Подчинение (СИ) - Орлова Тальяна (читаем книги бесплатно .txt) 📗

Меня срывало. Я уже не могла сдерживаться и сама подавалась на пальцы — еще быстрее. Если бы он поцеловал меня, позволив отвлечься, если бы разрешил хотя бы закрыть глаза, то мне хватило бы секунды, чтобы достичь пика. Но меня словно подбрасывало на волну, а потом снова швыряло обратно — и поднимало на новой волне. И он не останавливался, только смотрел еще внимательнее.

Произошло все слишком неожиданно — за долю секунду все тело сжалось, а потом будто взорвалось. Рот открылся, но я даже стона не издала. Неконтролируемо зажмурилась, даже пальцы напряглись до боли, судорожно сжимая ворс. Еще два движения по клитору умелыми пальцами, выбивающими остатки оргазма, а я оцепенела от ощущений.

Едва расслышала очередное требование:

— Хорошо. А теперь поблагодари.

— Спасибо… господин, — прохрипела, как только смогла.

— Постарайся, чтобы в следующий раз это прозвучало искренне.

Он отпустил меня и поднялся на ноги. Я перекатилась на бок и свернулась, подтянув ноги. Слишком поздно, чтобы закрываться. Слишком стыдно, чтобы эта поза сейчас хоть немного помогла. Поэтому протянула руку, схватила свою одежду и попыталась встать.

— Все свои вещи, — он поддел ногой мои трусики и подкинул их мне, — убери в сумку и чтобы я их больше не видел. Надевать можешь только то, что найдешь в комнате, — он кивнул на крайнюю дверь. — Завтрак в восемь. До этого времени из комнаты не выходи. Все ясно?

Я только кивнула, пытаясь как можно быстрее скрыться от его взгляда. А серьезное он, значит, оставил на завтра? Воскресенье — выходной. Впереди целый день, чтобы свести меня с ума.

Глава 4

Хотелось упасть на пол и расплакаться от бессилия, но я остановила себя: еще ничего не произошло такого, чтобы сразу расклеиться! Если Максим Александрович хочет меня сломать, то я ему такого удовольствия не доставлю!

Поэтому включила свет и огляделась. Комната была небольшой, но со всей необходимой мебелью — узкая кровать, туалетный столик, шкаф и дверь, ведущая в маленькую ванную. Я заметила блистер с таблетками и тут же проглотила одну: мне возможная беременность после всей этой истории нужна еще меньше, чем Максиму. Открыла шкаф, внутренне готовая увидеть там сколь угодно откровенные наряды, но даже с некоторым изумлением отметила: несколько висевших на плечиках платьев вовсе не были подчеркнуто открытыми. Немного короткие — як таким не привыкла, но и не ассоциирующиеся с образом шлюхи. Я приложила к груди одно, светло-зеленое, на широких лямках, и пожала плечами — ничего особенного, в подобном на улице многих увидишь! Вот только нижнего белья нигде не обнаружила. Он приказал убрать все мои вещи, значит ли это, что я ничего не могу использовать? А может, он просто забыл о белье? Через секунду осознала: Максим Александрович ничего не забыл, а если спрошу об этом, то ударит или накажет каким-нибудь другим способом. Возможно, ему не нужно, чтобы я выглядела как шлюха — достаточно, чтобы я ею себя чувствовала.

Отмывалась в душе два часа, но вода напряжение смыть не способна. Но расклеиться я себе не позволила! Всего лишь первый день, дальше будет только хуже. Расклеюсь, когда все закончится: вернусь в свою квартиру, залезу под одеяло и прореву пять дней кряду. Но не раньше. Максим Александрович считает меня слабой, да чего греха таить — я и сама всю жизнь так считала. Не настало ли время впервые хоть перед чем-то устоять?

Кровать была совсем небольшой, на одного человека, но меня смутили высокие спинки с металлическими рейками. Воображение легко подкинуло картинку, как можно их использовать, если под рукой есть наручники или крепкие веревки… Потрясла головой, отгоняя неприятные мысли. Спать придется голой — в шкафу не нашлось ничего, что можно было бы на себя накинуть и не бояться измять. Оглянулась на дверь, та не запиралась изнутри. Но с этим я тоже ничего поделать не могла.

Промучившись почти до самого рассвета, уснула, но через некоторое время снова открыла глаза. Около семи утра, а снаружи раздавался какой-то шум. Я хорошо помнила приказ не покидать комнаты до восьми, но любопытства не удержала. Тихонько приоткрыла дверь и выглянула в щелочку. Похоже, на кухне кто-то был: я точно расслышала, как звенят тарелки. Мелькнула фигура. Женщина, немолодая, по всей видимости, готовила завтрак. Ничего удивительного в этом я не нашла: кто- то готовит, кто-то убирает, вряд ли я считала, что Максим Александрович все по дому делает сам. Но мне бы очень не хотелось быть обнаруженной, поэтому я так же тихо прикрыла дверь. Унижение можно сделать в сто раз унизительней — если еще и будут тому свидетели.

Приняла душ, чтобы выглядеть немного бодрее после почти бессонной ночи, надела зеленое, расчесала волосы. Из зеркала на меня смотрело чужое лицо — бледное, застывшее, с равнодушно-отстраненными глазами. И будто впервые увидев себя со стороны, я отметила, что лицо это красиво. И стало бы прекрасным, добавь ему жизни. Натянуто улыбнулась — нет, так стало только хуже.

Без пяти восемь входная дверь хлопнула. У Максима Александровича даже кухарка выдрессирована! Ровно в указанное время я вышла из комнаты. Одновременно открылась и соседняя дверь.

— Доброе утро, Максим Александрович.

Он, как всегда, выглядел потрясающе — мокрые волосы добавляли и без того домашнему образу уютности. Но холодный голос вмиг разрушил приятную картинку:

— Господин.

— Доброе утро… господин.

Это слово при свете дня звучало совсем уж неуместно. Ночью еще можно убедить себя, что происходящее — игра, пусть и не слишком забавная. Но утром — это как признание, что у игры нет временных рамок, отчего она становится серьезней. Чтобы сгладить свою заминку, быстро добавила:

— Я могла бы готовить для вас! Или выполнять другую домашнюю работу — все, что прикажете… господин.

Надеялась, что он посчитает мое предложение шагом навстречу, но Максим Александрович уловил суть:

— Предпочитаю доверять профессионалам. А ты тут для других обязанностей — не получится выехать за счет видимости активной деятельности.

Да, я бы многое отдала, чтобы только стирать, гладить и вытирать пыль… Ведь это тоже считалось бы рабством! Он мог бы кричать на меня и отчитывать за подгоревший стейк — какое же, оказывается, наслаждение, когда на тебя просто кричат и отчитывают…

— Как скажете, господин, — я потупила взгляд, чтобы он не заметил разочарования.

— Завтрак готовит повар, она исчезает до восьми. Обедаю я обычно вне дома — в это время приходит домработница, наводит порядок. В пять приходит другой повар, варит ужин. Если знаешь распорядок, то ни с кем из них случайно не встретишься.

То, что у Максима Александровича все вокруг ходят по струнке, совсем не изумляет. Интересно, а как он наказывает повара за подгоревший стейк?.. "Никак", — ответила я сама себе. Увольняет в ту же секунду, а потом отыгрывается на таких, как я.

Я нерешительно посмотрела в сторону кухни. На столе были выставлены блюда под полукруглыми крышками. Интересно, он предложит мне позавтракать с ним или будет морить голодом? Я спокойно приму любой из вариантов. Лишь бы сегодняшний день пережить.

— Каждое утро у тебя будет одна обязанность. Сегодня и начнем.

Я уставилась на него, со страхом ожидая продолжения. Максим Александрович с интересом рассматривал меня — я уже знала этот взгляд, и сейчас точно речь не пойдет о бытовых мелочах.

— Сними платье и встань на колени.

Я неловко ухватила за подол, подняла вверх, потом рывком стянула одежду. Под которой, как и подразумевалось по правилам, не было ничего. Поежилась от собственной наготы, но опустилась на пол.

Он подошел ближе, остановился прямо передо мной:

— Расстегни.

Пояснений не требовалось — и без того понятно, о чем он говорит. У меня пальцы задрожали так сильно, что несколько раз споткнулись о пуговицу, а потом на молнии его джинсов. На этот раз Максим Александрович не торопил, ждал и будто наслаждался моей нерешительностью. На нем также не было нижнего белья. Едва я справилась с замком, Максим сам немного приспустил джинсы вниз, обнажая полувозбужденный член.