Как взрослые (СИ) - Сомина Ульяна (библиотека книг бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Прочитала летописи?
— Да уж, «Повесть временных лет» и рядом не стояла с Кирюшиными дневниками. Я словно чужую жизнь за несколько часов прожила. А ты, случайно, дневник не ведешь?
— Нет, случайно, не веду. Это Кир у нас натура творческая, — пожал плечами Костя, и я поняла одну вещь: мы говорим о Кирилле в настоящем времени. Будто он жив, просто уехал куда-то, как и писал в своем письме.
— Так нельзя, — вырвалось у меня.
— Ты о чем? — непонимающе уставился на меня Костя.
— О Кирилле. Мне иногда кажется, что он живее нас с тобой. Он всегда с нами, и это страшно… Дневники, воспоминания, тени прошлого… Мы постоянно варимся в этом. Мы не отпускаем прошлое, а добровольно сдаемся ему в плен. Будущего нет, потому что мы живем прошлым. Я бы хотела уметь воскрешать мертвых, но… — высказала вслух свои мысли, удивившись, что сразу после сна мне пришли в голову такие глубокие мысли.
— Ритуль… — Костя приблизился, взял мое лицо в свои ладони, заставив посмотреть ему в глаза. — Я знаю, что Кирилл не вернется никогда. И очень хочу смело смотреть вперед и шагать с тобой рука об руку в наше светлое будущее. Но, видишь ли, прошлое еще не исчерпало себя, ты должна разобраться во всем, в первую очередь ради себя самой. Я не спрашиваю: любишь ли ты меня или нет, понимаю, еще слишком рано задавать подобные вопросы. Однако в будущем, я хочу быть уверен, что между нами не стоит Кир, что я не замена брата.
— Что за чушь? С чего ты взял, что ты — замена брата? Ты — это ты, — фыркнула я.
Все-таки Костя обычный человек, прав Кир. У него свои страхи, глупые мысли… Не нужно превозносить человека или рисовать ему нимб.
— Не знаю, — пожал плечами Костя. — Я такой дурак, да?
— Конечно, дурак! Недаром говорят, все влюбленные — дураки. Я тебя прекрасно понимаю, когда видела, как на тебя эта Котя смотрит и чуть ли не облизывается, тоже много разного в голову лезло.
— Ревнуешь? — улыбнулся, настолько счастливо, как ребенок, получивший в подарок на день рождения долгожданный велосипед.
— А надо? — напустила на себя вид сварливой жены. — Так-так, тебе эта Котя нравится? У соседа всегда трава зеленее и жена красивее, да?
Костя не выдержал и прыснул.
— О да, Екатерина Петровна весьма, весьма в моем вкусе…
— Ладно, я в душ, работу никто не отменял, — встала я из-за стола, начав суетливо складывать тетради. Вечером я решила дочитать оставшиеся записи.
— А я тогда кофе сварю, — кивнул Костя. И когда я уже потянула за ручку двери, добавил: — Ты читала письмо?
На мгновение я замерла, а потом меня пронзило странное чувство, что Костя знает намного больше, чем я. Я резко обернулась и, взглянув ему прямо в глаза, выпалила:
— Это — прощание?
— Да, — не отводя взгляда, ровным голосом произнес он.
Больше вопросов я задавать не стала. Но в голове крутилось их великое множество.
Прощание… с чем? Или с кем?
Я пыталась разгадать Кира, приблизиться к нему хоть на шаг, но он будто каким-то непостижимым образом ускользал от меня. И если все вокруг прекрасно его понимали, знали, о чем он думал, чем жил, то я по-прежнему оставалась одна перед запертой дверью. Вроде бы и ключ мне предложили, а я заглядываю в замочную скважину, однако, мне ничего не удается рассмотреть, так как вижу только кромешную темноту…
Глава 22. Прошлое и иллюзорное настоящее
Кирилл, 20 лет (отрывки из дневника)
(без даты)
Надпись на заборе гласила: «Все люди разные, а ты одинаковый». Черные корявые буквы, написанные баллончиком, который валялся неподалеку. Наверное, какой-то бунтарь-подросток решил провозгласить сию непреложную истину. Банально, глупо. Стою и долго всматриваюсь в буквы. Может и прав он, автор сего послания. Вокруг все меняется — город, люди, политические устои, экономические реалии. А я просто стою здесь, на перекрестке, словно между двух миров — настоящим и прошлым. Хотя нет, не так — настоящее — уже миф, фикция. Оно, как экспресс, мчится к пункту назначения, к станции «Точка невозврата». С годами мы стареем, обрастаем заботами, семьями, взрослеем, матереем. И я неумолимо меняюсь, меня тоже подхватывает этот водоворот жизни, кружит, кружит… Но я не чувствую никаких перемен абсолютно, кроме внешних признаков. Кажется, что и через двадцать лет, увидев в зеркале первую седину или морщины, я только удивлюсь тому, что человеческое тело так быстро изнашивается. Оно — оболочка, сосуд, в котором я заперт навечно. Я… настоящий и постоянный. Легкомысленный Кир, бесшабашный ребенок, который смотрит на мир с изумлением и не может понять, когда все успело измениться и почему окружающие прошли рубеж «детство — взрослая жизнь» без сожалений, перепорхнули, словно грязную лужу на дороге. Я же не разделяю жизнь на «кем мы были» и «кем мы стали», потому что я все тот же.
Костя
Ненавижу врать. Правда, ненавижу. Но сказать Рите о том, что вынужден вечером уехать на встречу с Крынским, да еще и в ночной клуб… Положа руку на сердце, какая бы женщина нормально приняла сей факт? Пришлось прикрываться отцом.
— Ты ночью вернешься или у родителей заночуешь? — только поинтересовалась она, когда мы пили кофе на кухне. На часах — около семи.
— Вернусь, но поздно. Ложись спать, не жди меня, — встал и, наклонившись, поцеловал ее в щеку.
Рита слабо кивнула. Скорее всего, она долго не сможет уснуть. Будет сидеть в кабинете, и читать дневники Кира. Еще многое ей предстоит узнать и переосмыслить.
В центре города образовалась пробка, я нервно барабанил по рулю. Встреча предстояла не из приятных, да и Игорь не простачок, ясно же, что он что-то замышляет, недаром пригласил меня в клуб. Я еле плелся за красной «девяткой», мысленно чертыхаясь, когда раздался звонок. На экране высветилось «Лёля». Только ее сейчас не хватало!
— Слушаю, — совсем не вежливо гаркнул я.
Но вместо голоса Ольги в трубке раздался голосок сына.
— Папа, привет! — На сердце сразу потеплело. Хорош отец, совсем замотался и забыл о ребенке!
— Привет, малыш. Как твои дела?
— У меня-то хорошо, а ты почему в гости не приходишь? Работаешь?
Я вздохнул. Какой умный ребенок. Зато какой у него дурак-отец.
— Да, сынок. Но я обязательно приеду к тебе на недельке.
— Пойдем в кино? — обрадовался Тим.
— Конечно, и в Мак, и на аттракционы.
— И маму возьмем, и Риту, да? — Ну, прямо образцовая семья! Даже думать не хочу, как на нас будут люди смотреть, наверное, решат, что я многоженец.
— Возьмем, всех возьмем. А ну дай-ка трубку маме, — попросил я.
— Чего тебе, Борисов? — через какое-то время усталым голосом поинтересовалась Лёля, мы не привыкли разводить друг с другом китайские церемонии.
— Еду к твоему Крынскому. В последнее время у нас с ним общие дела появились, тебе ничего неизвестно об этом? — Я был уверен, что Оле ничего неизвестно, вряд ли Игорь посвящает ее в свои дела, но я ошибся…
— Известно. Он хочет снести здание обувной фабрики подчистую, сын у него там погиб. Жуткая история, я даже помню, как по телевизору репортаж показывали. А ты что, не в курсе?
Точно, вот я идиот! Не зря отец завел разговор о прошлом Игоря. Именно здание фабрики мы выкупили для постройки торгового центра. А так как оно находилось в аварийном состоянии, было принято решение полностью снести его и на его месте возвести трехэтажный торговый центр. Именно в этот проект Игорь вложил огромные деньги. Он хотел избавиться от места, которое будило в нем ужасные воспоминания.
— Откуда тебе столько известно о его прошлом? Вряд ли он тебе по ночам душу изливает, — только пробормотал я. После таких известий в душе возникло горькое чувство сочувствия к этому бессердечному человеку.
— Нет, — рассмеялась Лёля, — ночью мы другими вещами занимаемся. Просто я не дура, такое объяснение тебя устроит?
— Устроит, — и не прощаясь, я отключился.
Мне кажется, все ночные клубы в мире похожи, как башни-близнецы. Даже посетители все на одно лицо. Может отличаться антураж, но не сама атмосфера. Гремит музыка, извиваются тела в свете колорченджеров. У барной стойки толпится народ, бармен выделывает какие-то умопомрачительные трюки, смешивая коктейли. И вся эта атмосфера всеобщего праздника и столпотворения порядком давит, вынуждая либо погрузиться в нее с головой, либо уйти прочь.
