Родительный падеж - Иванцова Людмила Петровна (библиотека электронных книг TXT) 📗
— Да, думаю, мы будем, я завтра утром заскочу в офис, а потом…
— Потом, наверное, за город дизайн наводить? — лукаво спросила Наталья.
— Вот именно. Но ты не очень там намекай! Мы с Павлушей едем, — засмеялась Ирина.
— Будешь таскать ребенка в пригородных автобусах? Может, пусть лучше тут, с нами?
— Да нет, клиент живет в городе, завтра будет ехать отсюда и предложил нас забрать.
— Вот это мне уже нравится! — резонно заметила Наталья. — Это по-человечески и по-мужски. Может, приглядишься к заказчику, а?
— Наташка! Ну, ты мне еще начни… Уже Степан шутки подбрасывает. А у человека, между прочим, своя жизнь, только меня в ней и не хватало.
— А чем он занимается, кстати? Семья у него есть? А с виду не противный? — засыпала куму вопросами Наталья, потому что вот-вот и возвращаться, а тему только успели затронуть.
— Да отстаньте вы все! Не противный. Да разве мало их, не противных? Я там при чем? У меня там ра-бо-та!
— Да ясно, что работа! Кто ж спорит? Да, про семью ты не сказала…
— Сын в Финляндии. Жена в Корее. А он тут.
— Ничего себе! А чего ж это они все разбежались от него?
— Не знаю. Мне это зачем? Да и не все. У него тут слепой ротвейлер, антикварная восстановленная «Победа» и старшая сестра, одинокая и с печальным диагнозом.
— Ясно. Неплохой букет. Но деньги на ландшафтный дизайн водятся? Кем он хоть работает, знаешь?
— Я не спрашивала. Степан говорил, какой-то ученый. То ли физик, то ли химик. По заграницам работал. Но дизайн заказал беспонтовый, с элементами украинского фольклора.
— Ну так и хорошо, что не корейского! — хмыкнула Наталья.
— И то правда. Не надо меня сватать, кумочка! Что-то оторвалось во мне, или это от страха опять пережить боль? Не ищу я новых приключений. Я умею с мужчинами дружить. Это спокойнее. Да и зачем мне лезть в чужую семью, хоть и рассыпанную по миру? Хватит, что в мою уже когда-то влезли…
— Может, ты и права. Но судьба — это такое непрогнозируемое… Говорят, она найдет и на печке. Хоть на меня глянь. Ну хорошо, дорогая, так мы вас ждем завтра. И дети соберутся вместе, еще раз увидимся. Говорил Николка, что Лесины родители возвращаются из отпуска, может, тоже зайдут. Надо бы на сватов поглядеть, — пошутила Наталья. — Ой, глаза какие у Николки, Ирочка, — и счастливые, и грустные… Столько событий! И не верится, что всего неделя прошла!
* * *
— Мамочка, я понимаю, что ты рвешься на работу, да и у меня дел полно, но… Ну ты ж будешь хоть на закрытии выставки? Я бы так хотела познакомить тебя с Николя, с его мамой. Да и работы у нее замечательные. Ты ж начальница, можешь отлучиться, будто куда-то поехала… Ну, в Нацбанк, что ли?
— Буду-буду. Все дела пораздвигаю. Как же я не увижу нашего Ромео? Тогда мне придется аж во Францию ехать знакомиться! Леся… что-то мне до сих пор не верится. Ты не могла нигде ближе найти себе парня, а? И что это за интернациональная любовь такая? Это же совсем разные миры, привычки, образ жизни…
— Мамочка! Так он ведь наш! Я ведь рассказывала, как так вышло, что его маму туда жизнь занесла. Ой, я тебе не все еще рассказала про маму, там такая запутанная история… А тебе уже пора ехать… Ну, я тебя очень прошу — в четыре начало, хоть чуть позже, но приезжай, ОК?
— Хорошо, хорошо, буду. Только я еще не переварила все новости, дай утрясется в голове.
Светлана поцеловала дочку, та тоже чмокнула маму в щеку, и двери закрылись. Возле дома в машине ждал банковский водитель.
Максим вошел с балкона в кухню с довольным видом. Он был почти уверен, что под подъездом будет стоять машина Степана.
«Может, как-то наконец и отвалится этот маньяк, да кто это выдержит, чтобы столько лет смотреть на чужое счастье и облизываться? — думал он. — Наверное, они все-таки не спят. Потому что Светлана врать в глаза не станет. Если бы что, то прятались бы. Ведь совсем цинично — вот так на глазах у обеих семей… Да и отпуск был хороший. Романтический, можно сказать. Хоть в Египте от него спрятались. Правда, дергало меня на каждую похожую фигуру. У этого и денег, и дури хватило бы, странно, что не приперся следом. А мог бы и с женой. Были прецеденты. Вот же…»
— Пап, ты чего такой задумчивый? Жалко, что отпуск закончился? — улыбнулась ему Леся.
— Да нет, — оживился отец. — Вот думаю, что я буду делать, если тебя вдруг французы в плен заберут? И на каком языке я буду с внуками калякать?
— И ты решил подразнить меня?! Пап, кто же так далеко наперед загадывает, когда такие чувства, что хочется прыгать на одной ножке и петь?! Или… еще лучше бы взмахнуть крыльями и летать, летать… — Леся раскинула руки и «полетела» по коридору в свою комнату собираться на занятия.
«А и правда, что я буду делать, если вдруг Леся выйдет замуж? Что вообще может случиться с нашей семьей, когда не будет больше ребенка?» — Стоя в полутемном коридоре, Максим провел рукой по загорелому лицу, потом по волосам и замер.
* * *
В галерее было оживленно. Наталья волновалась, Яна ее успокаивала, в общем довольная результатами акции — она и деньги получила за аренду помещения, и бесплатную рекламу попутно, и полезными связями обросла благодаря этой украинской француженке. Первый скепсис относительно ее батиков прошел благодаря тому успеху, который имели работы этой непрофессионалки. Что-то все-таки в них было. В последний день на стенах еще висели все работы, но большинство из них были уже куплены. Людям нравилось. Цену, правда, Наталья ставила не как работам известного мэтра, но и не стоковую.
«Кто знает, — думала Яна, присев за свой стол в углу зала и наблюдая за тем, как Аня, Наталья, Николя и его подружка по-хозяйски разглядывали стол с угощениями для фуршета и корректировали последние штрихи. — Может, и правда это новый Пиросмани или Мария Примаченко, воплощенная в шелке? А еще ее творения похожи на цветы Катерины Белокур, хоть и не так много самих цветов. Какие-то внутренние волны эмоций, и не всегда радостных, умеет Наталья вылить на ткань. И люди с такой же внутренней «радиоволной» оторваться не могут от ее работ. Даже шефиня женской организации приходила полюбоваться, когда Наталья с сыном ездили на кладбище. Начальница бродила по залам, но автора ждать не стала, сказала, что в офисе много дел. Кто бы мог подумать, что эта деловая дама может воспринимать такое…»
— Леся, а твои родители будут? — спросила Наталья.
— Папа не сможет, а мама обещала. Я ей столько о вас рассказывала, очень бы хотела познакомить, да и рисунки показать, пока не свернули выставку. Но она первый день после отпуска на службе, там такой дурдом у них в банке, я бы в жизни не смогла так работать, — ответила Леся.
— Ты ж художница, — обняла девушку за плечи Наталья, — какой из тебя банкир? Ну ладно, будем ждать. Где-то и Маша на подходе, обещала привезти Сервантеса, Ирину и Павлушу. Ты ж в курсе, мы его забираем с собой на каникулы?
— Да, Николя говорил. Это здорово. И отдохнет, и французский подучит, и Николя у него курс языка пройдет, — засмеялась Леся, а Николя закивал, но вдруг изменился в лице и показал всем пальцем на двери.
Наталья с Лесей оглянулись. С улицы зашли Ирина с Павликом и Сервантес под руку с девушкой, которая дружелюбно улыбалась всей компании и помахивала рукой с ключами от машины.
— Ничего себе! — выдохнул Николя.
— Ну и ну! — удивленно произнесла Наталья.
— А по-моему, классно, — сказала Леся. — Больше похожа на себя настоящую, чем когда блондинкой была.
Маша, довольная произведенным впечатлением, с медно-рыжими волосами, подстриженными под «каре», выразительными темными бровями и терракотовой помадой, в джинсах, кроссовках и черной футболке с надписью «Я не даю автографов», с бисерными фенечками на запястье, представляла полную противоположность заказчицы аэрографических работ, но выглядела замечательно, и такая внешность была очень органична ее влюбленному состоянию. Сервантес тоже светился изнутри, или, может, на него падал отблеск Машиных рыжих волос, но оба имели вид бестолково-счастливый.
