Любимец моих дьяволов (СИ) - Мелоди Ева (прочитать книгу txt) 📗
- Я разберусь с этим уродом, детка. Только за то, что ударил тебя, напугал вынудил в непонятной одежде в родной дом сбегать на такси… сгною. Не жилец он.
Герман обожал раздавать такие обещания. Но после случая со сталкером я не слишком в них верила.
- Виноват я, детка. А ведь приказал досье на эту сволочь собрать. Но видать неполным оно оказалось. Извращенец гребаный. Как он посмел тебе угрожать!
- Я же говорю, пап, всем Марина рулит. Сестра ведь его!!
- Глупости. Мариша все время со мной. Даже не звонит никому. Ты ее путаешь с кем-то.
- Но это она нас познакомила. Они брат и сестра.
- Троюродные, седьмая вода на киселе. Она мне говорила, что очень редко общались все эти годы… А потом вылез как черт из табакерки Илья этот. Она будет в шоке, что так подвела тебя. Или заговор это, чтобы и Марину тоже дискредитировать…
- Папа, прошу тебя, поедем завтра к врачу! Вдруг она тебя травит какими нибудь таблетками!
- Поедем, конечно. – Соглашается отец. Он выглядит неплохо, что меня немного успокаивает. Ничего подозрительного, разве что спокоен Герман излишне. Не думала что он так примет мое появление. Боялась что испугаю…
Я же наоборот, еще долго не могла успокоиться, меня потряхивало от желания найти Марину – она благоразумно не выходила из хозяйской спальни, сообщив через служанку что у нее жуткая мигрень. Наверняка она строила планы, созванивалась с Ильей, придумывала что делать дальше. А я снова вышла из дома и пошла к Ивану. Попросила прямо сейчас съездить за Майло в приют. Очень переживала – Илья мог догадаться шантажировать меня собакой, зная, как люблю пса.
Попросила служанку приготовить комнату для Яны. Та все еще была в шоке, ее потряхивало. Я решила, что завтра придумаю как ей помочь дальше. И наконец отправилась в свою комнату. Сразу пошла в ванну. Скинула одежду – даже она вызывала отвращение. Завтра прикажу чтобы сожгли ее. Сегодня на это не осталось сил. Неожиданно желудок свело судорогой и меня вырвало. Когда спазмы прошли я наконец смогла встать под душ, сделав воду максимально горячей.
Стоя под колючими обжигающими струями, я чувствовала себя изможденной, едва живой. Терла кожу самой жесткой мочалкой, до красноты, но ничто не могло смыть омерзение, которые пережила в том подвале, когда Илья хватал меня, бил. Я очень долго стояла под душем, пока тело не начало жечь. Точно плыла в густом вязком тумане, каждая косточка ныла, меня все еще тошнило, и я не могла понять, как моя жизнь пришла к такому плачевному результату.
Выйдя из ванной, я обнаружила на туалетном столике пакет со льдом и таблетки. Обезболивающее и снотворное, судя по упаковке, оставленные заботливыми служанками. Но не стала ничего принимать. Я не доверяла уже никому и ничему в этом доме. Спала плохо, стоило провалиться в сон как тут же просыпалась от паники, сердце гулко стучало о ребра. Абсолютно пустой желудок сводило от голода.
Наутро отец убедил меня поехать в больницу. Мое лицо выглядело ужасно, меня тошнило и он настаивал, что нужно исключить сотрясение. Согласилась только когда в ответ он пообещал, что сделает там же анализ мочи и крови. Марину я так и не видела. Все еще мигрень, объяснил отец.
Полгода спустя.
Чтобы заглушить тоску некоторые начинают пить, некоторые подсаживаются на наркотики. Моим наркотиком всегда был вызов обществу. Я любила шокировать и эпатировать – этого не отнять. Признать поражение, выказать слабость – это не для меня. Но как же тяжело сейчас не упасть на колени! Практически из последних сил держу себя в руках. Внутри все дрожит от страха. Это уже не смешно, Брейкер, - говорю себе мысленно, пытаясь сострить. Но у этой иронии привкус ядовитой горечи. То, во что я вляпала на этот раз не поддается никакой логике. Я думаю лишь о том, что странно, как с ума не сошла от всего что пережила за последние полгода. Но это…
Ночной клуб на окраине города, огромный забор, наверное, под три метра высотой. Трехэтажный дом, на всех окнах, даже третьего этажа, решетки. Я приехала сюда добровольно, точнее, меня обвели вокруг пальца как последнюю идиотку. Снова поверила в хорошее, как вообще смогла кому-то поверить, после всего, что произошло?
Марина оказалась истинной мачехой для Белоснежки. Но я как дура целый месяц после побега от Ильи жила в сравнительном ощущении безопасности. Насколько это было возможно. Конечно, просыпаясь по ночам от кошмаров… Но главный кошмар ждал меня впереди…
А пока, отец окружил меня заботой и вниманием. Никогда мы столько времени не проводили вместе. Марина же благоразумно уехала в санаторий. Знала, видимо, сука, что дело уже сделано. И конец Германа предрешен. Мне почти удалось прийти в норму, и спокойно дожидаться момента, когда пересекусь с Мариной, и смогу все ребра ей пересчитать. Даже на курсы бокса записалась. Самый дорогой тренер. Отец был удивлен выбором занятия, но не стал возражать.
Я смешно смотрелась рядом с грушей. На ринге. Малявка, я едва доставала тренеру до груди… Но занималась с упорством. Мне это было необходимо. После случая с Ильей я была одержима желанием научиться стоять за себя. Хоть и понимала – мне никогда не хватит физических данных справиться с мужчиной… Это бесполезно. Но занятия помогали еще и выплеснуть боль от потери…
Я хотела развестись, этим бредила. Подала документы. Но через две недели стала вдовой.
Отец искал Илью, подключил все свои связи. Он не вдавался в подробности, точнее, вообще отказался разговаривать на эту тему. Мне позвонили из полиции, пригласили на опознание. Сказали произошла страшная авария, машина сорвалась с обрыва и вспыхнула.
Я отказалась смотреть на обгоревший труп, по сути мне было наплевать, жив Илья или нет. Я не жаждала мести – лишь знать, что он никогда больше не подойдет ко мне. Его смерть свалилась как снежный ком. Но это было абсолютно в духе Германа – так вести дела. И я с криками на него набросилась. Говорила, что не хотела этого. Я не убийца. А вот мой отец – да, как ни страшно это признавать. Впервые так явно столкнулась с его криминальной стороной, и она ужаснула меня. Особенно – спокойствие, с которым он смотрел на меня. Ничего не подтверждал, но и не отрицал. Чудовище, без чувств и эмоций. Мне было страшно осознавать, что этот человек – единственный близкий, который есть у меня.
На опознание поехала Марина. Хоть и двоюродный брат – я если честно так до конца и не верила в их родство, может вообще любовники, вроде как больше опознавать некому… Вернулась вся в слезах – опознала брата по цепочке и золотому кольцу. А потом обронила, что в машине с Ильей была собака, и я упала в обморок.
Гибель Майло очень сильно подкосила меня. Я винила себя, не могла простить, что не забрала собаку. Отправленный за ней Иван вернулся ни с чем, а потом Илья исчез, и пес вместе с ним. Не могла простить и отца. Перестала разговаривать с ним.
Но смерть похоже надолго поселилась в нашем доме. Потому что еще через две недели Герман умер от острого сердечного приступа. Марина все это время была «в санатории», в доме не появлялась. Только на похороны брата приехала в Москву, и тут же умотала обратно – лечить нервы. Сейчас мне уже плевать на нее было. Я требовала расследования, тщательного вскрытия отца. Его адвокаты уговаривали, что это противоречит моим интересам. Что если вдруг что-то вскроется – на меня могут подумать. Тем более я на каждом углу обвиняла мачеху. И в последний месяц жизни рядом была не она – я.
Все было разыграно настолько по нотам, четко, не подкопаешься. Впервые в жизни я задумалась насколько близки к жизни сказки, знакомые нам с самого детства и воспринимаемые нами как элемент развлечения. А на деле – это страшные судьбы человеческие. Когда под масками прячутся жуткие монстры…
Но видимо Марине было мало того, что она лишила меня отца. Теперь, когда его не было, и я лишилась защиты – она наконец открыла свое истинное лицо, полное злобы и неприязни ко мне. Лютой, отчаянной. Впрочем, я не особенно удивилась – она ведь винила меня в смерти Ильи. Я ее в этом понимала. Кем бы он ей не приходился.
