Всего лишь влюблённость (ЛП) - Пизитола Ренита (книги хорошего качества txt) 📗

— Да?

— Я могу поговорить с Бринли Доусон?

Желудок ухнул куда-то вниз.

— Это я.

— Привет. Это Карен из мемориальной больницы. Вы указаны в списке контактов Элизабет Доусон.

— Да, это моя мама.

— Элизабет поступила в отделение скорой помощи с раной ноги. Ногу уже обработали, но нам придётся держать Элизабет у нас, пока кто-нибудь её не заберёт. Она в состоянии алкогольного опьянения, поэтому мы не можем отпустить её, если не будем знать, что домой она будет доставлена в сохранности.

Скольким девятнадцатилеткам звонят с просьбой забрать пьяных родителей?

— Я могу её забрать, но, эм, мне ехать до вас три часа.

— Есть ещё кто-то, кому мы можем позвонить?

Бабуля покинула штат, уехав в гости к моей двоюродной бабушке Саре, поэтому я никак не могла ей позвонить. Что, наверное, к лучшему. Ей и так стресса хватает. За последние годы мама отвратила многих своих друзей, а Мейсон, единственный мой друг, которого я могла бы об этом попросить, находился здесь вместе со мной

— Нет. Но если выеду сейчас, то буду на месте через три часа.

— Не переживайте. Несколько часов сна ей не повредят. Да и с документами может возникнуть небольшая проблема. Я обо всём позабочусь. Просто приезжайте, как сможете. Если ничего не выйдет, она протрезвеет к утру, и тогда мы отправим её домой.

— Хорошо, но я уже в пути. Пожалуйста, позвоните мне, если что-нибудь изменится.

Я повесила трубку. Горло сдавило. Я ещё могла пережить тот факт, что моя поездка испорчена, но как я могла сказать об этом Мейсону? Возможно, он мог бы поехать домой с Линой, а свою машину оставить мне. Глаза закололо. Я чувствовала взгляд Райдера, но просто не могла заговорить. Как я объясню всем причину своего отъезда? Они всё поймут. Узнают, что мама пьёт. У меня задрожала губа.

— Бринли? — Райдер произнёс моё имя так болезненно нежно, что я не выдержала.

Слёзы покатились по щекам. Я зарылась лицом в ладони, пытаясь их остановить.

Он обнял меня рукой, притягивая к своей груди. Нежно утешая, он попробовал успокоить меня, но слёз стало только больше.

Гнев, смущение, обида и обречённость кружили во мне, отбивая внутренности.

— Что случилось? — спросил он.

— Мама, — всхлипнула я. — Она в порядке. Просто поранилась. Но пьяная. Из больницы её не выпустят. Я должна её забрать.

— Я тебя отвезу.

— Нет, не отвезёшь. Я не стану просить тебя уйти. Мейсон одолжит мне машину. Я просто слишком расстроилась. Я... я даже не знаю, почему плачу, — вытерла ладонью глаза. — Это глупо. Прости. Прошу, не говори никому. Ничего из этого, — я выпрямилась и шумно выдохнула. — Чувствую себя такой дурой.

— Я никогда никому ничего не скажу. И ты имеешь право расстраиваться. Я отвезу тебя, — он вытер мою щеку. — Скажи, как будешь готова, и мы поедем.

Глаза вновь застлали слёзы.

— Чёрт, — я обмахнула лицо. — Мне очень не хочется рушить твои весенние каникулы. Со мной всё хорошо. Правда. Я могу поехать сама.

— Единственное, что разрушит мои весенние каникулы — твой отъезд. Я даже не вкладывал в эту поездку ожиданий, пока ты не появилась. Мне не важно, где я проведу каникулы. Если ты захочешь вернуться после того, как заберёшь маму из больницы, мы вернёмся. Если захочешь остаться где-нибудь ещё, тоже хорошо. Ну, а если ты просто не хочешь, чтобы я был рядом...

— Ты уверен, что не против?

— Определённо.

— Не знаю, что сказать, — похлопав себя по щекам, я спросила: — Сильно видно, что я плакала?

— Немного. Если хочешь, можешь сказать всем, что я читал стихи при лунном свете пляжа, и это повергло тебя в шок. Думаю, они купятся.

Я рассмеялась.

— Хм-м, вряд ли.

— Тогда ладно, а что, если сказать им, что у нас был умопомрачительный секс, заставивший тебя разразиться слезами? На это они определённо поведутся.

Лицо вспыхнуло жаром, и я порадовалась тому, что в такой темноте он этого увидеть не мог.

— Или мы могли бы просто сказать, что это ты довёл меня до слёз своими ужасными предложениями.

— Ауч. Кажется, последнее выиграло, — он усмехнулся и схватил меня за руку. — Пойдём. По тебе уже не скажешь, будто ты плакала. Хотя ты раскраснелась.

Я освободила руку и толкнула его в плечо.

Он разразился хохотом, поднялся и, взяв за запястья, вытянул меня в полный рост.

— Так, и какой будет наша история?

Я уставилась на него, возвращаясь на четыре года назад.

— Я... эм... — он запустил руку в волосы.

С моих губ сорвался смех, и я смахнула пыль с платья.

— Ну ничего себе, мы прошли полный круг, да? — я потянула его за руку, зашагав в сторону пляжного домика. — Просто скажем всем, что мама заболела. А ты предложил меня подвезти.

Излишне драматизируя, он произнёс:

— Ну, можно, раз ты хочешь лёгкий ответ.

— Мне просто кажется, что в это верится больше. Хотя умопомрачительный секс был на втором месте.

От глубоко смеха Райдера тепло заструилось по моему телу.

— Ты даже не представляешь, как я рад тому, что в тот день бутылка остановилась на тебе.

Океанский бриз окутал меня.

— Как ни странно, я тоже. Без школьного прозвища, любезно предоставленного мне этой вечеринкой, я бы прожила, но это не отменяет моей радости тому, что первый поцелуй у меня произошёл с тобой.

Мы приблизились к костру. Он остановил меня.

— Погоди, ты никогда ни с кем не целовалась?

— Разве это было незаметно?

— Нет. Нисколько. Господи, откуда ты, чёрт возьми, знала, что делать? Мой первый поцелуй включал в себя побитые головы и мысли, как кого не укусить. И это вовсе не в хорошем смысле.

Я пожала плечами.

— У меня была одержимость теорией «Единства противоположностей». Её я и применила.

Райдер поднял бровь.

— Типа теории единства. Существование одного зависит от существования другого. Например, если бы ничего не было наверху, нас бы не было внизу. В принципе, этот баланс всё и объединяет. Поэтому для каждого ощущения, движения, поступка есть устанавливающее баланс противодействие. Вдох. Выдох. Толкнуть. Притянуть. Сверху. Снизу. Туда. Обратно.

— Идеальный поцелуй.

— Идеальное всё. Нужен только баланс.

Судя по его глазам, Райдер хотел меня поцеловать, но, видимо, мы оба знали, что время для этого хуже не бывает. Само противопоставление моей общественной жизни потянуло меня домой.

Смех с болтовнёй доносились от наших друзей.

Я вздохнула.

— Нам, наверное, пора ехать. Я введу Мейсона в курс дела. А он объяснится с остальными.

— Ага. Я дам знать Крису, что уезжаю, а потом поднимусь наверх помочь тебе с сумкой.

Мы разошлись, и я показала Мейсону идти в патио.

— Что случилось? — спросил он. Его глаза застекленели, а губы раскраснелись, как и бывало всегда, когда он много выпивал.

— Мама в больнице. С ней всё нормально, но бабушка всё ещё гостит у бабушки Сары, поэтому мне нужно вернуться сегодня, чтобы побыть с мамой.

— Ага, хорошо. Мы можем...

— Райдер меня отвезёт.

— Ох.

— Он вызвался, да и вообще, ты должен остаться и хорошенько развлечься. Это ведь и твои каникулы. Не хочу их портить.

— Честно, я не против.

— Знаю, и спасибо тебе. Но ты останешься и повеселишься, хорошо? Я позвоню тебе завтра.

— Да. Ладно, — его мысли было трудно прочитать, когда он выпивал. Его реакции будто бы выключились, поэтому либо он слишком напился, чтобы всё осмыслить, либо расстроился, но не хотел спорить.

Быстро обняв его, я попрощалась и бросилась наверх.

ГЛАВА 18

На дорогу ушло три часа, и в город мы въехали уже за полночь. В больнице мы узнали, что мама, выронив кухонный нож, порезала себе ногу, а потом, испугавшись, когда кровотечение не остановилось, повезла себя — пьяную — в больницу, и сейчас, после двенадцати швов, была в норме.

Мы с ней сели в её машину, а Райдер поехал за нами на своей. Это было похоже на их первую встречу, но благодаря нескольким часам сна и капельнице ей удалось немного протрезветь.