Дыхание осени (СИ) - Ручей Наталья (читать книги бесплатно txt) 📗
Свекровь каким-то образом вычислила меня. Наверное, по принципу, кто крайний — невестка, и так была возмущена, что у меня опять хорошее настроение! Нет, Егор, конечно, не писал эту сказку — здесь она послу не соврала, но знала бы она, как ее сын быстро печатает на ноутбуке под диктовку! И что под тем же именем в журнал отправлена вторая сказка, о неверной любви Песочного принца и вообще о любви де труа.
А мне, кажется, снова начинает нравиться жить: такие сюрпризы, так дышится вольно, и так пьяно от маленькой мести…
— Куда теперь? — натягивая капюшон, спрашивает Егор.
— В магазин за шоколадным тортом, — говорю, — и домой, греться.
Бежит впереди меня по тропинке, в магазине притопывает, пока выбираем торт, у нас у обоих все чудесно и лучше всех. Но беззаботность улетучивается, когда сворачиваем в наш дворик и через два подъезда я снова вижу красную машину.
— Егор, иди домой и ставь чайник, — передаю мальчику торт. — Я скоро буду.
— Куда ты?
— Хочу поговорить кое с кем.
Он пожимает плечами и без дальнейших расспросов заходит в подъезд. А, значит, я права, и это машина Яра, потому что будь там кто-то посторонний, он бы вряд ли оставил меня одну. Ну что же, не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня — так, кажется, учили нас в детстве.
Я не боюсь. Я отбоялась свое. Мне просто плохо и невыносимо больно, но я радуюсь боли, потому что она свидетель, что я существую, что не мираж, не тень, а именно я иду к машине, где сидит убийца моей любви и ребенка. За тонированными стеклами ничего не видно, но это мне не видно, а там, если и есть кто, видит меня прекрасно. Стучусь. И тут же дверь распахивается с моей стороны.
Он думает, я сяду к нему?
Или наоборот, уверен, что не смогу?
Оглядываюсь почему-то и сажусь в салон.
Прохладно, четкий запах сандала с грейпфрутом, и мне не нужно поворачивать голову, чтобы удостовериться: в машине Яр, и если только протянуть руку, можно дотронуться…
Я поворачиваю голову и забываю дышать от темных глаз, прожигающих насквозь. Сейчас, одну минутку, и я скажу ему, что думаю о преследовании и вообще…
— Привет, — опережает меня Яр, — что ты делаешь в моем районе?
Глава 3
Я онемела.
Не столько даже от странного заявления, сколько от голоса Яра. Спокойного, чуть насмешливо-удивленного, мягкого… как прежде. И на секунды мелькает ощущение, что мы вместе, просто я прогуливалась, а он заехал за мной, чтобы забрать домой. И что нас ждут и белый ковролин, щекочущий оголенною спину, и камин, у которого не сидели с лета в обнимку, и початая бутылка терпкого вина, так и не помню какого года. И не было ни длительной командировки, ни пространного ответа на мое признание, ни сонного зелья из трав, ни сцены ревности на кухне и моего дефиле на коленях по нескончаемым коридорам.
Есть он. Мужчина, губы которого просят о моих поцелуях. Есть я. Дарующая жаркие поцелуи. Есть мы, сплетенные ароматом страсти и моей первой любовью.
Но все это иллюзорный бред.
Нас нет.
Есть он. Мужчина, которого я ненавижу. Есть я. Сжигаемая изнутри жаждой мести. Есть прошлое, давящее могильной плитой. Есть некто, кому безумно хочу вернуть эту ношу.
Яр изменился. Нет, внешне так же красив, и волосы так же небрежно-ухожены, а что-то другое внутри. На уровне ощущений, если закрыть глаза и не видеть его усмешку, просвечивает нечто глубинное. Не знаю, как описать четче. Я вижу, что это он. Я помню все, что он сделал. Простить не могу. Да он и не просит об этом. Но за случившееся платим мы оба, и, кажется, его цена выше моей.
Качнув головой, прогоняю морок и перехожу в наступление:
— Твоя машина стояла у больницы, потом поехала за нами, а потом открыто красовалась под окнами нашей с Егором квартиры. И вот опять… опять… ты! И что вообще значит «в твоем районе»?!
Губы Яра прячут улыбку, и отвечает он серьезно и даже чуть строго. Так выговаривают нашкодившему котенку, которому и оплеуху дать жалко и за ус дернуть невыносимо хочется.
— Моя машина стояла у больницы, — склоняется ко мне, наверное, чтобы я лучше расслышала, — потому что я привез к тебе Егора. Я поехал за вами, — склоняется еще ближе, и запах грейпфрута дразнит не только мои вкусовые рецепторы, — потому что Егор оставил в машине сумку. Там вещи на первое время, потом я подвезу остальные. Хотел отдать, но вас и с мигалками не догонишь.
Хорошенькое объяснение. Макар, при всех его недостатках, осторожен в вождении, и гнать не будет, особенно, когда в машине ребенок. Не знай я лучше Яра, придирка со скоростью выглядела бы как ревность. А так… ворчит лишь бы ворчать, но вот одно понять не могу… Он собирается привезти вещи Егора… к нам?! То есть… я что, буду вынуждена лицезреть его на своей территории?! Поить чаем с какао?!
Да черта с два!
Мое негодование притупляется жарким дыханием, которое едва ли не касается губ, и голова идет кругом; тону, куда-то падаю…
— Открой глаза…
Дергаюсь от огненного прикосновения. Дыхание или поцелуй?
Тянусь рукой назад, но мерный голос успокаивает расшалившиеся нервы раньше, чем мне удается выйти. В нем ни намека на палящее дыхание, тем более — на поцелуй. Лишь отстраненная холодность, что мне гораздо удобней.
— В «моем районе», Злата — это просторечное выражение, и ты, как литератор, должна знать его значение. Помнишь, когда мы познакомились, я хотел привезти тебя в одну из своих квартир?
А мне и память напрягать не нужно. Салон машины тот же, и мужчина, у которого дремала на плече, и голос, запах — все как будто прежние… А я другая. Я не верю, что смогу расслаблено уснуть в его присутствии, и попросить наивно отвезти меня домой, не испугаться, когда исполнит просьбу по-своему. Нет, не смогу…
— Так вот, — выныриваю из воспоминаний под голос Яра, — одна из моих олосаквартир в этом подъезде.
Зачем мужчине, у которого есть необъятный дом, держать квартиры в том же городе? Для шлюх, конечно же, для шлюх. И если бы не моя оговорка, то и меня бы он привез сюда. Премило, и скольких отымел, пока я была в больнице? А скольких обработал, пока с ним жила? Наврал с три короба, что на работе, жена-дуреха все равно не проверит и вуаля, секс на другой жилплощади. А что? Не только смена партнерши, но и обстановки. Противно, Господи, противно, а впрочем, пусть… возможно, в постели его любовницы лучше меня…
— Как видишь, никакой мистики, — заканчивает Яр, и все внутри меня бурлит от его холодности, от ровного голоса. От пряди, что дразнящее ниспадает на его лоб и словно просит, чтобы я поправила ее. От взгляда, за которым целый мир, мой мир, безвозвратно потерянный. От свитера крупной вязки, такого белого, что снег, увидев этот цвет, стыдливо бы окрасился розовым. От брюк, бросающих мне вызов своими стрелками: проверь, такие ли мы острые? От выпирающего кадыка, что искушал не раз язык опробовать его на вкус и жесткость.
Яр говорит, нет никакой мистики, а мне невероятным кажется, что я сижу в одной машине с ним, и время — вспять, хотя я знаю, это только видимость. Кукушку бы сюда, чтобы ответила: как долго я смогу себя обманывать? Когда пора мне освежить рубцы и в бой. Я — мирный воин? Да, была. Теперь я просто воин, даже если мне войны не хочется. Я просто больше плен не перенесу.
И я прокручиваю мысленно последние два месяца, возобновляя злость, вытягивая на поверхность ненависть. Квартира у него здесь! Надо же!
— А где вторая? Случайно не в подъезде через один?! — взрываюсь, но не чувствую облегчения. Гной не выходит, он застывает желто-белым комом в горле. Не верю в совпадения, хотя бывают, вот Макар рассказывал… но здесь не верю. Возможно, дело не во мне, а в человеке на соседнем сиденье. Он так спокоен, когда злюсь, киплю и жажду разозлить его!
— У меня не одна квартира, Злата, — нагло так улыбается, — и если переедешь в другой район, мало ли, после сегодняшнего, не удивляйся, если мы снова пересечемся.
