Каркуша или Красная кепка для Волка (СИ) - Кувайкова Анна Александровна (книги TXT) 📗
Лишь бы не на ковер в деканат и не на вылет из вуза. Их-то я и выписала на косо оборванный тетрадный лист, время от времени покусывая кончик карандаша и щурясь на монитор. Почесала затылок, склонив голову набок и обреченно протянула:
— Чует моя печень, мы на пороге грандиозного шухера… И вопрос теперь только одни, как заставить сию шайку-лейку работать в нужном мне направлении?
Вопрос был далеко не праздный. Эти пять потенциальных звезд студенческой самодеятельности отличались умом и сообразительностью, да. Вот только не там где надо и не тогда, когда надо. А уж о том, как некоторые из этих личностей могут, умеют и практикуют самые различные способы ухода от ответственности, вообще впору легенды слагать. И не всегда цензурные, к слову.
— Итак, что мы имеем? — закрепив листок на дверце стоящего рядом шкафа канцелярской кнопкой, я еще раз крутанулась на кресле, прежде, чем откинуться на спинку оного и заложить руки за голову. — А имеем мы то, что нас… Ну не будем о грустном, конкурс еще не состоялся, мы еще не пролетели и декан еще не в курсе, кто регулярно тырит у него из шкафа конфеты и печеньки. Поэтому шанс избежать прискорбной участи пока что есть. Мизерный, но, все же он есть. А значит… — хмыкнув, я подергала кончик пряди волос, выбившейся из хвоста, и обреченно протянула. — Пофиг, пляшем. Ну, или как говорят великие эстеты… Пренебречь, вальсируем! Где там у меня расписание на этот семестр благородно валяться изволило…
Распечатка занятий по группам, подгруппам и курсам нашлась под горой набросков, оставленных тут художниками до лучших времен. Смахнув их с чистой совестью на пол, я выудила нужную мне папку и принялась листать, сверяясь с собственным списком и делая пометки напротив каждой фамилии.
Студент Жарков, тот самый почти кандидат в мастера спорта по дворовому боксу, сегодня должен был объявиться на праве, во втором учебном корпусе и двести сорок пятой аудитории. Коли верить учебному плану, сегодня у всей моей группы был зачет, а значит этот представитель хомо сапиенс явит свой светлый лик преподавателю. Если не хочет вылететь из института как пробка из бутылки с шампанским.
— Один есть, а еще есть наш дядя Саша и Натулька, претендующая на звание королевы всея факультета… — хмыкнула, припоминая, какими взглядами на меня кидалась эта особа. Там же прохлаждается наш обожаемый староста Сашенька и та девица, с вечными страданиями по красивой жизни и не менее красивым мальчикам.
Тихо фыркнула, сдувая с носа прядь волос. Никогда не понимала все эти томные взгляды, вздохи и охи, а еще вечную манеру малевать лицо так, словно в любой момент вас могут пригласить на бал при императорском дворе. При гордо росте метр шестьдесят пять, худющем телосложении и остром подбородке, с копной темных, вечно взъерошенных волос, я среди цветника всего факультета смотрелась, мягко говоря, странно. Косметику не любила, одевалась как мальчишка, вела себя как мальчишка, носила темные толстовки и никогда не расставалась с любимой красной бейсболкой, с логотипом известной хоккейной команды.
А учитывая, что ко всему этому прилагался противный характер, постоянная болтовня, обязанности главы студенческого совета и прожженный фатализм, помноженный на фантастическое умение ляпнуть что-нибудь не там, не тем и не туда, навлекая беду на окружающих…
В общем, ничего удивительного, что любили меня студенты выборочно, далеко не всегда и только тогда, когда мои сольные выступления несли пользу для них, а не для меня или руководства вуза. И я уже предвкушала, какими радостными будут лица моих одногруппников, моей скромной волей оказавшихся втянутыми в студенческую самодеятельность. Лишь бы сразу не прибили и не придали анафеме на месте, за такие новости-то…
Звонок телефона выдернул меня из задумчивости, оторвав от созерцания расписания занятий. Запнувшись об валявшиеся на полу коробки, я чуть не свалилась, приложилась коленом об парту и, прыгая на одной ноге, добралась-таки до рюкзака. Что бы рухнуть животом на него, выудив из кармашка потрепанный телефон, видевший лучшие времена явно еще до моего рождения.
— Внимательно, — выдохнула, нажав кнопку приема вызова и пихнув локтем еще одну стопку набросков. К художникам за один только день накопилось столько претензий, что лучше бы им не попадаться мне на глаза ближайшие пару дней.
Не то, что бы я со своей комплекцией могу их зашибить ненароком, нет. Этих оленей, что б на них радиатор отопления кто-нибудь скинул, и в голодный год палкой не переломаешь, а мои справедливые возмущенные вопли они научились стойко игнорировать. Но я ж работать заставлю, их шедевры перерисовывать по десять раз, а вот это для них действительно, самая настоящая пытка!
— Мирослава? Добрый день, это вас Екатерина Петровна беспокоит, — мягкий голос моего непосредственного начальника, администратора кафе недалеко от центра города, звучал до невозможного официально. И наводил на не самые приятные мысли.
— Здравствуйте, что-то случилось? — настороженно переспросила, краем глаза отметив, как кто-то попытался дернуть дверь.
Щеколда дрогнула, но выдержала, сохранив мне хоть какое-то подобие уединения. Незваный гость ругнулся голосом Олега Евгеньевича, пообещал мне кары небесные, если я не объявлюсь в ближайшие пять минут и удалился дальше по коридору. К моей вящей радости, потому как второй попытки проникновения дверь бы уже не вынесла, открыв нашему замечательному куратору шикарный вид на мою пятую точку.
Она у меня, конечно, довольно симпатичная, да и джинсы, в кои-то веки, не висевшие мешком на бедрах, но все-таки!
— Мирослава, понимаете, в чем дело… — женщина взяла небольшую паузу, заполненную насквозь фальшивым сожалением, прежде, чем продолжить. — Но мы вынуждены вас уволить. Видите ли, наш директор после проверки финансовых документов, решил провести оптимизацию штатов… Под сокращение попали несколько официантов и бармен. Жаль, конечно, с вами расставаться, разрушать слаженный, сработавшийся коллектив, но это решение директора. Вы же понимаете, я не имею права его оспаривать.
— Угу, — медленно протянула, пытаясь переварить полученную новость. Мозги соображать отказались, все еще не отойдя от задания декана. Но где-то в глубине души уже поднимались первые зародыши той самой, пресловутой женской паники, так удачно задавленные после похода в деканат одним усилием воли. — То есть… Совсем сократить, да?
— К сожалению, да, Мирослава, — снова притворный вздох и полный никому не нужного сочувствия тон. — Вашу трудовую мы перешлем вам по почте. Расчет переведут на карту сегодня вечером. И, я все же надеюсь, что вы не будете держать на нас зла. Всего хорошего, Мирослава. Приятно было с вами работать.
— Но…
Гудки в трубке раздались до того, как я успела хоть что-то возразить. И глядя обалдевшим взглядом на замолчавший телефон, я минуты три переваривала полученную информацию. А потом застонала и приложилась лбом об стол. Потом еще раз. И еще. Пока в ушах не зашумела, а из глаз искры не посыпались. Только тогда мое скромное кошмарство всея студентов соизволило выпрямиться и поинтересоваться у высших сил громким злым шепотом:
— И где ж на моей улице перевернулось столько счастья, что б я сейчас так за него огребала, а?! Какого… Пьяного крокодила этот недобрый понедельник так недобро начаться изволил?! Да что б…
