Бриллиантовый пепел, или В моем конце мое начало - Тихонова Карина (книги серия книги читать бесплатно полностью .txt) 📗
— Да.
— Думаю, у вас все сложится.
— Постараемся.
Гость сунул руки в карманы и обвел взглядом кухню.
— А ты живешь… один? — вдруг спросила Валька.
— Один, — ответил Андрей, продолжая разглядывать стены.
— А родители? Живы?
— Отец жив, — ответил гость коротко.
— Он живет в Москве?
— Он живет в другом городе.
— А кто он?
— Неудачник.
— Почему? — спросила Валька, удивившись неприязни, прозвучавшей в его голосе.
— Потому что всегда ставит не на ту лошадь, — сухо ответил Андрей.
— Он игрок? — спросила Валька наивно.
Андрей молча усмехнулся и отпил из чашки, стоявшей перед ним.
Валька почувствовала, что на семейную тему гость распространяется неохотно, и, как ни мучило ее любопытство, сделала поворот на сто восемьдесят градусов.
— У тебя есть образование? — спросила она.
— Высшее? Есть.
— Какое?
— Бесполезное.
— Это какое?
— Такое. За которое денег не платят.
Она кивнула, вновь демонстрируя такт и сдержанность, хотя просто сгорала от любопытства. Прав оказался Арсен: не такой уж и недоучка этот синеглазый парнишка. Вот, только говорить о себе не хочет, скромник.
— Скоро приедет твой… цыган? — вдруг спросил Андрей с некоторым нетерпением в голосе.
— Его зовут Арсен.
— Прости, я забыл, — искренне покаялся гость.
— Честно говоря, не скоро. Мы договорились, что он заедет за мной после работы.
— Да? — спросил Андрей. На его лице проступила гримаса разочарования, слегка покоробившая Вальку.
— Ты можешь все передать через меня, — сказала она немного свысока.
Пауза.
— Ты знаешь, я так и сделаю, — неожиданно ответил гость и попросил:
— Принеси скотч.
— Скотч?..
— Ну да. Лента такая клеящая. Знаешь?
Валька в недоумении поднялась со стула, пошла в свою комнату и немного порылась в столе. Это он шутит, или как?
Нашла остаток скотча и вернулась на кухню. Протянула катушку Андрею через стол.
— Спасибо.
Гость достал из заднего кармана черных джинсов обычный запечатанный почтовый конверт. Аккуратно подцепил край клеящей ленты и потянул ее на себя. Сложил конверт пополам и лентой перетянул его крест-накрест. Проверил на прочность, убедился, что вскрыть конверт незаметно теперь нельзя, поискал глазами нож и отрезал скотч.
Протянул через стол конверт.
— Возьми, — сказал он отрывисто.
— Что это? — не поняла Валька.
— Отдай своему парню. Скажи, я просил, чтобы это пока полежало у него. Только не открывайте. Хорошо?
— А что там такое? — спросила Валька и покрутила конверт в руках, не в силах совладать с любопытством.
— А ты сказку про Синюю бороду читала? — вопросом ответил Андрей, и она оскорбленно поджала губы. — Вот и умница.
Встал и пошел в коридор. Валька двинулась за ним на автопилоте.
— Подожди, — сказала она, растерянно наблюдая, как он натягивает обувь. — Долго нам держать это у себя?
— Пока назад не попрошу, — ответил Андрей. Поколебался и договорил:
— Можете открыть, если… Если со мной что-то случится. Поняла?
— Ничего я не поняла, — ответила Валька не то гневно, не то испуганно. — Что с тобой может случиться? Кирпич на голову упадет?
— «Кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не падает», — процитировал Андрей, и Валька снова удивилась.
Булгаков? Этот тип читает Булгакова?
— «Вам он ни в коем случае не угрожает», — невольно вовлекаясь в игру, продолжила она цитату. — «Вы умрете совершенно другой смертью».
Андрей застыл напротив нее с курткой в руках.
— «Может, вы знаете, какой именно, и скажете мне?», — спросил он тихо.
Валька очнулась. Игра перестала казаться забавной.
— Господи, что мы несем!
Она с досадой ткнула Андрея кулаком в плечо.
— Идиот! Разве можно такое говорить? Живи долго и счастливо!
— Я смотрю, общение с Арсеном сказывается на тебе положительно, — ответил он, даже не заметив толчка. — Совсем недавно ты спала и видела меня в гробу в белых тапочках. А еще лучше босиком. Как и все остальные родственнички.
Валька не нашлась, что ответить, но тут лицо гостя неожиданно смягчилось и стало мирным.
— Спасибо, что накормила, — сказал он. — И полечила.
— На здоровье.
— Привет Арсену.
— Обязательно.
Андрей повернулся к ней спиной, открыл дверь и вышел на площадку.
— Так я не поняла, что ты хотел сказать? — спросила вдруг Валька. — Что-то, касающееся бабушки?
Гость обернулся и несколько раз в нерешительности переступил с ноги на ногу. Но тут раскрылись двери лифта, и на площадку высыпали соседские дети в сопровождении своих родителей. Андрей посторонился, пропуская. И, пока Валька здоровалась с бодрой соседской командой, он под шумок шагнул в кабину.
Двери закрылись, лифт поехал вниз, и разговор остался незавершенным.
А жаль.
— Повтори, не слышу! — взывала Екатерина Дмитриевна к мужу в телефонную трубку.
— Я говорю, через неделю буду дома! — закричал тот в ответ, но голос звучал не раздраженно, а весело. — Заеду в Брюссель, куплю сувениры… Что тебе привезти, Катя?
— Себя, — тихо ответила жена.
— Не слышу! Громче!
Екатерина Дмитриевна откашлялась.
— Привези мне пару альбомов для работы, — громко ответила она, прижав губы к звуковой мембране.
— Каких?
— Поновее. Для дома, квартиры и офиса. Желательно, в разных стилях.
— Хорошо. Как Дмитрий?
— Я его почти не вижу.
— Почему?
— Он теперь в своей школе почти круглосуточно пропадает, — с досадой ответила Екатерина Дмитриевна. — Организовал там какой-то дискуссионный клуб… Ученики в восторге.
— Ясно, — сказал муж безо всякого энтузиазма в голосе.
— А как у тебя дела? — спросила Екатерина Дмитриевна с подтекстом.
— Великолепно!
— Что-о? — не поверила она.
— Я говорю, великолепно! — весело заорал муж, неправильно истолковав ее удивление. — Дома расскажу! Все, Катя, время вышло… До встречи!
— До встречи.
Екатерина Дмитриевна медленно положила трубку на место и застыла над телефоном в раздумье.
У нее были серьезные сомнения относительно успеха предприятия, затеянного мужем. Она даже считала это авантюрой, но благоразумно удержала свое мнение при себе. Правильно сделала. Потому что муж в очередной раз доказал ей, что он «лучше знает».
Это была удобная и обтекаемая формула, с помощью которой легко оправдывалось нерациональное, иногда мучительное чувство любви, все еще терзавшее ее, несмотря на почти тридцать лет брака. Любви, которой она втайне стыдилась, которую тщательно скрывала от всех: окружающих, сына, мужа и даже самой себя. Поэтому и потребовалось ей это удобное оправдание вечной готовности подчиняться мужчине, который подчинения вовсе не требовал. Сергею казалось, что они вполне гармонично обходятся разумными доводами. И только Екатерина Дмитриевна знала, что муж обязательно выиграет любой спор с ней еще до того, как откроет рот.
Она подозревала, что подобную зависимость муж воспримет не иначе, как глупую слабость, и проникнется к ней только легким презрением, которым проникаются к собаке, падающей на спину, задрав лапы, и с готовностью подставляющей под удар беззащитный живот. Поэтому она позволяла себе спорить с мужем, приводить собственные резоны, прекрасно понимая, насколько они формальны. И, озабоченно сдвинув брови, выслушивала контрдоводы. С легким нежеланием признавала их более разумными и принимала как программу действий.
Потому что Сергей «лучше знает».
Вот и сейчас муж доказал ей правоту этого нехитрого постулата. Если он говорит «великолепно», значит, дела обстоят еще лучше, потому что есть у Сергея осторожная привычка преуменьшать хорошие новости и преувеличивать дурные.
Екатерина Дмитриевна подняла глаза и внимательно осмотрела свое отражение в зеркале, висящем над телефоном. Свет мой, зеркальце, скажи…
