Лондонцы - Пембертон Маргарет (мир книг .TXT) 📗
Кейт убрала вытертые кружки в буфет и машинально окинула взглядом кухню, желая удостовериться, что утром она застанет здесь идеальную чистоту и порядок. На нее вдруг нахлынула безмерная и ничем не омраченная радость, чего не случалось уже давно. Отец был жив и здоров в своем лагере на острове Уайт. Малыш давал о себе знать легкими толчками. И наконец, наступало рождественское утро — самое значительное событие года.
Выходя из кухни в коридор, она знала, за что ей следует благодарить Господа. Среди первых ниспосланных им благодатей было событие, случившееся с ней всего восемь часов назад: ее знакомство с Леоном. И вот теперь он спал с ней под одной крышей, всего в нескольких ярдах от нее. На душе у Кейт было хорошо и спокойно: она была уверена, что этот человек — ее друг.
Глава 15
Рождественским полднем они вывели Гектора на прогулку на пустошь. Сверху хорошо просматривался Гринвич. За ним, по северному берегу Темзы, стелился темный дым.
— Пожары в Ист-Энде продолжаются после налетов иногда по нескольку дней, — бесстрастно констатировала Кейт. — Я забыла, когда в последний раз дышала чистым воздухом. Постоянно ощущаешь гарь и серу.
Она поежилась, но не от холода, а от недоброго предчувствия, и зябко сжала руками плечи.
— Сколько, по-вашему, это еще будет продолжаться, Леон? Нападет ли Гитлер на нас в ближайшее время, как грозится, или дождется весны, чтобы вторжению сопутствовала хорошая погода?
— Все в руках Божьих! Гитлер непредсказуем… — Леон замолчал, глядя на другой берег реки чуть прищуренными глазами. — Что-нибудь он должен предпринять! Ведь никто не предполагал, что он столь внезапно нападет на Норвегию. Норвежцы не успели даже провести мобилизацию! А уж если он дерзнул вторгнуться в апреле в страну с таким ландшафтом, как Норвегия, то непогода над Ла-Маншем вряд ли его остановит.
— Выходит, нужно готовиться к худшему? — встревожилась Кейт.
Гектор заскулил, устав бегать вокруг них, ему не терпелось продолжить прогулку.
Лицо Леона оставалось мрачным.
— Да, от Гитлера следует ожидать только худшего, — без обиняков ответил он, слишком уважая Кейт, чтобы ей лгать.
Она нахмурилась и замолчала. Но внезапно лицо ее просветлело и она спросила, меняя тему разговора:
— Вы бывали на Барбадосе?
Леон широко улыбнулся, в уголках его глаз обозначилась сеть морщинок.
— Пока нет, но надеюсь когда-нибудь там побывать, если останусь на флоте. А вы ездили в Германию?
Кейт покачала головой, хлестнув себя по спине тяжелой косой:
— Нет!
Добавлять к сказанному ничего не требовалось. Обоим и без лишних слов было ясно, что ничто не связывает их с родиной неанглийских предков и им не прижиться ни в Германии, ни на Барбадосе, если даже Англия их отторгнет.
Леон улыбнулся: ему пришло в голову, что он, пожалуй, все же легче приспособился бы к условиям Барбадоса, чем Кейт — к атмосфере нацистской Германии. Впервые судьбе оказалась угодно свести его с человеком, которому от рождения не повезло больше, чем ему. Доведись ему выбирать, кем быть — наполовину немцем или мулатом, он предпочел бы остаться таким, каким его родила мама.
— Гектор, вперед! — Леон швырнул собаке палку. — Пройдемся до Гринвичского парка, взглянем на Сити. Слава Богу, что собор Святого Павла пока на месте!
— И Биг Бен тоже, — оживилась Кейт, прибавляя шагу. — Жаль, что из парка его плохо видно. Как вы полагаете, эти цели остаются одними из главных для немцев?
— Очевидно, да, — кивнул Леон и взглянул на мглистое зимнее небо над восточной частью Лондона. Пока там воцарилось временное затишье, и горожане получили редкую возможность перевести дух после бесконечных бомбардировок. Но вряд ли среди измученных завыванием тревожных сирен лондонцев был хоть один человек, который, как и Леон, не гадал, когда же вновь появятся самолеты люфтваффе. Сколько еще испытаний суждено вытерпеть этому городу?
— Остается лишь удивляться, как они до сих пор не попали, — усмехнулся он. — Лондону чертовски везет!
Прошло три дня, и им обоим уже казалось, что город исчерпал отпущенный ему запас прочности. Поздно вечером радиоприемник внезапно умолк.
— Приближаются самолеты, — сказала Кейт, сворачивая вязанье и втыкая спицы в клубок шерсти. — Надеюсь, мне хватит времени, чтобы налить чай в термос. Отведите, пожалуйста, собаку в убежище, а я пока подогрею чайник.
— Нет, мы поступим иначе! — Леон захлопнул атлас, который изучал, и встал из-за стола. — Чай приготовлю я, а вы сейчас же отправитесь в убежище. И прихватите с собой вязанье и мой атлас. — Вой сирены заглушил его последние слова.
Кейт не осмелилась перечить: на это не оставалось времени, да и спорить-то, по сути, было не о чем.
Она сунула атлас под мышку, схватила в охапку свое рукоделие и скомандовала собаке:
— Вперед, Гектор! Пора прятаться в укрытие. Веди меня туда.
Тяжелый хвост Гектора уныло повис. Ни сирены, ни слово «убежище» ему совершенно не нравились. Они предвещали долгие часы сидения под землей, в глубокой яме, вырытой на заднем дворе и накрытой железом, под заунывный рокот моторов и взрывы бомб.
— Осторожнее там, в потемках! — крикнул Леон вслед Кейт, едва она шагнула на ведущую в укрытие садовую дорожку.
Пробираясь знакомым путем в убежище, Кейт не ощущала страха и беспокойства. Гектор не отставал ни на шаг — сегодня он, похоже, тоже чувствовал себя увереннее, чем обычно. И Кейт, и ее четвероногий друг знали, что в эту ночь бомбежка не станет для них кошмаром, как раньше, потому что рядом с ними Леон.
Ступеньки убежища были мокрыми и скользкими. Кейт спускалась по ним очень осторожно: на таком сроке беременности случайное падение могло обернуться трагедией.
Гектор заскулил и лизнул ей ладонь. Она потрепала его по голове.
— Все хорошо, дружок! Мы уже пришли. Леон поставил здесь парафиновый обогреватель и штормовой фонарь, нам будет уютно. Вот дождемся, пока он присоединится к нам, и тогда зажжем их. А пока посиди рядом спокойно — тревога, возможно, ложная.
Кейт нащупала в кармане спичечный коробок, села на скамейку и обняла Гектора. Ждать Леона им пришлось недолго, вскоре и он спустился в убежище. Кейт поняла, что для ее оптимизма не было оснований. С востока надвигалась целая воздушная армада германских бомбардировщиков; с каждой минутой звук их моторов становился все громче.
Леон вручил ей термос и спросил:
— У вас есть спички? Если ваш сосед действительно уполномоченный по гражданской обороне, то какого дьявола он не проверил, все ли у вас в порядке? Он же не знает, что я снял здесь комнату. Ему известно только, что вы одна дома.
— Мы с ним не разговариваем, — объяснила Кейт. — Он вместе с другими отстранил моего отца от обязанностей капитана команды крикетного клуба.
Леон зажег фонарь и занялся обогревателем.
— Мистер Ниббс очень добросовестно относится к своим обязанностям, — вздохнула Кейт, с удивлением отмечая, что впервые говорит о соседе без горечи. — Он, должно быть, переживает, что не наведывается ко мне, хотя и должен это делать.
— Значит, ему следует прекратить волноваться и начать выполнять свой долг, — заметил Леон, не собираясь особо церемониться со столь неотзывчивым соседом.
— Этого он сделать не может, — насмешливо возразила Кейт. — Потому что упрямство перевешивает чувство долга. И когда я представляю себе, как он страдает, пытаясь решить эту дилемму, мне становится его жаль.
— А мне таких не жалко, — серьезно отозвался Леон. — Он ведь знает, что вы в положении и лишены какой бы то ни было помощи. Он обязан проверить, все ли здесь нормально, когда звучит сигнал воздушной тревоги.
Заговорили установленные на пустоши зенитные орудия, и продолжать разговор стало невозможно. Кейт сняла клубок шерстяных ниток с вязальных спиц: она вязала распашонку для младенца. Леон взял атлас и раскрыл его на картах Северной Африки, желая вычислить, где именно сражаются с итальянцами британские и австралийские солдаты.
