Завтра будет вчера (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" (чтение книг .TXT) 📗
— Неужели? Не указывай мне, понял?
— А ты, типа добрым заделался или чурок любишь? Пацаны, Капралу чурки нравятся, видали? Запал что ли на нее? Ни рожи, ни кожи. Твой брат, слыхал, там в Москве мочит таких, как она, а ты слюни распустил с соплями. Девочкууу жалко.
Когда я голодный — я злой. Очень-очень злой, и у меня лицо Митьки начало перед глазами расплываться. Сам не понял, как в нос ему зарядил.
— Ты чего, Капрал, вообще охренел?
Он кинулся на меня и ударил кулаком в глаз. Я почувствовал, как кожа возле виска лопнула, и кровь по щеке потекла. У меня планки сразу сорвало, на тренировках так тоже бывало, если в голову дадут, у меня крышу сносит. Я в себя пришел, когда меня от него Васька с Коляном оттягивали, а я, тяжело дыша, продолжал кулаками махать, все костяшки об его челюсть сбил.
— Убьешь, Капрал, охренел совсем.
— Тихо, Тема, тихо, — Васька Митьку под мышки подхватил, — мы пошутили. Так, подразнили чуток. На хрен она нам сдалась?
— Друга за суку черножопую бить. — взвыл Митька, вытирая лицо руками, выплевывая зуб сломанный, — Ты не друг — мразь ты.
— Пшел вон, — зашипел я, смахивая кровь с глаза рукавом рубашки. — Давай. Вали. Пока зубы все не повыбивал. Друг, бля. Когда меня спалил перед ментами, тоже другом был?
— Все. Валим отсюда. А тебя, тварь, я еще встречу саму — пожалеешь, что на свет родилась.
— Не встретишь, — сказал я вдогонку, трогая пальцем рану над левым глазом. Бровь мне рассек, ублюдок.
Они ушли, а я к девчонке повернулся. Она в забор вжалась, слезы по щекам размазывает и глазищами огромными на меня смотрит. Маленькая такая, худенькая, как тростинка. Мне показалось, что на ее треугольном лице только глаза эти и видно. Бархатные, темно-карие с поволокой и ресницы длинные, мокрые. Я наклонился и рюкзак ее поднял, отряхнул от грязи, она начала учебники собирать, руки с тоненькими пальчиками дрожат, и книги из них выпадают обратно, она всхлипывает, торопится. Я сам все учебники собрал, в рюкзак засунул и руку ей подал.
— Что затаилась, как мышь? Вставай. Домой провожу. Только не реви. Терпеть не могу, когда девчонки ревут.
— Не буду.
— Что?
— Не буду реветь, — тихо сказала она и слезы ладошками вытирает. Когда встала, на полторы головы меньше меня оказалась. Платье поправляет, а в косах трава запуталась, и пряди на лицо падают. Перепуганная, дрожит вся. Не привыкла, видать, к такому. И внутри появилось какое-то паршивое ощущение, что придется привыкать.
— Так что, Артем? Что скажешь? — голос Карена, отца Нари, выдернул из воспоминаний, и я поднял на него взгляд. За эти годы он почти не изменился — такой же представительный, властный, спокойный и доброжелательный. Впрочем, это спокойствие напускное. Я знал об этом человеке достаточно, чтобы понимать, на что он способен и что скрывается под этим спокойствием.
Покровительственный тон слегка раздражал, но мне было нужно именно такое отношение. Я на это и рассчитывал. Для него я так и остался русским мальчиком, который когда-то его дочь защитил от ублюдков — расистов и который дружил с ней несколько лет, за что он мне и отплатил… ножом в спину. Всей моей семье.
Предложение Карена было для меня неожиданным. Точнее, я этого хотел, но не думал, что мне подфартит так быстро. Я вообще был не сосредоточен сейчас на его предложении, потому что упустил одну важную деталь. То ли не учел, то ли помыслить не хотел в этом направлении. Я выучил все, что касалось ее семьи. Чем дышала за последние годы, какие дела проворачивала, у кого и что отжала. Но я не учел, что один из партнеров Карена Сафаряна может быть так же и женихом его дочери. Не рассматривал его в таком ракурсе, а должен был, особенно учитывая тесное общение обеих семей и общие дела.
А сейчас смотрел, как Нари в коридор вышла с Грантом своим, что-то говорит ему на армянском очень тихо. Грант Гаспарян — невысокий, коренастый, накачанный брюнет с большими, живыми глазами. Квадратное лицо с синеватой щетиной скорее было отталкивающим, чем привлекательным. Модный элегантный костюм не особо ему шел, словно на бойцовскую собаку надели банты и рюшки. Я знал, чем он занимается и чем занималась его семья в свое время. Да, я его изучил тоже, но не как потенциального соперника. Это и было моим упущением.
Судя по тому, как уверенно ведет себя с ней, они давно в близких отношениях, и он вхож в этот дом не только как партнер ее отца. Его явно ждали к ужину, потому что мать Нари тут же начала его обхаживать и суетиться.
Грант — имя какое-то собачье. Он меня взбесил, как только вошел со своим букетиком орхидей. Дорого, стильно, конечно. Только она, Пес, розы красные любит. Да, банально. Но тем не менее.
Смотрит на нее так, словно сожрать готов и притом с полной уверенностью. что в ближайшее время сожрет. Я бросал украдкой взгляды то на нее, то на него, и пальцы все сильнее сжимали бокал с вином. Насколько у них все далеко зашло? Она его любит? Или просто принимает ухаживания? Сам не понимал, ревную или злюсь, потому что он может испортить мне все планы, но, когда Пес тронул ее волосы, меня аж дернуло, и я раздавил бокал. Захотелось руку ему сломать. Я даже мысленно услышал хруст костей. Когда-нибудь это желание исполнится. Я не привык себе в чем-то отказывать.
Бокал лопнул, и мама Нари тут же засуетилась, за бинтом и перекисью побежала. Когда вернулась, я уже вытер кровь салфеткой и сдержано поблагодарил ее за заботу, извинился за разбитый бокал. Она тут же сказала, что я не виноват, и бокал, наверняка, был треснутым. Мужчины вообще не отреагировали на происшествие, они продолжали есть. С братом Нари, Артуром, мы никогда не были друзьями, скорее, с некоторых пор, наоборот… и я видел, что мое появление его явно не обрадовало. Ничего, я всем вам понравлюсь. Моя рожа располагает, а моя биография настолько кристально чиста, что ей позавидует святой апостол. Ну что, поиграем в мою игру? Я для каждого из вас расписал сценарии, притом с разными сюжетными линиями, но без хэппи энда.
Встал из-за стола и обернулся к Карену.
— Я подумаю над вашим предложением. Мне пора. Было приятно встретиться через столько лет.
— А как родители, Артем? Ты ничего о них не рассказывал.
Я поморщился… вот о чем мне хотелось говорить меньше всего, так это о семье, которую эта мразь разрушила. Мог бы, отрезал бы ему язык только за один этот вопрос.
— Отец умер три года назад. Я еще в армии был. Брат погиб. Мать со мной живет.
Тот сочувствующе кивал головой, но в глазах не отразилось ни одной эмоции. Плевать он хотел на мои проблемы. Впрочем, как и я на его… они у него обязательно очень скоро появятся. Он даже не предполагает, насколько скоро и что я собрался у него отобрать. За все в жизни надо платить по счетам.
— Мне очень жаль. Но жизнь продолжается. Ты молодец, что о матери заботишься.
Тварь. Из-за тебя моя мать парализована и прикована к постели. Но ты этого, конечно, не знаешь. Тебя такие мелочи никогда не волновали. Ты даже ими не интересовался. Кто ты, а кто она. Но в жизни все так быстро меняется, Карен Сафарян. По щелчку пальцев. Как и твоя изменилась сегодня. В тот момент, как твоя дочь привела меня в этот дом. Очень скоро ты проклянешь этот день.
— Подумай, Артем, насчет работы. Если денег мало, скажи — дам больше.
Не стесняйся.
Как с бедным родственником со мной, аж покоробило. Передернуло всего.
Я поблагодарил Лусине за ужин, а Пес с Нари как раз вернулись, но, когда мышка поняла, что я ухожу, она не села обратно за стол.
— Я провожу.
Бросила тревожный взгляд на Гранта и на меня посмотрела.
— Проводи, милая, — сказала мать и принялась подсыпать Псу что-то в тарелку. Но тот сверлил ее злым взглядом, он явно не одобрял ее энтузиазм. Мог бы — запретил бы провожать, но не у себя он дома и прав пока никаких не имеет. ПОКА.
Я набросил куртку и вышел на крыльцо. Нарине следом за мной. Обернулся к ней, ущипнул за щеку двумя пальцами, потрепал, а хотелось костяшками провести по гладкой скуле, губы пальцем погладить, убеждаясь, что они такие же мягкие, как и когда-то. Но я еще успею и не только в этом. Никто и никуда не спешит.
