — я)
Мама что-то планирует на мой День Рождения.
Сегодня субботнее утро, и она протягивает мне свою кредитку со словами:
— Сходи в торговый центр и купи себе платье. Какое тебе нравится, — а потом добавляет с озорной улыбкой: — Тебе хорошо в синем. Подходит к твоим глазам.
Пытаюсь вытянуть из нее еще информацию, но она молчит. Шагая в торговый центр, я думаю о том, чтобы позвонить Трейси и позвать ее с собой в этот беспрецедентный момент моей жизни, когда у меня мамина кредитка и разрешение купить то, что я хочу. Но не звоню.
Я больше не редактор «Списка Шика», и если я хочу посмотреть, кого она в него включает, мне приходится заходить на сайт. Этим утром я как раз туда заглянула и обнаружила «Список Шика в формате колледжа!». Ее выбором стал, конечно же, Питер, что показалось мне довольно ироничным в свете того, что ему сейчас нельзя посещать колледж. К тому же она неслабо схитрила — сама одевала его и делала якобы «непостановочные» фотографии. Я поняла это по тому, что он выглядит как модель магазина J.Crew, а мой брат ни в одной вселенной не мог бы — и не хотел бы — выглядеть в стиле J.Crew по своей воле.
Когда я оказываюсь в торговом центре, я брожу по обычным магазинам, но во всех нормальная, базовая, скучная одежда — это же Юнион. Есть еще один магазин, куда можно заглянуть, в самой глубине торгового центра, называется Tried & True. Он наполовину винтажный, наполовину — с вещами, сделанными «под винтаж». Я однажды сюда заходила, когда училась в восьмом классе, и мне ничего не понравилось, но я тогда не вылезала из леггинсов и толстовок, так что это ни о чем не говорит.
В витрине Tried & True стоит манекен, одетый в короткое черное платье с пайетками, высокие ботинки на шнуровке и чулки с узором—паутиной. У нее на руках татуировки с черепом и костями, ярко-розовый маникюр и светло—синие тени для век. Перед ней стоит стойка с микрофоном, и кто–то так изогнул ее руку, что кажется, будто она сейчас схватит его и начнет петь.
Интересно, пойдет ли мне, как солистке группы Энджело, этот образ. Но сначала, конечно, нужно получить приглашение на концерт.
Мое прослушивание прошло не блестяще. На самом деле, оно прошло ужасно. Я пыталась спеть «Cherry Bomb» целую кучу раз, но так и не смогла сделать это так, как хотел Энджело. Он все время останавливал группу и подходил, чтобы меня проинструктировать, но я не понимала, какой стиль ему нужен.
— Она, типа, опасная, совсем дикая, — постоянно говорил он. — Она взрывная! Она горячая! — кричал он, пока группа играла вступление снова, и снова, и снова.
Мне стало нехорошо, и я начала хуже петь. Это продолжалось до тех пор, пока Энджело не спросил, все ли со мной нормально, и я поняла, что совсем нет.
А я всего лишь призналась в любви Джейми. Я не знала, что собираюсь ему сказать, и совсем не уверена, что сказала это по правильным причинам, но я это произнесла.
Никогда и никому раньше этого не говорила.
А он сказал, что я не люблю это, и оно того не стоит.
Думаю, с тех пор я в шоке.
Когда прослушивание закончилось — а может, просто, когда у Энджело с группой лопнуло терпение — Энджело отвез меня домой.
— Что это, черт возьми, было, Свитер? — спросил он, подъехав к моему дому и хлопая меня по плечу, как он любит делать.
Этого было достаточно. Я расплакалась.
Я рассказала Энджело все — почти. Регина говорит, что лишилась девственности с Джейми; я признаюсь Джейми в любви; Джейми говорит, что я не должна этого делать.
Я ничего не сказала о синяках Регины.
Я уже не в первый раз плакала перед Энджело, но он в первый раз не знал, что с этим делать.
— Смотри, Свитер, — сказал он мне, оглядываясь, словно боится, что его поймают. — Я не могу об этом говорить. Но скажу тебе одно — девушка говорит Форта слово на букву «л»? Неважно, любит он ее или нет. Игра окончена — он уже не может иметь с ней дело.
Потом он практически вытолкал меня из машины, словно поняв, что сказал лишнее. По пути к дому он сказал мне посмотреть на YouTube, как Шери Кэрри поет «Cherry Bomb», сорок раз как минимум, потому что хочет снова устроить прослушивание через пару недель.
Через секунду я осознала, что он дает мне еще один шанс. Вытирая растекшуюся тушь и сморкаясь, я сказала ему, что в следующий раз я точно ее добью.
Собираюсь так и сделать. Каким бы плохим ни было мое прослушивание, оно научило меня тому, что я должна буду сделать в следующий раз. Я чувствую в себе это знание, чистое и цельное. Оно сводит на нет смущение, стыд, сомнения — и остается лишь план действий.
Когда я зашла в дом, я позвонила Вики и рассказала о том, что я сказала Джейми и что сказал Энджело. Она сразу же спросила, был ли у нас с Джейми секс, таким тоном, будто спрашивала, регулярно ли мы с ним говорим по телефону. Я сказала «нет», а она ответила:
— Послушай маленький совет от девчонки, которая залетела в пятнадцать. Большинство девочек теряют девственность с тем, кому они до задницы броненосца. Они делают это только ради парней, а потом ходят с расстроенными мордами, когда парень сразу же переключается на кого-то другого. Прежде, чем что-то сделать, спроси себя, можешь ли ты доверить этому мальчику свою душу и тело. И даже не собирайся врать себе хоть об одном.
Вики, вроде бы, не поняла самого главного, но я все равно задумалась о ее словах. Я могу полностью доверить Джейми свое тело — я чувствую себя в абсолютной безопасности, когда он меня трогает. Но я, наверно, не могу доверить душу тому, кто говорит, что я не должна его любить, и неважно, как я доверяю ему в плане тела.
Не знаю, что с этим делать, поэтому откладываю решение.
Дверь «Tried & True» оставлена открытой, а из колонок магазина гремят «Sleigh Bells». Я захожу внутрь и начинаю копаться в вещах — здесь много потрясающих платьев. Вещи распределены по цвету: красная секция, черная секция, зеленая секция...
Направляюсь в синюю секцию — это меньшее, что я могу сделать для мамы, доверившей мне свою кредитку. Рассматриваю платья, пытаясь сообразить, как я буду в них выглядеть, и слышу:
— Могу я вам помочь?
Увидев Регину, я удивляюсь так же, как она, увидев меня.
Ее лицо бледнеет.
— Что ты здесь делаешь? — шипит она, как будто у нее будут неприятности из–за меня или что-то в этом роде.
