Альтернативная анатомия (СИ) - "Шеол" (версия книг TXT) 📗
Я вздрогнула от резкого звука автомобильных шин по асфальту, оглядываясь на выскочившую из-за поворота черную иномарку. Еще пару секунд мне потребовалось, чтобы понять, что тормозить она не собирается. Я даже испугаться не успела, с силой оттолкнула шедшего впереди биолога и спешно отскочила сама, почти вовремя.
Пономарёву вообще повезло, он оказался чуть в стороне, меня лишь немного задело, сбив с ног, и машина, не сбавляя скорости, газанула в ебеня, унося с собой рев мотора. Тьфу, козёл кастрированный, а не водитель.
В первое время я вообще не понимала, что происходит. Меня будто на пару секунд из розетки выдернули.
Потом вдруг поняла, что ничего хорошего – встать не могу. Я осторожно оперлась на задетую ногу и вот тогда нахлынула боль, что аж воздух из легких выбило.
– Что за гребаное ептвоюмааать, – простонала я, оседая обратно на асфальт.
Но этого мне сделать не дали, биолог вовремя подхватил под белы рученьки, спасая от погружения в очередную пучину боли.
– Аккуратней… Держись за шею, – серьёзно велел он, а мне было не до споров.
Учитель тем временем осторожно подхватил меня на руки, вынуждая неловко выполнить свое указание и таки обнять его за шею. Теперь можно считать, что мне подфартило, и требовать с него поцелуй? Ладно, Пономарёв после этого всё ещё не обязан на мне жениться, даже по законам гор. Зато помогает отрешиться от мыслей о том, что это адски больно.
Я сдавленно всхлипнула, уткнувшись ему в шею.
Боль не утихала, напротив, словно накрывала жуткими волнами и не уходила обратно, вдобавок ко всему прочему, появилось такое отвратительное горячее ощущение, будто у меня… кровь текла. Вот повезло-то, ах ты господи, хоть вой.
– Денис Сергеич, я боюсь посмотреть, что у меня с ногой? Она вообще на месте?
– Ну-ка отставить панику, – строго и уверено велел он. – Я вызываю скорую. Всё будет хорошо.
Комментарий к 4. Переломы нервов и костей
Ребятушки, вы самые лучшие, спасибо вам за ваши слова, за подарки, за ваши эмоции. Мы шлем вам сердечные «чмафы» и лучи большой любви. Вы чудо!
========== 5. Трезва в стёклышко ==========
В скорой мне от души вкатили какого-то дерьмового обезболивающего. А биолог, который-таки вызвался ехать вместе, всю дорогу смиренно выслушивал мои горькие жалобы на жизнь и пытался отвлечь увлекательными рассказами о жизни инфузории-туфельки. Учитывая то, что он за руку меня держал всю дорогу до больницы, то выглядела я, наверное, очень жалостливо.
В больнице меня ждал ещё один гемор: эти нелюди с настойчивостью сатаны требовали срочного явления моих родителей. Я сначала вдохновенно увещевала их, что это оч-чень плохая просьба, просто очень, но эти пидоры остались непреклонны, и мне пришлось скрепя сердце звонить Кристинке, кратко обрисовывая ей ситуацию и моля сбéгать к моим эпическим родителям, чтобы те принесли сюда свои сектантские жопки.
Скажем так, это была не лучшая из идей, выдвинутых отечественной медициной.
– Сие есть кара божья! – вовсю голосила мать, не внимая и малейшему голосу разума. – Сева, выкинь её телефон, это всё от нечистый силы! Где он?! Давай сюда телефон! Нет, нам надо её очистить, срочно зовём сюда батюшку!
– Мам, мне нужно сдать деньги на выпускной, – я попыталась спокойным голосом переключить её энергию в другое русло и, к несчастью, мне это удалось.
– Сатанинский выпускной! – взревела она, сверкая глазами. – Ни за что ты туда не пойдёшь, иначе твою душу заберут демоны!
У меня сразу же возникло греховное желание ебнуть ее гипсом, может, хоть это мозги вправит. Если их, конечно, демоны не забрали.
Я мрачно созерцала лица лекарей, которые откровенно жалели, что совершили эту ошибку в своей жизни. Они поняли, что призвали не родителей, а, как минимум, дьявола, и чтобы их отсюда выдворить, понадобится экзорцист. За экзорциста сошёл местный плечистый медбрат Мишаня, который отчасти грубой силой, отчасти уговорами-таки изгнал моих безумных родичей за пределы заведения.
Пока все это происходило, мы с биологом остались одни в палате. Он тоже выглядел довольно странным образом, видно, стоял и осознавал, диалога с какой дичью он избежал благодаря досадному инциденту.
– Занятные у тебя родственники, – Пономарёв все-таки тихонько прыснул в кулак. – Давай я помогу тебе спуститься.
– Нет! Мне нужно такси, я поеду к отцу!
– А это кто был?! – искренне ошалев и тыкая в сторону двери, спросил биолог. – Протопоп Аввакум?
– Как это кто, – я развела руками, будто собираюсь сообщить самую очевиднейшую из истин. – Это Севка.
– А, всего лишь Севка, – Пономарёв старательно сделал вид, что он только что все понял и очень в теме.
– Отчим это, я с отцом живу, – пробубнила, нашаривая телефон в портфеле.
– Да вызову я тебе такси, успокойся, – биолог опустился на койку рядом со мной, тяжело вздыхая.
Он уже успел снять пиджак и галстук и выглядел, к тому же, жутко вымотанным. И я, вообще-то, была ему очень благодарна за то, что не бросил. А он, оказывается, хороший мужик.
– Я хочу язык себе проколоть, – неожиданно сообщила я, придвигаясь к краю.
– Ты одурела, что ли? – несчастно спросил Пономарёв, намекая явно на то, что я недалеко ушла от своей родни.
– Ну как бы… меня, получается, машина чуть не сбила. Нет, сбила, конечно, но не насмерть. А у меня вся жизнь перед глазами пролетела. И я хочу проколоть язык.
– Я немного не понял, как это связано.
А между тем, это очень тесно было связано. Когда ты оказываешься в непосредственной близости от того, чтобы откинуться, понимаешь, что надо делать всё, о чём мечтал; все безумные идеи, все вдохновляющие – ничего нельзя откладывать на потом. Даже такую ерунду, как проколоть язык.
Я уже было собиралась подняться, потом поняла, что, пытаясь опереться, положила свою руку на его, потом, что не хочу ничего менять.
– Вообще-то, мне просто особо не с кем было поделиться.
– Напугалась-то как, – он со снисходительной улыбкой потрепал по волосам, а у меня аж сердце зашлось.
– Ну, вызывайте уже такси-то, – едва слышно брякнула я, отводя глаза в сторону.
Пока он этим занимался, я по-тихому запечатлела его трагический профиль у окна на телефон, - ещё, вестимо, долго не увидимся. Ну и да, пора открывать счётчик бредовых идей, которые приходят в мою голову от большого испуга.
Следующие пару недель я, аки затворница, сидела дома, изредка навещаемая соседкой тёть Любой, которая помогала мне с готовкой и вообще по дому, и одноклассниками, которые приносили домашние задания и всякие вкусняхи. Гостя, явившегося в воскресенье и разбудившего меня настойчивым звонком в дверь, я не ждала.
– Твой завуч меня ненавидит, – с порога заявил Пономарёв, – доброе утро.
– Однако, здравствуйте, – я растерянно отковыляла в сторону, пропуская его внутрь.
– Она колебала мой мозг с энергией, не свойственной её возрасту, – спокойно продолжил тот, прислоняя к стене портфель. – Как же тебя угораздило с этим выпускным? Требовала от меня визита к твоим родителям под сотнями разных предлогов, в конце концов прислала проконтролировать твоё домашнее задание. Прости, что без предупреждения, но, как ты помнишь, у школы всё ещё нет твоего номера телефона.
– Насчёт выпускного… – я понурила голову. – Скажите ей, наверное, что я напишу отказ и всё такое.
– Я не выдержал этой пытки, так что теперь можешь зажигать.
– В смысле?
– В смысле, я заплатил за твой выпускной. Ты в комнату меня пустишь?
– Как это, вы заплатили?! Я… я вам дам… В смысле отдам… Когда отец вернётся!
Как же безумно неловко, он что, с ума сошел?
– А куда он делся? – как бы между прочим поинтересовался Пономарёв, озираясь по сторонам.
– Загулял. И на звонки не отвечает. И здесь ничего удивительного, у него это довольно часто бывает, – прокряхтела я, прыгая вдоль стены в сторону комнаты.
Я думала, он вернется раньше, и я успею заплатить, но… Но не судьба.
