Излеченные души (ЛП) - Коул Тилли (книги хорошего качества .TXT) 📗

Как только коснулся щекой грязного пола, то услышал шаги надо мной, затем они затихли. Я сел прямо и сдвинулся к углу.

Сердце ускорило ритм от мысли, что это мой папа, и я начал расцарапывать запястье, чтобы прогнать пламя до того, как он сможет сделать это сам. Я больше не хотел, чтобы он снова резал мою кожу ножом. Это было очень больно.

Как только я расцарапал руку острым ногтем кто-то лег на люк сверху. Я замер, пытаясь увидеть что-то через щели. Но ничего не было видною.

Затем в подвал, в котором я сидел, донесся голос.

— Сынок, ты слышишь меня?

Я расслабился, поняв, что это мама.

— Мама? — прошептал и услышал ее всхлип.

— Да, это я. Ты в порядке?

— Мне больно, — прошептал в ответ, вытянув руку к щелям, на случай, если она могла увидеть. На моей коже была кровь.

— Я пытаюсь мама. Пытаюсь изгнать пламя, чтобы папа больше не водил меня в церковь. Мне не нравятся змеи. Пастор связывает меня, и они кусают меня.

Мама всхлипывала.

— Я знаю, малыш. Знаю, что тебе это не нравится. Мне тоже.

Я опустил руку и сказал:

— Папа сказал, что я отсталый. Думаю... думаю, что это плохо. Потому что он делает мне больно, когда так называет. Но я не понимаю, что это значит?

Мама снова всхлипнула.

— Послушай меня, малыш. Ты не отсталый. Не важно, кто и что говорит тебе, ты не отсталый. Понял?

Я кивнул и опустил руку. Встал на ноги и попытался дотянуться до половиц выше. Но не смог.

— Мама? — спросил. — Ты можешь выпустить меня? Здесь темно и холодно, и мне очень страшно одному. — Мама продолжала рыдать, но на этот раз громче. Я свел брови на переносице. — Мама. Почему ты плачешь?

Мама не говорила ничего какое-то время, затем я увидел ее пальцы через щели в полу.

— Ты видишь мои пальцы, малыш?

— Да, — ответил я.

— Коснись моих пальцев, малыш... позволь мне коснуться твоей руки.

Я огляделся вокруг и увидел, что к стене прилипла засохшая грязь в виде выступа. Упираясь в него ногой, мне удалось приподняться и вытянуть пальцы. Как только наши пальцы коснулись, я глубоко вдохнул. Я любил маму. Она была доброй, и никогда не обзывала меня.

Мама заплакала громче и сильнее сжала пальцы вокруг моих.

— Мама, ты можешь вытащить меня отсюда?

— Я не могу, — заплакала она. — Папа запер тебя, а у меня нет ключа.

Моё сердце потеряло надежду.

— Ладно.

— Малыш, — позвала мама. Я поднял голову, пытаясь увидеть ее, но не смог. Я мог слышать, что ее голос изменился.

— Да, мама.

— Мне нужно... Мне нужно, чтобы ты знал, что я тебя люблю. Очень сильно люблю, малыш... но я устала. Очень устала.

Пальцы мамы крепче ухватились за мои и они дрожали.

— Мама, почему твои руки дрожат? — спросил я.

Мама плакала. Она плакала и плакала, и не переставала очень долгое время. Затем прошептала:

— Я очень сильно люблю тебя, малыш. Ты особенный. Хоть и другой, но ты мой маленький мальчик. Но... — она сделала глубокий вдох. — Но я не могу остаться. Не могу остаться...

Мое сердце сжалось в страхе, и я сильнее обхватил ее пальцы.

— Нет, мама. Не покидай меня. Не оставляй. Я не хочу, чтобы ты уходила. — Но она начала убирать свои пальцы. — Нет, — кричал я, и я попытался обхватить их крепче. Но не смог удержать.

— Приглядывай за своим братом, малыш. Защищай его, — прошептала она, затем ее пальцы исчезли.

— Мама! — закричал я, но моя нога соскользнула с выступа, и я упал на пол. Раздавались шаги, как мама уходила от люка, затем я услышал ее голос:

— Я люблю тебя, малыш. Мне жаль... Мне жаль...

Я прижал колени к груди и начал раскачиваться. В доме было тихо. И я плакал. Плакал, потому что она покинула меня. Она коснулась меня, затем исчезла.

Оставила меня с ним.

Открыв глаза, я обхватил ладонью лицо Мэдди и резко выпалил:

— Она была на кровати. Она не ушла из дома, как я думал. Я слышал, как отец кричал из их комнаты, когда вернулся, затем он подошел к люку и вытащил меня. Он ничего не сказал, просто тащил меня к ним в спальню. Она была там, вся в крови, все еще лежала на кровати. — Я убрал руку и указал на запястья. — Кровь сочилась из ее запястий. А рядом с ней лежал нож. Длинный острый нож.

— О нет, Флейм...

— Мой младший брат лежал в своей кроватке сбоку от мамы и не переставал плакать. Папа расхаживал туда-сюда, обхватив руками голову. Но я не мог отвести взгляда от мамы. Продолжал смотреть на кровь... затем увидел ее глаза. Они были странными. Смотрели прямо на меня, но в них не было жизни. Мне стало так грустно. Помню, как сердце екнуло, а руки задрожали из-за крови, из-за того, что она не двигалась, из-за ее глаз.

— Стон вырвался из моего горла, пока я смотрел на ее бледное лицо. От звука отец развернулся. Он был весь красный и тыкал пальцем в меня.

— Это твоя вина, маленький кретин. Из-за тебя она сделала это. Из-за зла в твоей крови. Ты проклятие, проклятие этой чертовой семьи!

— Я не понимал, в чем моя вина, но помнил, что прикоснулся к ней. Папа всегда говорил никого не касаться. Я боялся делать это, на случай, если причиню боль, но я держал пальцы мамы. И я понял, что мое прикосновение ее убило.

— Затем он подошел ко мне и схватил за воротник. Он волок меня по гостиной, пока мы не достигли люка. Он поднял крышку, и когда я опустил взгляд вниз, то видел только темноту. Я покачал головой, потому что больше не хотел оказаться внутри. Я боялся темноты, и хотел быть с мамой и братом в другой комнате. Я не хотел, чтобы мама меня покидала. Хотел вернуть ее. Потому что она была единственным человеком, который мне улыбался. И я лишился ее улыбки. Я не хотел оставаться с отцом. Потому что он меня ненавидел.

Мэдди наклонилась вперед и поцеловала меня в подбородок. Но я не мог остановиться, мне нужно было рассказать ей остальное. Она должна была знать все.

— Он снова бросил меня туда, Мэдди. Бросил меня в подвал и захлопнул дверь люка. Я кричал, чтобы он меня выпустил, но он не возвращался. Оставил меня одного. Мне было холодно, но он снова меня оставил.

— На сколько? — голос Мэдди дрожал.

Я покачал головой.

— Не знаю. Но я был голоден и уставший, и замерз. Я все время слышал крик младшего брата. И слышал, как папа кричал на него, приказывая заткнуться. Я раскачивался туда-сюда, пытаясь отгородиться от криков, пытаясь согреться. Затем дверь открылась. Я забился в угол небольшого подвала, когда яркий свет осветил мои глаза, отчего стало больно. Папа спрыгнул вниз. В его дыхании ощущался алкоголь, а в руке он держал нож, который я видел на кровати мамы. Она порезала им руки.

— Флейм, ты не обязан продолжать, — сказала нежно Мэдди. Слезы стекали по ее щекам.

— Я должен, — прохрипел в ответ и убрал руку Мэдди с моего виска. — Я хочу, чтобы ты поняла меня. Всего меня. — Я постучал по голове. — Вот здесь.

— Флейм, — заплакала она. Но я продолжил. Мне было это нужно.

Даже сейчас, закрыв глаза, я ощущал запах алкоголя от своего отца. Я весь напрягся, но должен был продолжить.

— Я пытался спрятаться в углу, но отец вытянул руку и поднял меня на ноги. Он толкнул меня к стене и разрезал ножом одежду. Я хотел закричать, но не мог выносить звуков крика. Поэтому держал рот на замке. И затем ощутил это. Лезвие ножа по спине, от боли ноги затряслись. А отец начал считать "один..." он считал каждый порез. И мне было больно, но я не кричал. Я не мог вынести звука крика. Но папа становился все злее, и продолжал резать. Он досчитал до одиннадцати. Всегда останавливался на этой цифре, никогда не говорил двенадцать.

— Затем он отступил, и я подумал, что он закончил. Закончил выпускать пламя. Но затем я услышал, как он расстегивает молнию на штанах, и почувствовал тепло его груди у себя на спине.