Нелюбимый (ЛП) - Регнери Кэти (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
Господи, как бы мне хотелось никогда не отпускать её.
— Привет, — говорит она, улыбаясь мне.
Я протягиваю ей цветы.
— Ты выглядишь прекрасно.
— Спасибо.
Она наклоняется, чтобы понюхать их, затем смотрит на меня сверкающими глазами, приподняв уголки губ. Ах, Бринн, Бринн, как я тебя люблю.
— У меня где-то есть ваза, — слышу я свой голос. — Я отыщу её для тебя.
Она кладёт маленький букет на край стола, встаёт и кружится.
— Я понятия не имела, что у твоей мамы было ещё несколько вещей в сундуке. Большинство её платьев были слишком малы, но я подумала, что смогу кое-что придумать, если надену свитер.
Я делаю шаг вперёд и впиваюсь в неё взглядом.
— Я никогда не видел такой красивой женщины, как ты, Бринн Кадоган.
Она краснеет, и на секунду я чувствую себя королём мира, потому что мои действия и слова каким-то образом умудряются задеть её. Я недостоин её, но она здесь, со мной, её щёки розовые, а глаза нежные.
— Ты побрился, — говорит она.
— Старая опасная бритва деда, — отвечаю я, потирая гладкую челюсть.
— Ты безумный красавчик, Кэсс.
— Верно.
Никто никогда ранее не называл меня красавчиком. Ну, мама. Но мамы не в счёт — они должны думать, что их сыновья красивы.
Она смеётся, качая головой.
— Обжигающе горяч.
Хотя я никогда раньше не слышал этого выражения, её потемневшие глаза говорят мне, что это хорошо — быть обжигающе горячим, и я не могу удержаться от улыбки, глядя на неё сверху вниз, мой румянец, вероятно, такой же яркий, как её.
— Окей. Эм, спасибо, наверное.
— Мне показалось, что я слышала музыку, — говорит она, заглядывая мне через плечо.
— Так и было. Я купил батарейки для моего радио.
— И это был свет свечи, который я видела сквозь занавески?
— Да, мэм.
— И если я не ошибаюсь, я слышала, как хлопнула пробка.
— Я не могу поручиться за урожай, но да, я купил нам немного вина.
— Ужин при свечах с музыкой и вином, — вздыхает она, её глаза мягкие и нежные. — Теперь ты меня балуешь.
«Это потому что я люблю тебя», — думаю я, но просто киваю, предлагая ей свою руку.
— Пойдём?
Она с тихим смешком берёт меня за руку и кладёт ладонь на сгиб моего локтя.
— Сегодня моё первое свидание, — говорю я, провожая её через гостиную и входную дверь. — Я ждал этого очень долго.
Мы вместе выходим на крыльцо.
— Надеюсь, я всё правильно понял.
Она ахает, когда видит наш освещенный свечами стол, пылающий костёр сразу за ним и Катадин вдалеке.
— Вау, — бормочет она. — Ты справился.
Теперь моя очередь смеяться от удовольствия, наслаждаясь её реакцией.
— Да?
— Д-да.
Она кивает, потом шмыгает носом и поднимает руку, чтобы вытереть глаза.
— Это действительно п-прекрасно. Спасибо.
— Эй. Ты плачешь, — говорю я, кладя руки ей на плечи и поворачивая её лицом к себе. — Почему ты плачешь, ангел?
— Ты ангел, — она наклоняется вперёд, всхлипывая у меня на груди, прижимаясь щекой к моему плечу. — Ты спас меня. Ты снова вдохнул в меня жизнь. Я… Я… о, Кэсс.
Её плечи дрожат под моими руками, и я не знаю, почему она такая грустная, но я ненавижу это, хоть и печаль — это часть Бринн, которую я люблю. Её доверие к миру было украдено, когда её жених был застрелен, и снова, когда на неё напали на горе. Она имеет право на свои слёзы, и для меня большая честь быть тем человеком, к которому она обращается, когда ей нужно поплакать.
— Шшшш, милая девочка, — бормочу я, подхватывая её на руки и садясь на одну из качалок на крыльце, покачивая её на коленях. — Всё нормально. Всё будет хорошо.
— Не будет, — шепчет она, её дыхание дразнит мою шею. — Я п-пытаюсь быть х-храброй. Но попрощаться с тобой, это с-сломает меня п-пополам.
Я заставляю себя проглотить внезапный комок в горле, потому что её слова отражают мои чувства. О, Боже, если бы только мы могли убежать.
Но от того, что я есть, кто я есть, никуда не убежишь. Это достаточно эгоистично, что я забираю у неё эти две недели. Я не могу взять больше. Я не буду.
Но я тоже не хочу причинять ей боль.
Я прочищаю горло, морщась, потому что слова, которые я собираюсь сказать, горькие на вкус.
— Может быть… может быть, нам стоит остановиться здесь.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну… нам не нужно заходить дальше или усложнять это ещё больше. Мы могли бы, ты знаешь, прекратить это сейчас. Это. Нас.
— Нет!
— Бринн…
— Нет! Мы договорились на две недели.
— Я не хочу причинять тебе боль, — говорю я, поднимая руку, чтобы избавиться от жжения в глазах и желая, чтобы я не был тем, кто я есть.
Она лежала, свернувшись калачиком, у меня на коленях, но теперь она садится и отстраняется от меня, глядя на гору, которая была здесь задолго до нас и будет здесь ещё долго после того, как нас не станет.
— Мне будет немного грустно время от времени, — говорит она, — потому что мне больно думать о том, чтобы оставить тебя.
— Именно поэтому…
— Но я хочу тебя любым способом, которым могу иметь, Кэссиди Портер, — говорит она, перефразируя мои слова, когда поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и поднимает руки, чтобы погладить меня по щекам. — Я не знаю, почему ты не можешь видеть со мной то же самое будущее, которое я могу представить с тобой. Я не знаю, какие секреты ты хранишь, которые заставляют тебя думать, что мы должны быть вместе на короткий срок. Но я знаю, что каждым ударом сердца я обязана тебе, потому что ты спас меня, так что, в некотором смысле, это принадлежит тебе так же, как и мне. И сколько бы времени у меня не было с тобой, Кэсс, я не откажусь от него.
Окончив эту короткую речь, она страстно целует меня, её шелковистый язык скользит между моих губ, а пальцы запутываются в моих волосах. Когда она отстраняется, её грудь поднимается и опускается вместе с её прерывистым дыханием, а её глаза черны, как ночь.
— Я хочу свечи, вино и костёр, но сначала, — говорит она, соскальзывая с моих колен и становясь передо мной, — я хочу тебя.
Освещённая закатом позади Катадин, она тянется к свитеру и стягивает его с плеч, позволяя ему скользить вниз по рукам. Потянувшись назад, она расстегивает молнию на сарафане, вытаскивая руки из лямок, и позволяет ему мягко со свистом упасть на пол. На ней нет лифчика, только белые трусики, и она просовывает большие пальцы за пояс и тянет. Я смотрю, как они скользят вниз по её ногам. Она выходит из них и встаёт передо мной, обнажённая, в лучах заходящего солнца.
— Кэсс, — бормочет она прерывистым и глубоким голосом, протягивая мне руку. — Ты мне нужен. Пойдём со мной.
Я не смел дышать с тех пор, как она сказала: «Я хочу тебя», но наполняю лёгкие воздухом, когда беру её за руку и встаю, следуя за ней обратно в дом.
Её пальцы переплетаются с моими, когда мы пересекаем гостиную и входим в её комнату. Свет заката заливает маленькую комнату неземным теплом, в то время как она поворачивается ко мне лицом и пятится к кровати. Удерживая мой взгляд, её руки поднимаются к моим плечам, и она просовывает пальцы под мою фланелевую рубашку, поглаживая ладонями мою кожу, чтобы спустить её вниз. Её руки касаются моей груди, затем опускаются к краю футболки, которую она тянет вверх. Я тянусь к скомканному хлопку и стягиваю его через голову, моё сердце колотится от любви и предвкушения, когда я смотрю на неё сверху вниз.
Её губы дёргаются в усмешке, а руки медленно скользят по мышцам живота. Они следуют за V-образными линиями мышц и костей к поясу моих джинсов. Чуть приподняв подбородок, она тянется к пуговице и расстегивает её, затем расстегивает молнию на джинсах.
Стягивая джинсовую ткань с моих бёдер, она смотрит вниз и ахает от удивления, обнаружив, что на мне нет нижнего белья. Когда я выхожу из джинсов, я так же обнажён, как и она.
Не касаясь, мы стоим лицом друг к другу, наши тёмные взгляды сцеплены. Периферийным зрением я вижу, как её грудь поднимается и опускается в такт с дыханием. Без сомнения, она видит мою эрекцию — толстую и напряжённую, направленную прямо вверх между нами и пульсирующую с каждым ударом моего сердца.
