Как я тебя... ненавижу (СИ) - Воробьёва Татьяна (читать книги бесплатно полностью .TXT) 📗
Мурашки пробежали по коже, щеки обдало жаром, я облизала пересохшие губы. Секунда - и я уже чувствую его губы на своих, а его язык исследует мой рот. Я позволила себе раствориться в этом поцелуе, как и ночью, убежать от жестокой реальности. Стук сердца стал сильнее, пульс бился где-то в ушах. В этом поцелуе уже не было нежности и осторожности. Я обхватила шею Андрея, притягивая его ближе, почувствовав, как его ладони опустились на мою талию. Еще секунда, и мне казалось, что мы займемся этим прямо тут. Это было сумасшествием, как и все вокруг.
Голос Андрея Владимировича пробился через пелену в сознание не сразу. Сначала я просто осознала, что он меня больше не целует.
- Нет, Камилла, нам надо остановиться, - прошептал он, продолжая обнимать меня.
- Зачем? – потерлась я о плечо мужчины, вдыхая запах его туалетной воды.
- Потому что это неправильно.
Эта фраза ударила по сознанию, хотя мне казалось, что уже ничего не может причинить мне больше боли. Я оттолкнула опекуна и отошла на пару шагов, всматриваясь в его лицо.
«Что это? Новый способ извращённой пытки?», - подумала я с яростью. Приступ удушья накатывал с каждой секундой сильнее. Я сжала кулаки, борясь с желанием накинуться на мужчину.
- Почему же вы молчали вчера?! – со злостью выкрикнула я.
- Я… я... – Андрей Владимирович опустился на стул и опустил голову. – Я не хочу искать себе оправдания, да его и нет. Ты была такой потерянной, что я боялся оставить тебя одну. Я хотел просто остаться с тобой. Когда ты поцеловала меня…
- Ах, значит, это я во всем виновата?! - взорвалась я. - Маленькая невинная девочка соблазнила учителя! О, какая подлость!
- Нет, Камилла. Ты меня не так поняла! – пытался остановить учитель.
- Что я не так поняла?! - не желала я успокаиваться. - Что ты переспал со мной, и теперь будешь говорить мне, что это неправильно? Да пошел ты! Моя мать умерла, и отца я тоже, возможно, никогда не увижу. Мне уже наплевать на то, что другие люди считают верным или неверным! Мне плевать, что ты видишь во мне призрак своей умершей жены и что ты не любишь меня! Я просто не хотела быть одна, но теперь я не хочу быть с тобой.
- Камилла?! - мужчина встал и попытался схватить меня за руку, но я вырвалась и побежала к себе в комнату.
Захлопнув дверь, я подбежала к шкафу и достала оттуда чемодан. Открыв его, стала скидывать с полок одежду прямо в чемодан. Меня трясло от злости и обиды. Я чувствовала себя преданной. Словно мной воспользовались.
Все, хватит. Я никому не нужна, вот и буду одна. Ничего, мне не привыкать. С родителями-журналистами я рано научилась самостоятельности. Я опустилась на колени у чемодана. Слезы предательски скатывались по щекам, а комок, вставший в горле, мешал глотать.
«Нет, надо успокоиться», - сказала я себе, стирая слезы со щек.
Уложив вещи, я сама стала собираться.
- Ты куда? – спросил меня опекун, когда я вышла из комнаты.
- В свою квартиру, - ответила я, делая акцент на слове «свою».
- Почему ты думаешь, что я тебя отпущу? - Андрей Владимирович встал на моем пути, закрывая путь к входной двери.
В его взгляде читались вина и растерянность, а еще решимость. Решимость не выпустить меня из этой квартиры.
- Я не спрашиваю у вас разрешения, - голос мой прозвучал спокойно, несмотря на бурлившее внутри негодование.
- А если я тебя не отпущу? - в голосе мужчины снова прорезались строгие нотки, вот он - Андрей Владимирович, гроза всех старшеклассников.
А я уже и забыла, каким он может быть.
- Я позвоню Людмиле Кирилловне и скажу, что вы меня изнасиловали, - на моих губах расплылась самодовольная ухмылка.
Да, я готова была сделать это. И пусть меня вернут в приют, а его упекут в тюрьму, сейчас, в данную секунду, я готова была и на это. Глупо? Возможно. Эгоистично? Определенно да. Я возненавижу себя за это потом? Плевать. Я уже себя ненавижу, и его тоже.
Опекун, видимо, это понял и, отступив в сторону, прислонился к стене. Я прошла мимо и, стараясь больше не смотреть на него, стала обуваться.
- Ты обещаешь мне позвонить, если что-то случится? – в его голосе звучала усталость.
«Все самое ужасное со мной уже случилось», - самоирония выручала.
Я промолчала, не посвящая учителя в то, что мой мобильный канул в лету где-то под скамейкой. Со сборами было покончено. Я взяла чемодан и открыла дверь.
- Я считаю, это плохая идея - остаться одной сейчас, - услышала я голос опекуна за спиной.
Он не уговаривал, не грозил, но эти интонации во фразе давали понять, что он просит остаться, как и я вчера. Я опустила голову, чтобы спрятать набежавшие слезы, и глубоко вздохнула. Собирая воздух в сжатые до предела легкие, закрыв глаза, сделала первый шаг за порог, словно дальше была пропасть.
- Я уже одна, - прошептала я, захлопывая за собой дверь.
Квартира встретила меня запустением и оглушающей тишиной. Здесь когда-то жила счастливая семья, теперь все стало воспоминанием. Я стряхнула пыль и тут же закашлялась. Если я хочу здесь жить, нужно прибраться. Поставив чемодан в своей комнате и переодевшись, принялась за уборку.
Несколькочасовое оттирание полов и остальной мебели мешало думать, но вот уборка была закончена. Обед из купленной по дороге пачки фабричных пельменей готов. На часах было всего четыре часа дня. Я села за компьютер в кабинете родителей - свой ноутбук я оставила в квартире Андрея Владимировича.
Плейлист из «В контакте» спасал от тишины, но не от воспоминаний. Они бродили по комнатам, как призраки: сначала тусклые, но радостные, из детства. Мне было десять, когда родители купили эту квартиру. Какая же я была счастливая, выбирая обои и мебель для своей комнаты сама. Потом как калейдоскоп промелькнули редкие праздники в семейном кругу. На их смену пришли более поздние и менее приятные воспоминания: о побеге от гопников, о несчастной вечеринке. Тиски вокруг сердца сжимались с новой силой, захотелось заплакать, нет, завыть. Того и гляди, снова побегу в ванную за бритвой. Утренняя сцена перед зеркалом встала перед глазами. Я замотала головой, чтобы отогнать страшное виденье. Тишина вокруг стала зловещей, даже музыка не спасала.
Все-таки прав был Андрей Владимирович: одиночество сейчас не лучшее для меня, но бежать назад к нему, я не собиралась. Лучше уж сходить с ума тут в одиночестве, чем слушать, что "то, что между нами было - моя вина и его слабость. Ошибка, помутнение рассудка", – я не знала, какие эпитеты он еще найдет. Я не просила о любви. Я просто хотела быть рядом. Если ему этого не надо, ну и ладно, навязываться не буду. У меня был еще один человек, которому я была нужна.
