Мы обещали не расставаться (СИ) - Медведева Татьяна Леонидовна "Стелванда" (читаемые книги читать TXT) 📗
Краем глаза она отметила, что парень нетерпеливо посматривает на часы. Наверное, что-то с рыжей задумали, мелькнуло в голове, неожиданный поцелуй и обнималки с Вадимом – очень просто для них, скорее, решили подставить меня, а не его, неслучайно Никита заигрывал со мной весь вечер.
Несомненно, это меня, по их сценарию, он должен обнять и поцеловать, пришла к выводу Тинка, машинально в который уже раз вытирая эмалированную кружку. Если она права, то скоро, похоже, на кухне появятся Вадим и Полина, а этот говнюк полезет целоваться. Ну, погодите, не на ту напали! Но что же можно сделать? Ударить ногой в пах? Будет больно – и никакой забавы!
На глаза попалась кастрюля с очистками и объедками. Вот она спасительница! Неспроста же стоит тут со вчерашнего года. Всё как у Чехова: если в начале пьесы висит ружьё, то к концу оно должно выстрелить. Если есть кастрюля с очистками…
Кухонная дверь слегка шелохнулась, не успела она распахнуться, как Серов, ухмыляясь, шагнул к Тинке. Девушка выронила из рук кружку, та громко стукнулась о плиточный пол. Парень автоматически наклонился, чтобы поднять её. Тинка, не растерявшись, легонько поддела кастрюлю за ручку и опрокинула на Никиту, да так ловко, что, когда содержимое вывалилось ему на плечи и грудь, голова его оказалась прямо в кастрюле. Ну, точь-в-точь немецкий рыцарь в шлеме из кинофильма «Александр Невский»!
И тут в дверном проёме показался Вадим, за ним стояла недоумевающая Полинка.
- Что здесь происходит? – воскликнула она.
- Бедный Никита! – всплеснув руками, принялась сокрушаться Тинка. – Пришёл помочь мне, но он же не посудомойщик – артист, одним словом, взял да нечаянно опрокинул кастрюлю себе на голову! Вот какой неловкий!
Вадим расхохотался так громко, что привлёк других одногруппников. Поднялся гомерический хохот. Даже Полина смеялась. Да и как можно не рассмеяться, если перед тобой одетый с иголочки парень весь обсыпан пищевыми отходами и с блестящей кастрюлей на голове.
Позже, уже в пятом часу утра, когда все угомонились и улеглись спать кто куда, Вадим, сумевший найти для себя и Тинки местечко на полу, где-то раздобыв отдельные одеяло и покрывало, прошептал ей на ухо:
- Никита признался, что завлекал тебя по Полинкиной просьбе. Он ей не мог отказать: она помогла ему сдать зачёт по античной литературе, передала шпаргалки. Ей захотелось кого-нибудь разыграть - у неё блажь такая появилась… Не обижайся на них.
- Хорошо, не обижаюсь, - промурлыкала Тинка, - стало быть, он не хотел меня закадрить, жаль! – и хихикнула. Ей было приятно лежать рядом с Вадимом.
Какое же это блаженство – спать с ним! Никогда ещё этого не было. О более близких интимных отношениях они и не мечтали, считали, придут потом со временем, ведь сначала надо пожениться.
- Ах, ты, бесёнок! – еле слышно произнёс Вадим ласковым мягким голосом. – Тебе мало того, что посадила в калошу парня, вернее, в кастрюлю, но ещё хочешь, чтобы увлёкся тобой! – Он прижал крепко Тинку к себе, уткнулся в её пушистые волосы носом. – Как ты чудесно пахнешь! – снова зашептал.
- Быть может, - выдохнула ему на ухо Тинка.
- Не может, а точно! – не согласился с ней Вадковский.
- Глупый, я имею в виду подаренные тобой духи.
Утром они проснулись одни из первых. Спустившись вниз и оглядев, какой хаос остался после их пьянки-гулянки, Вадим решил, что пора им с Тинкой убираться с дачи подобру-поздорову.
- Ты достаточно вчера поработала Золушкой, - сказал он Тинке, - пусть теперь другие моют посуду и готовят пищу, а мы отправимся домой. Вечером вдвоём погуляем по Ленинграду.
Через час они ехали в почти пустой электричке, по крайней мере в их вагоне никого другого не было. Целовались, обнимались, разговаривали и радовались, что снова вдвоём наедине, искренне наслаждаясь минутами проведённого вместе времени.
Глава IV
Быстро пролетали дни, как один миг. Вот уж и курсы завершились. Тинка успешно сдала экзамены на журфак и поступила, а Зосимчику повезло меньше – она прошла только на заочное отделение. Вадим уговаривал Тинку поехать в конце лета на море, но та даже рассматривать этот вариант не хотела – только домой! Она не была в Караяре целый год, не видела никого из родных, и сердце её рвалось к ним.
- Поехали со мной, - звала она Вадима, но тот, научившись за зиму плавать в бассейне, стремился испытать себя в морских глубинах. К тому же караярских бабушку с дедушкой он видел на майских праздниках – они приезжали в Ленинград в гости.
Так что в конце августа они отправились отдыхать в разные стороны. Через десять дней Тинка вернулась на учёбу.
Как приятно было идти по университету, ощущая себя полноправной студенткой. «Это мой журфак! Я здесь не гостья! - всё пело в ней. – И это не где-нибудь, в глубинке, а в самом Питере, Северной столице, если вспомнить дореволюционный статус Ленинграда!»
В этом году, как узнала она летом, в вуз поступила и Милочка, также провалившаяся на экзаменах (в педагогический) прошлым летом. Вторая Тинкина подруга детства – Алёнка – учится в медицинском училище.
Одноклассница Галочка Иноземцева, с которой Тинка сдружилась в старших классах, поступила сразу после школы в Башкирский университет, на филолога. Они часто переписываются с ней. Писала Тинке и Алёнка. Правда, по обыкновению, все сообщаемые новости и восторги касались Милочки: как сложно той преподавать русский язык и литературу в деревенской школе, куда районный отдел образования направил её работать, как по горло влюбился в неё молодой доктор, а Коля Линков, поступивший в военное училище, прямо засыпал Милочку любовными письмами.
Все на журфаке друг другу улыбались, или счастливой Тинке так казалось. Рядом с ней шагала радостная Зосимчик. Словно по щучьему велению, её вдруг взяли на очное отделение, позвонили из деканата через несколько дней после того, как вывешены были списки поступивших, и сообщили, что выбыл один из «стажистов», а поскольку она стояла следующей в очереди и у неё есть двухгодичный стаж, то ее зачислили на его место. Значит, чудеса случаются в жизни.
- Я переживала, что на курсе будут одни послешкольные юнцы, мне в свои 21 будет скучно! - весело щебетала она, с любопытством рассматривая окружающих. - Взгляни, Валентина, - почему-то Зосимчик всегда звала Тинку Валей или Валентиной, - юных тут не так уж и много, большинство как я и ты – совершеннолетние, кучковаться будет с кем.
Неожиданно перед аудиторией, где должна была начаться их первая учебная лекция, столкнулись с парнем в белой водолазке и с кучерявой головой.
- Кого я вижу! – воскликнул он, широко расставив руки. – Умную девицу, алчущую познаний!
От неожиданности Тинка вздрогнула и удивлённо уставилась на юношу. Через мгновение поняла, что перед ней Алёша Кравченко, с которым она, будучи в гостях у сестры в Свердловске, познакомилась чуть больше двух лет назад. Тогда он учился в восьмом классе, она – в девятом. Теперь он вымахал выше Тинки на полголовы, несмотря на её высокие каблуки, и своим разудалым видом напоминал благовоспитанного Иванушку-дурачка из сказок режиссёра Роу. Такие же озорные смешинки в карих глазах.
- Алексей Кравченко, большой знаток иностранных языков! Как это ты оказался в Ленинграде? Ведь ты хотел поступать в Свердловске! – радостно приветствовала девушка парня и протянула руку. – Я безумно счастлива тебя видеть!
- И я тоже. Выходит, ты поступила на журфак, как и я… Мои родители собираются переезжать в Ленинград, отца перевели сюда, в обком партии, пришлось мне сюда поступить. А я видел в списке Маслову Валентину, но подумал, что однофамилица – на зачислении тебя не было.
- Я уехала домой с родными повидаться, - пояснила Тинка.
Роза Зосимова нетерпеливо дёрнула её за рукав:
- Пошли, а то стоим на дороге, как три тополя на Плющихе, другим мешаем.
- Да, конечно, - согласилась Тинка и представила Зосимчика Алёше, а потом они вместе направились в аудиторию.
После занятий Алёша уговорил девушек отметить первый день занятий в кафе. Заказали цыплёнка табака и сухое вино. Расслабившись, стали болтать обо всём, что в голову приходило. Больше говорили Тинка с Алексеем, вспоминали, как учились недолго – всего месяц – в одной, с иностранным уклоном, школе, о мечте его стать телекомментатором… Надо же, сбывается! И Тинка тоже оказалась в журналистике! Значит, не зря он ей подарил справочник журналиста, когда она уезжала из Свердловска.
