Алмаз твоих драгоценных глаз (СИ) - "Мелани555" (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT) 📗
День шестьдесят восьмой
‒ Да что такое могло случиться? ‒ убиваюсь я, глядя на часы. Стрелка показывает уже час ночи, а Гейла все еще нет дома.
‒ Срочное задание? ‒ миссис Хоторн тоже на взводе, хотя и усиленно прячет свои эмоции под маской непоколебимого спокойствия. Всего десять минут назад ей с трудом удалось уложить вопящую Пози, которая ни за что на свете не хотела идти в кровать, пока не увидит брата. На Вика и Рори мне тоже пришлось изрядно покричать, чтобы они отправились спать. ‒ Наверное, я выходила в магазин, когда он звонил. Пойду до Дикенсов.
‒ Миссис Хоторн, уже поздно, ‒ пытаюсь ее остановить, хотя сердце от страха у меня едва из груди не выпрыгивает. Ох, Гейл, Гейл.
‒ Ничего. Роза ‒ добрая женщина.
Хуже всего, что Роза тоже ничего не знает, а Хейзел Хоторн хочет уйти, чтобы за дверями нашей квартиры наплакаться всласть и при этом не травмировать меня. Ума не приложу, как она держится? Гейл ‒ ее первенец, ее старший и самый любимый из сыновей, и хотя она отчаянно пытается не выделять его среди других детей, иногда ее бесконечная материнская любовь берет верх над разумом. Я вижу, чувствую. Гейл так долго помогал ей, так долго тянул на себе эту лямку безысходности, а она столько раз теряла его, дежуря у кровати и считая часы. И она всегда верила, верила в то, что он выживет, и никогда не позволяла себе даже малейшего признака слабости. Такого внутреннего стержня не было ни в моей маме, ни в миссис Эвердин и, пожалуй, никогда не будет во мне. Видимо, духовная закалка и выдержка формируются только при взрослении в Шлаке.
‒ Гейл вернется, ‒ кладу ей руку на плечо, пока она надевает уличные туфли. ‒ Он всегда к нам возвращается.
‒ Конечно, ‒ она сжимает мои пальцы и выходит за дверь. В ту же секунду мощный столб темноты окутывает ее худощавую фигуру.
‒ Что это?
‒ Не знаю. Сейчас выясню.
Стук в дверь, и неясный недовольный шепот почти не различим; я старательно прислушиваюсь, но кроме шипения, разобрать не могу ничего.
‒ Поняла, ‒ голос мамы моего любимого разрезает давящую темноту надтреснуто глухо. Шаркающие шаги все ближе. ‒ На границе с третьим бунт. Их вызвали в начале второго.
‒ Когда они должны были вернуться в Штаб? ‒ чувствую, как ладони холодеют.
‒ Не позже десяти, ‒ зажимаю рот рукой, чтобы не разреветься. ‒ Не переживай зря, нам бы сообщили, если…
Молчу. Ее голос тоже дрожит. Ей страшно и горько, но она держится, и я буду держаться. Ради нее. Ради детей.
‒ Нужно поспать, Мадж, ‒ подытоживает она. ‒ На электростанции, кажется, авария. Весь дом обесточен. В темноте сидеть смысла нет.
Иду в сторону спальни, зная, что не усну, но спор ни к чему хорошему не приведет. Кутаясь в непроходимом мраке, сбрасываю домашнее платье и натягиваю ночную рубашку. Меня колотит. Ложусь на кровать, боясь пошевелиться. Слушаю частые переворачивания своей соседки по комнате. Она тоже не может спать и точно так же как я душит в груди рыдания. Лишь бы Гейл вернулся. Лишь бы вернулся!
Тишина. Тьма. Страх. Часы бьют два. Робкий, словно кошачий стук в дверь, и я стрелой бросаюсь к выходу. Пришел! Тысячи ярких бабочек мелькают пред моим взглядом, по телу медленно разливается счастье.
‒ Ох, Гейл, ‒ бросаюсь к нему на плечи, едва он обувает тапочки. ‒ Где ты был так долго?
‒ Срочно вызвали. Новая группировка…‒ закрываю ему рот поцелуем. ‒ Ничего не желаю слушать, ‒ напротив нас замолкают торопливые шаги хозяйки дома.
‒ Все в порядке?
‒ Да, мама, все хорошо. Устал, вымотался, но живой. Я звонил днем, никто не ответил.
‒ Я уже обругала себя всеми нехорошими словами за то, что ушла в магазин, ‒ чувствую в ее голосе облегчение и улыбку. ‒ Ты голодный?
‒ Так… Потерплю до утра.
‒ Нет, я тебя покормлю, ‒ вторгаюсь в беседу. ‒ Сейчас разогрею.
‒ Хорошо. Спокойной ночи, мама, ‒ миссис Хоторн целует сына в щеку и удаляется в сторону комнат. ‒ А что со светом? ‒ Гейл щелкает выключателем.
‒ Не знаю. Весь дом обесточен. Какая-то авария.
‒ Понятно. Возьми свечи во втором ящике стола на кухне.
Зажигаю длинную белую свечку, накрепко установив ее в литровую банку. Включаю духовку, и маленькая кастрюлька с супом уже через пару минут начинает скворчать.
‒ Готово? ‒ Гейл появляется неожиданно. Уже принявший душ и переодевшийся в домашнюю одежду он заставляет меня встрепенуться.
‒ Да. Сейчас перелью в тарелку.
‒ Оставь.
‒ Но ты же голодный.
‒ Ты даже не представляешь насколько, ‒ прикасается ко мне губами.
‒ Не надо, Гейл.
‒ Почему? ‒ жалею, что лунный свет не позволяет разглядеть выражение его лица. Мягкий, полудетский поцелуй заканчивается, не успев начаться. Навстречу ему приходит другой ‒ требовательный и властный. Губы, щеки, подбородок, шея, ключицы. Привычные прикосновения рождают особый трепет, дыхание, щекочущее мочку уха, разносит по телу сладкое неведомое ранее томление. Откуда, откуда он знает, что нужно делать именно так?
‒ Гейл, ‒ выдыхаю любимое имя не в силах совладать с новыми с трудом просыпающимися рефлексами.
‒ Останься со мной сегодня, пожалуйста, ‒ в голосе слышится мольба. Я не знаю. Нет, нельзя. Не могу говорить, не могу шевелиться. Чувствую, как тесемке на груди ослабевают. Оголенное плечо покрывается поцелуями. Хорошо отрепетированное объятие прекращается: рука мирно обнимающая талию скользит вниз, поднимая края рубашки. Ах, почему я не накинула халат? Ночнушка не прикрывает даже коленей. А еще темнота… Он специально пользуется отсутствием света, ‒ До чего же гладкая у тебя кожа!
‒ Гейл, ты вернулся! ‒ свет по-предательски подло зажигается в самом центре кухни, а ликующая визжащая Пози уже виснет на брате. Я отхожу к стене, пытаясь, справиться с дыханием. Быстро одергиваю поднятую к талии рубашку и поправляю тесемки на груди. Славу богу, что это не Вик или Рори. С Пози, по крайней мере, есть крохотная надежда на то, что она, предаваясь счастью от встречи с братом, не заметила, что он делал, а я позволяла.
‒ Спокойной ночи, ‒ шепчу я. ‒ Суп, наверное, еще не успел остыть.
День семьдесят восьмой
‒ Она не отпустит меня. Не отпустит! ‒ сокрушаюсь я вечером над полной тарелкой.
‒ У вас же по пятницам сокращенный день, ‒ удивляется Вик.
‒ Работы очень много, ‒ тяжело вздыхая, говорю я. ‒ Идите без меня.
‒ И без меня, ‒ уставшим голосом сообщает Гейл, сжимая мою руку под столом. ‒ Райли заболел, поэтому в пятницу я на дежурстве.
‒ С вашей работой каши не сваришь, ‒ обиженно качает головой Вик, а я утираю слезы. Как же хочется на спектакль!
‒ Выходит, у нас два лишних билета? ‒ как бы невзначай интересуется Рори.
‒ Может, отдадим их Флоре и Джону? ‒ смотрит на меня Охотник.
‒ А, может, возьмем с собой Прим? ‒ робко продолжает средний Хоторн. ‒ Она не была в театре.
‒ Ты же говорил, что там скучно, ‒ Вик показывает брату язык.
‒ Я решил пересмотреть свои взгляды на жизнь.
‒ Ладно, звони Примроуз, ‒ Рори выскакивает из-за стола со сверхзвуковой скоростью, ‒ и пусть какую-нибудь подружку с собой прихватит. ‒ Не переживай, ‒ утыкаюсь ему в плечо. ‒ В выходные сходим куда-нибудь вдвоем.
‒ Угу, ‒ левая рука в привычном жесте обвивается вокруг моей талии.
‒ Тебя отнести? ‒ в последние дней пять Гейл взял в привычку не только ждать меня после работы, но и уносить на руках в кровать.
‒ Нет, ‒ улыбаюсь и, дразня, целую его в кончик носа. ‒ Сегодня я устала не настолько сильно.
День восьмидесятый
‒ Вы можете идти, Мадж. На сегодня Вы свободны.
‒ Что? ‒ не верю своим ушам. Она впервые назвала меня по имени и отпускает домой в 16:45.
