Эффект бабочки (СИ) - Акулова Мария (читать бесплатно книги без сокращений txt) 📗
Пир махнул, прося остановить музыку, а потом подошел к сцене, протянул руку, смотря прямо в глаза тяжело дышащей девочке.
– Испытательный срок, бабочка.
Как Настя чувствовала себя на смотринах? Как товар. Чувствовала направленные на нее взгляды и хотела укрыться, умыться, спрятаться. Для этого когда-то в детстве папа отвел ее на балет? Для этого она так долго и мучительно училась? К этому стремилась и об этом мечтала? Однозначно нет. Вот только всем плевать, и даже она сможет договориться с совестью и памятью. Если есть для чего – сможет.
Когда ее взяли, она обрадовалась. А то, что испытательный срок – так даже лучше. Настя очень надеялась, что больше месяца это не продлится. Мама непременно найдет работу, сама она тоже подыщет более достойное место, но главное… Главное, чтоб никто, ни одна знакомая живая душа, не узнала, до чего она докатилась.
После того, как Алина скинула ей смс-кой номер нужного товарища, с расспросами больше не звонила. Видимо, понимала, что обсуждать собственной решение Настя не захочет. И в труппе трепаться девушка не стала бы, за это Ася была спокойна. Единственное – в первые несколько вечеров то и дело чувствовала, как сердце бухает в пятки, когда в толпе цеплялась за знакомое лицо. Но, чаще всего оказывалось, что лицо просто схоже со знакомым, а даже если знакомое – слишком бухое, чтоб узнать плясунью с крыльями за спиной.
Конечно, прежде чем приступить к исполнению своих прямых обязанностей, Насте было приказано надлежащим образом приготовиться к невероятной важности событию. Поднатаскать ее должна была гордость клуба и его же светящая ярче солнца звезда – Амина. Яркая высокая брюнетка с ногами… сказать от ушей – значит оскорбить. Нет, к этой длине неприменимы гиперболы. Вот кто был истинной бабочкой.
Серьезно к заданию Амина не отнеслась, но и отфутболивать путающуюся под ногами девицу не стала – провела целый вечер в компании с Настей, показывая основные па, сухо исправляя и советуя.
Нет, искать подружек здесь Ася не собиралась, но облегченно вздохнула уже хотя бы потому, что ее не послали при первой же встрече.
Посчитав, что долг исполнен, Амина удалилась, проигнорировав благодарности Насти, а вот взмокшей, уставшей недобабочке предстояло еще тренироваться и тренироваться. Это по словам все той же наставницы. Но Настя и не сопротивлялась. Тренироваться легче, чем выйти в полный народа зал, а потом… Ох, она так ярко и одновременно так туманно представляла, что ждет ее в первый вечер, а он настал.
И небо не разверзлось, земля не приняла ее на месте, даже папа не вернулся из мира мертвых, чтоб настучать позорящей имя дочери по голове.
А имя опозорено было знатно. Одежда, которую ей щедро предоставил Пирожок, как Женечку ласково обзывали все работники клуба, была далека от той одежды, в которой ходят люди… даже иногда на пляже.
Рваные в хлам шорты, короткий отражающий свет ламп топ, приличной высоты каблук и черные ажурные крылья. Подобных наборов было несколько. Настя не знала, кто решает, в какой вечер следует надеть тот или иной, просто согласно кивала, когда одна из девочек ставила ее в известность.
В целом, коллектив принял ее нормально. Никто не лез в душу, никто не напрашивался в друзья, но никто и волком не смотрел. Смотрели чаще всего мимо. Как и сама Настя. Судя по всему, по зову сердца и велению души здесь одна Амина, правда и она не светится счастьем в раздевалке. А вот в зале – зажигается. Сначала Настя удивлялась таким метаморфозам, а потом поняла, что и сама преображается. Профессионализм, черт возьми. Клиент всегда прав, клиенту наплевать на твои проблемы и сомнения. Клиент пришел «тыц-тыц», а еще время от времени поглядывать на то, как крылатые девушки извиваются под музыку, разогревая толпу.
Чаще всего выходные проходили для Насти как в тумане. Ночами она танцевала, днями отсыпалась, снова танцевала и спала. Мама тяжело вздыхала, но лезть не пыталась. Был бы отец жив, было бы иначе, а так – не считала себя вправе вмешиваться в жизнь взрослой дочери, если и сама-то не может со своей справиться.
Работа настойчиво ускользала из рук. Собеседования заканчивались ничем, разосланные сыном резюме оставались мертвым грузом на чьих-то почтах, швейных заказов, как назло, стало меньше.
Именно поэтому Настя обрадовалась первому заработку еще больше, чем надеялась. Денег было много. Слишком много, чтоб она смогла объяснить их происхождение маме, именно поэтому семейный бюджет пополнился лишь частью, а другая была припрятана в шкатулке.
Но никто не отменял правило о том, что много денег приравнивается к такому же количеству проблем. Проблемы были. Например, ноющие ноги и спина. Хронический недосып. Постоянный страх встретить знакомых, а еще чувство беспомощности перед лицом толпы.
Несколько раз Настю порывались схватить за ноги самые смелые, или совсем охмелевшие. Сделать им этого не давали, грамотно оттесняя, но осадок оставался. Она даже ночами иногда просыпалась в холодном поту, вспоминая, как к ней тянутся жадные руки.
Закон стриптиза распространялся и на гоу-гоу: смотреть можно, трогать нельзя. Вот только если стриптизерша за отдельную плату позволит потрогать, Настю передергивало от одной мысли о подобном.
Она достаточно успешно убеждала себя, что происходящее с ней – временно, а чтоб не начать сомневаться, то и дело предпринимала попытки найти что-то более достойное. Попытки были, результатов не было. Сплошь кризис, сплошь и своим-то нечем платить. В преподавателях для самых маленьких никто не нуждается, официанты нужны на полный день, с детьми сидеть ни разу не рожавшей и на руках не державшей почему-то доверять не спешат.
Месяц прошел, а Настя снова и снова облачалась в наряд бабочки Батерфляя, постепенно свыкаясь со всем и всеми.
Сегодня ей грозила очередная рабочая суббота.
– Привет, – кивнув в ответ на еще одно приветствие, Настя прошла через зал, поднялась на пять ступенек, оказалась в плохо освещенном коридоре. Как бы ни было прискорбно это признавать, за месяц девушка отлично изучила свое новое место работы. Могла на ощупь добраться до нужной двери, знала, куда можно в темноте бросить куртку, чтоб та попала точно на диванчик. Привыкать к подобному очень грустно.
Настя открыла дверь в гримерную собственным ключом. Ей невообразимым образом повезло – досталась собственная комната. Нет, дело не в том, что Анастасии Веселовой предоставили особенные условия, просто в той, другой, в которой к вечерам готовились остальные девочки, было тесно, а эта комната оказалась еще не отремонтированным подобием подсобки. Здесь было зеркало, вешалка, стул, диванчик из кожзама в углу, видимо, перекочевавший из кабинета Женечки по ненадобности. С потолка свисала лампочка без плафона, одна стена светилась голым бетоном, пол поскрипывал при ходьбе.
Но это было не так-то важно, почему другие девочки отказались от подобной привилегии, Настя поняла сразу же, но ни секунды не жалела, что честь обзавестись собственной гримерной досталась именно ей.
Девушка пошарила по стене, нашла включатель, зажгла свет. Унылая комнатушка моргнула ей двухсотвольтной лампочкой. Отбросив рюкзак, Настя подошла к стулу, села на него, вглядываясь в собственное зеркальное отражение. Под глазами – синюшные тени, лицо бледное, взгляд – будто через пять минут на плаху, если вытянуть вперед руки – непременно затрясутся. Ася никогда не была абсолютно довольна собственным внешним видом, но в последнее время искренне удивлялась, каким образом может привлекать хоть чье-то внимание. Как ей казалось, сейчас на нее смотреть можно разве что с жалостью. Так, как смотрит мама.
– Отдыхаем, Настенька? – Пир никогда не стучался. Видимо, не считал нужным. Не по статусу большому-большому начальнику стучать в гримерные маленьких-маленьких подчиненных. Видимо, каждый раз надеялся застать врасплох. А желательно не просто врасплох, а врасплох раздетой. Сегодня не повезло, Настя еще не начала готовиться к вечеру.
– Настраиваемся, – девушка окинула взглядом отражение мужчины в зеркале, а потом встала. В чем Женечке не отказать – так это в умении выбирать костюмы. Вроде бы не самая деловая должность, встречи с партнерами вряд ли проводятся в конференц-холлах бизнес-центров, но он вечно щеголял в костюмах с иголочки, чередуя лишь цвета. Сегодня – красивый светлый приталенный, делающий плечи широкими, а талию с бедрами правильно узкими.
