Сила любви - Спенсер Лавирль (книги полностью .TXT) 📗

– Черт возьми, но вы же можете зайти хотя бы на минутку!

– А чем ты там занимаешься? – И она, привстав на цыпочки, заглянула в открытую дверь.

– Выкладываю мороженое.

– Это в ужин-то?

– Да. Хотите?

Она опустилась на каблуки.

– Нет, я действительно должна идти.

– Ну хорошо, – сказал он, принимая ее решение, но чувствуя, что, если бы ей надо было идти, она бы уже давно ушла. Но они оба знали, что именно этого ей как раз и не хотелось.

– Привет Джои. Я тоже должен идти, извините, – добавил он с некоторым раздражением, – у меня мороженое тает.

– Право, тебе не стоит так на меня злиться.

Если бы кто-нибудь мог им сейчас подсказать, насколько по-детски звучит их диалог, они бы ни за что не поверили.

– Я на вас не злюсь.

– Вот и хорошо. А что, имею я право передумать насчет мороженого?

Он жестом пригласил ее войти, закрыл дверь и провел на кухню, достал стеклянную вазочку и выложил мороженое.

– Вам чем-нибудь полить сверху? – Он открыл шкафчик и пошарил в нем рукой. – Вот есть шоколад, карамель и…

Он выудил какую-то заплесневелую бутылку и метким броском отправил ее в мусорное ведро рядом с плитой.

– Кажется, есть только шоколад и карамель.

– Карамель.

Он вытряс тягучую карамель прямо из банки, облив заодно и свой палец, который тут же облизал. Закрыв банку, убрал ее в шкаф, достал ложки и поставил две вазочки с мороженым на стол.

– Садитесь, – скомандовал он.

– Спасибо.

Какое-то время они ели молча, потом Ли спросила:

– Ну и как прошло свидание?

– Отлично, – ответил он. – У нее есть собственный шар для игры в кегли.

Последовала долгая пауза, прежде чем Ли осмелилась продолжить:

– Так ты собираешься еще раз встретиться с ней?

– А почему вы спрашиваете? – Он внимательно следил за ней, но она старалась избегать его взгляда.

– Просто интересно, вот и все.

Он встал, взял со стола вазочки из-под мороженого, ополоснул их и положил в посудомоечную машину. Из дальнего угла кухни он продолжал наблюдать за ней. А она все сидела за столом в ожидании ответа.

Молчание затянулось. Наконец он вздохнул – с невероятным усилием, словно снимая с себя тяжкий груз, – и решительно ответил:

– Нет.

Она резко обернулась и посмотрела на него, но промолчала.

– Она несчастная женщина, – добавил он, возвращаясь к столу и усаживаясь справа от нее. На столе лежали щипчики для ногтей. Он взял их в руки и время от времени теребил их большим и указательным пальцами, постукивая ими по крышке стола. – Она – трогательное, хрупкое создание, обманутое каким-то ничтожеством, который изменил ей с ее лучшей подругой и женился на ней.

– Можно назвать ее по имени? – попросила Ли.

Он взглянул на нее, и щипчики замерли в его руках.

– Кэти, – сказал он, – ее зовут Кэти Суитзер.

Ли сидела не двигаясь, положив руки на стол, и неотрывно смотрела на Криса.

Он оставил в покое щипчики и продолжал:

– Она говорила о нем весь вечер. Никак не могла остановиться. Рассказала, что он возражал против ее игры в кегли. Что больше не навещает детей. Что первый же парень, с которым она познакомилась после развода, так больше и не объявился. А когда я провожал ее до двери, она все сокрушалась о том, что весь вечер вспоминала бывшего мужа, и еще о том, что и я тоже больше не появлюсь у нее. Потом она попросила поцеловать ее.

Он перевел взгляд на Ли и уже больше не отводил его. Голос его звучал теперь не так резко и отрывисто.

– Она сказала, что очень одинока и что доверяет мне, потому что я полицейский, и попросила поцеловать ее один лишь раз, даже позволив представить на ее месте кого-нибудь другого.

На этот раз молчание затянулось дольше обычного.

Наконец Ли спросила:

– Ну и что же ты?

Он ответил не сразу, и все это время они неотрывно смотрели друг другу в глаза.

– Да, – прозвучал наконец его голос – тихо, словно издалека.

Его лаконичный ответ не разрешил ее сомнений: целовал ли он ту женщину или все-таки представлял на ее месте другую? Он подумал, что не стоит раскрывать полной правды. Напряжение, витавшее в воздухе, исходило от обоих. Они судорожно пытались разобраться в своих чувствах, боялись признаться в них даже самим себе – слишком велика была пропасть лет между ними, слишком много проблем эти чувства рождали. Можно было бы и дальше сохранять видимость приятельских отношений, но оба они понимали, что нельзя долго сдерживать то, что сдержать невозможно.

И прежде всего она должна была узнать о нем все. Он отважился рассказать то, о чем так редко говорил в своей жизни.

– Ли, я думаю, пришло время, когда вам стоит узнать обо мне всю правду. Наберитесь терпения, если сможете, потому что кое-что вы уже слышали. История моя долгая, но, пока вы не выслушаете ее, вы не сможете до конца понять меня.

Кристофер заерзал на стуле, и деревянное сиденье жалобно скрипнуло под его тяжестью. Он опять взялся за маникюрные щипчики, зажал их в ладони и уставился на них так, словно в этот миг в голове его рождалось великое научное открытие.

– Я уже кое-что рассказывал вам о своем детстве. О том, как мать и отец оставляли на мое попечение маленькую сестренку. Их волновала лишь перспектива очередной пьянки. О том, чтобы накормить детей, никто не заботился. Если в доме было кое-что из еды – что ж, отлично. Если нет – черт с ней, с едой.

По соседству с нашей хибарой находилась овощная лавка. «Красный филин». Я вычислил день, когда там избавлялись от гнили, и старался находиться поблизости, когда рабочий Сэмми Самински выносил отбросы к мусорным бакам. Кое-что там было вполне съедобное. Сэмми разрешал мне брать это домой. Он был смекалистым парнем, этот Сэмми. Очень скоро ему стало ясно, что мы с Джинни живем на этой тухлятине. И он стал выносить кое-что и получше. Вскоре я научился готовить, так что у нас с Джинни на столе всегда была еда.

Мэйвис и Эд вваливались домой когда в десять часов, а когда и в полночь – мы никогда не знали, во сколько они заявятся. Как им удавалось выжить – для меня до сих пор загадка: я ни разу не видел, чтобы они ели. Только пьянки и драки – вот и все. Мать иногда вызывала полицейских, чтобы утихомирить отца, и тогда-то у меня и родилась мечта стать одним из них. Когда я видел, что в нашу квартиру заходит офицер в красивой синей форме, я надеялся, что он заберет нас с Джинни и устроит в каком-нибудь приличном приюте. Но мечта моя жила недолго, поскольку всякий раз, вместо того чтобы забрать нас, уводили отца. Он оставался в тюрьме день-два, и, пока его не было, Мэйвис относилась к нам чуть лучше, внимательнее. Но потом Эд возвращался, и они опять пускались в пьянство, словно и не было до этого никаких стычек и инцидентов с полицией.