Белфаст в марте (СИ) - "Piona Raw" (читать книги онлайн без TXT) 📗
— Конечно мы твоя семья. Ты наша мама! — чуть надломившийся голос выдал волнение Фел, которая редко терялась и редко плакала. — Не оставляй меня, когда он приедет.
— А ты не оставляй меня. Я одна не справлюсь, он захочет меня выгнать, а Пандора на мою сторону не встанет, — Билли знала, как жалко это может звучать. Она почти жаловалась и просила защиты у вчерашнего ребёнка, юной девушки, потерявшей отца, уязвимой.
— Я знаю. Она слишком его любит, но я — нет. Просто… не оставляй нас. Я помню, что сказала бабушка, — Фелиса окончательно потеряла свою изящную надменную манеру. Она снова стала простой девочкой, ищущей поддержки. — Я помню, она упомянула, что ты можешь… ну словом влюбиться снова. Я знаю, это глупо, но ты же так с нами не поступишь?
— Прости? — Билли нахмурилась. Её не возмущало это, не оскорбляло. Она просто искала откуда растут ноги у этих просьб, прежде чем давать обещания.
— Ну папа… ты же его любила, и я подумала…
— Фел. Я очень любила твоего папу, и я не собираюсь менять эту память на кого-то. Не сейчас, не через год или два. Я не поступлю так с тобой, с Агне.
— Но так не будет всегда. Я просто надеюсь, что он будет достойным…
— Я пока об этом не думаю и ты не думай. Я пойду поцелую Агне перед сном, хорошо? Я с вами, и вы можете на меня рассчитывать, — она снова что-то обещала. Обвешана обещаниями, как новогодняя ёлка, даже на спину давит. Она осознала, что место Хавьера не займёт Пандора, как старшая дочь. Не придёт Валери, решать все вопросы, не вернётся в виде рыцаря-спасителя Ксавье, не объявится хоть один человек, который погладит по голове и успокоит.
Билли вышла от девочек и не успела сделать и пары шагов, когда вспомнила о Боно. Он сидел в своей комнате, одинокий четырехлетний малыш. Ещё неделю назад его мама уделяла ему восемьдесят процентов своего времени, а остальное делили между собой все взрослые в доме. Неделю назад его носил на руках дедушка Хавьер, с ним возились и беспрестанно баловали и целовали, а теперь его только кормят, моют и укладывают спать, будто забытого после дня рождения, подаренного хомяка.
— Боно, уже так поздно, почему ты не спишь? — Билли подошла. Заметила, что мальчика переодели в пижаму, умыли и причесали. Видимо кто-то из слуг выполнил свои обязанности и оставил его как был, без сказки и поцелуя.
— Ждал маму. Она совсем грустит, да?
— Да, милый, прости её. Это скоро пройдёт, — Билли поцеловала Боно в пухлую щеку и погладила его соломенного цвета волосы. Он очень хорошо и правильно говорил, был умным и самостоятельным, но очень чувствительным ребенком.
— Ты расскажешь сегодня сказку, да?
— Да, давай это сделаю я, — Билли взяла книжку с полки, это всегда был «Питер Пен», не по годам взрослый для малыша Боно.
— Тетя, а ты будешь делать так, когда мама не сможет? Обещаешь?
— Обещаю, милый, — новое обещание на натруженные плечи.
***
— Бабушка, я так устала. Я не могу уже, а прошла только неделя. И меня так пугает этот Ксавье! Пандора бы не стала говорить просто так! — Билли лежала на кровати, раскинув ноги и руки, будто и правда тащила за спиной рюкзак с обещаниями весом в двадцать килограмм. Телефон на громкой связи лежал рядом, откуда доносился голос Оливии Фосс, старой блудницы и тусовщицы. — И я ненавижу Валерию! Она меня не просто пугает, она бесит! Что делать? Ты же мастерица решать такие проблемы!
— Ну во-первых, спасибо что не ревешь сегодня в трубку! Я не слышала от тебя ни одного слова за эту неделю, надеюсь это положительная динамика, а не транквилизаторы, которые прописала Анна, — Оливия откашлялась, и явно сделала глоток виски. — Во-вторых, с Валерией я бессильна. Твоя свекровь старше меня, твоей бабки. Думать нужно было, дорогуша! Я могла разобраться с кем угодно, пока твоим врагам было по тридцать-сорок лет, но семидесятилетняя старуха со связями… не обращай на неё внимание. Ей нужны деньги, а тебе нет. Защити детей, не уходи из этой семьи. А по поводу этого Ксавте… ну чего тебе бояться?
— Не знаю. Мне тревожно, надеюсь это пройдёт, к тому моменту, как он приедет. Я готова отказаться от всего, если он захочет. Кроме Фел и Агне, за них я поборюсь.
— И что ты в них нашла?
— Что? Они мне как дети.
— Фел тебя ненамного младше. Ты была в её возрасте, когда выходила за Хавьера.
— Я знаю. Но он оставил их мне. Агне нужна моя помощь, она не знает других матерей. А Фел я должна защитить от этой идеи с браком. Она не должна выходить за кого попало, — Билли посмотрела на экран телефона, где застыло в улыбке лицо бабушки.
— Защити. Я помогу чем смогу, но я уже не та, что раньше. Вот когда мы выдавали замуж твою мать я была в ударе. Сбыть с рук это пьющее чудовище, было настоящим подвигом! Даже Саймон мне аплодировал! — усмехнулась Оливия. Несколько лет назад, отгремела свадьба сорокалетней Франчески Фосс, невестки Оливии Фосс и матери Билли. Это было примечательным событиям, так как женихом был молодой красавец-футболист. После того, как брачные договоры были подписаны, Одивия прошипела Билли на ухо: «Бежим, пока этот парень не понял, что под видом молодой телки ему подсунули старую говядину!».
— Спасибо, Ба. Если ты сможешь приехать и побыть тут недолго, будет неплохо, как думаешь? Дети говорят, что скучают.
— Приготовьте мне комнату с хорошим видом и балконом!
Бабушка скинула вызов, а Билли стало одиноко без её голоса. Хотелось выйти из спальни и пробраться в ту, где жили они с Хавьером, но она сама потребовала заколотить дверь. Было противно до дрожи, до тошноты. Горло скребли и душили слезы, это было настолько постоянное чувство, что без него Билли будто никогда не жила. В закрытом помещении было страшно, приходилось впускать ночной воздух, прохладный в марте. От вечно открытого окна успела появиться простуда, начинался бронхит. От слез, нервного расстройства и болезни, не спадала температура, но все это приходило в минуты одиночества, когда семья засыпала, а Билли оставалась сама с собой. Никто не просил о помощи и поддержке, не сообщал о важных делах, которые решал Хавьер. В минуты покоя приходил ужас, страх и пытка, которой не было конца.
Билли подняла голову, с трудом, горло кажется опухло. Воспалённые глаза сильно болели. Стена напротив кровати превратилась в алтарь: много, очень много фотографий Хавьера, его записки и телеграммы. Он обожал писать телеграммы из командировок, и слать старомодные открытки. Подаренные им украшения на столике у стены. Столик завален бумагой и ручками, тут она пишет Хавьеру письма, которые потом убирает в ящик стола. Письма полные чувств и боли, и страха.
Билли повернулась лицом к собственному отражению в огромном зеркале на стене. Как же она осунулась, как бледно и безжизненно выглядит. Какие тусклые волосы, какие красные глаза, какие красные щеки. Больная, усталая, почти не спит. Нужно спать, завтра снова будут проблемы и обещания.
Билли дошла до своего столика, убрала в конверт очередное письмо, спрятала его в ящик. В соседнем ящике нашлись таблетки, выписанные Анной, полторы и запить стаканом воды. А потом будет глубокий здоровый сон, минимум на восемь часов. Билли убрала половинку, чтобы не повторить прошедшую ночь, когда ей снился кошмар, а тело никак не могло проснуться и отпустить его. Она не спала, видела сны наяву, была все время начеку.
