Шантаж чудовища (ЛП) - Ле Карр Джорджия (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗

Торн протягивает ко мне руку и на этот раз притягивает мою голову к себе. Я стараюсь не вздрагивать, смотря в его глаза, пока его рука с усилием держит меня за шею. Любое его прикосновение вызывает у меня дрожь. Потом приподнимает меня за голову, ближе притягивая к своему лицу, чтобы я не смогла отвести от него глаз, даже если захочу.

Его лицо намного потрясающее красивее, нежели в моих воспоминаниях. Волосы цвета воронова крыла, спадающие на лоб, и глаза… темно-серые, стальные, как пепел после костра, я начинаю таять внутри. Я осматриваю его мужские скулы, его гордой римский нос и подбородок.

— Ослушаешься еще раз, Челси, и я не буду так добр. — Он произносит слова мне в лицо, у меня холодок пробегает по спине. Глядя ему прямо в глаза, я пытаюсь отыскать его слабость. Он не может быть все время таким холодным и жестоким. Он же не ИИ, который создает. В нем должно быть что-то человеческое.

Он также внезапно отстраняется и убирает свою стальную хватку с моей шеи, но на моей коже еще потом долго остается ощущение от его руки. Я до сих пор еще не пришла в себя от его наказания и от его заявления, что он собирается полностью владеть мной.

Единственный ответ, который я в состоянии ему дать — это сверлить его яростным взглядом, в котором читается только ненависть к нему, ничего больше. Я не могу позволить ему узнать, что чувствую нечто другое, кроме отвращения. Я не позволю ему уничтожить себя. Не могу позволить ему увидеть и прикоснуться к самому уязвимому моему месту, которое я скрывала всю свою жизнь.

Поэтому сижу на отшлепанной заднице, которая горит, и тупо смотрю в окно, расстроенная, с одной стороны тем, что он не разрешил мне кончить, и потрясенная, с другой стороны, что я так близко была от кульминации от его наказания.

6.

Челси

Спустя несколько часов я по-прежнему сижу рядом с Торном, но в другом лимузине с другим водителем и в другой стране. Я смотрю в окно, пока мы проезжаем по улицам Лондона.

Я родилась на ферме во Франции, но выросла прямо здесь, в центре Лондона. Я смотрю на людей, занимающимися своими делами, и чувствую странное чувство разъединения. Я никогда не принадлежала Нью-Йорку, но и здесь мне тоже не место. Я все время верила, что когда-нибудь вернусь сюда только ради одного, и вот я здесь, только с одеждой, которая на мне.

Торн отвез меня в мою квартиру, чтобы я могла забрать свой паспорт. Я даже не знаю, почему спросила, можно ли мне подняться в квартиру одной. Его темные брови сошлись в неприступной линии, а ноздри расходились от нетерпения, но правда заключалась в том, что я не собиралась снова бросать ему вызов. Я уже поняла, что бежать бессмысленно.

Я просто хотела побыть одна. Я чувствовала себя такой уязвимой, такой беззащитной. Между ногами было мокро и мне хотелось переодеть нижнее белье. Но самое главное, мне не хотелось, чтобы он побывал в моей крошечной квартире-студии. Мне хотелось спрятаться от него, хотя бы на время.

— Возьми только паспорт. Все остальное, что тебе потребуется, будет, — напомнил он мне, когда мы шли к лифту.

Я кивнула, и после этого больше не проронила ни слова. Когда я вставила ключ в дверь и толкнул ее, он вошел вместо со мной. Он заполнил собой все пространство. Моя квартира стала похожа на гроб. Пока он своим острым взглядом, как лазером, осматривал обстановку, я воспользовалась ванной. Поскольку трусики и джинсы были влажными, я переоделась в юбку. После того, как я достала свой паспорт из шкафа, последовала за ним, отдав свою судьбу в его руки.

Сейчас, когда мы проезжаем Эрл Корт, глаза устремляются на дорогу, ведущую к дому моей матери, отчего с губ слетает грустный вздох. Торн отрывает свой взгляд от ноутбука, не мигая и с любопытством смотрит на меня.

Тут же я сожалею о своем промахе.

Мне нужно контролировать себя, но невольно глаза скользят к его руке, упирающейся в мышцы бедра. Непроизвольно вспоминаю его жалящие удары по заднице и звуки, которые я издавала, которые, теперь я поняла, больше звучали как стоны удовольствия, а не протеста. Для него стало очевидно, как и для меня, что порка, которую он мне устроил сильно меня возбудила.

Огненный румянец стыда поднимается по шеи, отчего уголки его губ приподнимаются, он понял, о чем я думаю. Я в замешательстве отворачиваюсь и снова смотрю в окно.

Я действительно не понимаю, почему мои мысли продолжают навязчиво возвращаться к этому унизительному моменту, когда он положил меня к себе на колени. Тем более, что я на самом деле фригидна. За мою жизнь у меня было два парня, и оба бросали мне в лицо это слово, когда я расставалась с ними. Один в гневе, а другой с отчаянием и мольбой, что я обращусь к специалисту, чтобы решить свою «проблему». Я даже не могу их винить, потому что секс был ужасен. И причина была не в них. Барри был довольно симпатичным и очень внимательным. Он очень старался меня возбудить. Он делал все, что я хотела, но я ничего не хотела. Стив был магнитом. Девушки просто слетались к нему, как мотыльки к лампе, но когда мы приступили к сексу, я уже ничего не хотела. Ничего. Не поцелуи. Не дотрагиваний и определенно не самого секса. Тьфу. Вот почему мои мысли о Торне все перепутались.

— Куда мы направляемся? — Спрашиваю я, наблюдая за нашими отражениями в тонированном стекле.

— Брекланд Хаус.

Я от удивления поворачиваю голову. За все время, что я работала на него, он никого не приглашал меня в свой дом в Ричмонде. На самом деле, хорошо известно всем, что он охраняет свою частную жизнь, как дракон, охраняющий свое логово. С полной и неустанной самоотверженностью. Никакие вторжения не допускаются. Никогда. Я даже слышала, что беспилотники летают вокруг его территории двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю в поисках злоумышленников и папарацци.

— Я думала, мы будем жить в твоей квартире в Лондоне.

Его глаза кидают копья в меня с удивлением и удовольствием.

— Нет. У меня есть над чем поработать.

Я чувствую, себя как ребенок, с трудом в состоянии усидеть на месте от этой новости.

— О, хорошо.

Затем он отворачивается и смотрит в окно. Мой взгляд останавливается на густых черных волосах у него на затылке, и я задаюсь вопросом, каково это запустить в них пальцы. Как только он поворачивается ко мне, естественно поняв, о чем я думаю, я рывком поворачиваю голову к своему окну, вперившись в пейзаж снаружи. Я пытаюсь понять, зачем он везет меня в Ричмонд, а не держит в Лондоне. Зачем впускать меня в свой дом?

В Хаммерсмит мы сворачиваем, прежде чем выехать на трассу. Примерно через двадцать минут мы проезжаем мимо Ричмонда. Спустя несколько минут сворачиваем с шоссе на небольшую дорогу. Я уже вижу высокие кирпичные стены его дома.

Я тихо выдыхаю, когда автомобиль замедляется, темное стекло перегородки опускается. Перед нами высокие железные ворота с золотыми львами с обеих сторон. Дорога настолько длинная, что деревья вокруг нее кажутся нескончаемыми. Дом находится так далеко от ворот, что его по-прежнему еще не видно.

Я в изумлении оглядываюсь вокруг. Пока автомобиль медленно едет по потрясающей территории, я замечаю стадо оленей, пасущееся вдалеке. И невольно перевожу на Торна ошеломленный взгляд, его выражение завуалированно и скрыто, пока он наблюдает за мной.

— Это все твое? — с благоговением спрашиваю я.

— Это мой дом, — просто отвечает он.

Я киваю. Я никогда не видела его дом, но я знаю, что он будет огромным и строгим. Таким же, как его офис, его машина, его водитель, его люди и он сам.

Даже понимая, что я пялюсь на огромный особняк из серого камня с открытым ртом, я не в состоянии закрыть рот от удивления. Шесть коринфских колонн взлетают ввысь, поддерживая впечатляющий основу, на которой восседает статуя бородатого человека в колеснице, запряженной шестью белыми лошадьми. На фасаде дома гигантская массивная деревянная входная дверь и сотни высоких окон с причудливой каменной кладкой вокруг.