Любовь цвета боли (СИ) - Жилинская Полина (книги онлайн без регистрации полностью .TXT, .FB2) 📗
— Врача вызывай и молись, чтоб она выжила, — кидаю на ходу и спешу в дом.
Залетаю по лестнице на второй этаж, с ноги открывая дверь в мою спальню, и осторожно укладываю невесомое тело на кровать. Что делать? Девушка продолжает мелко дрожать и изредка жалобно постанывать. Иду в гардеробную, достаю из шкафа одеяло, накрываю дрожащее тельце. В ванной смачиваю полотенце в холодной воде и возвращаюсь к кровати. Протираю бледное лицо и губы. Она приоткрывает губы и ведет по ним маленьким розовым язычком, собирая капли влаги. Тянусь к тумбочке и наливаю в стакан воду из графина. Приподнимаю ее голову и подношу стакан к губам, но девушка продолжает спать непробудным сном. Возвращаю стакан на тумбу и, обхватив за плечи, осторожно тормошу Ольгу. Кажется, спустя целую вечность, она недовольно морщится и, наконец, открывает глаза.
— Оля, — зову тихо, чтобы не напугать. — Давай, девочка, нужно выпить воды.
Приподнимаю ее и вновь подношу стакан к губам. Оля пьет жадно, вцепившись дрожащей ладонью в мою руку, капли воды, стекают по подбородку, шее и катятся ниже, за круглый ворот футболки. Осилив чуть больше половины, устало откидывается на подушку, зябко кутаясь в одеяло.
Смотрю на наручные часы, прикидывая, как скоро приедет врач. Я абсолютно растерян. Что мне сейчас делать, согревать или охлаждать ее? Почему она, мать твою, периодически хрипло стонет, словно на последнем издыхании? Я понятия не имею, чем ей помочь и как облегчить состояние. Достаю из кармана телефон и набираю номер Павла Борисовича.
— Я уже подъехал, — слышу в трубке.
По телу проносится слегка заметная дрожь облегчения. С удивлением осознаю, что с какого-то перепуга всё это время был дико напряжен.
Кладу телефон в карман и выхожу из комнаты, опираюсь на перила и окидываю взглядом погруженный в полумрак холл на первом этаже. Наконец вижу, как входная дверь открывается и в дом входит пожилой мужчина с небольшим чемоданчиком в руках.
— Что случилось? — бегло профессиональным взглядом окидывает меня.
— Пойдемте, — киваю на дверь спальни и захожу первым.
Павел Борисович, не мешкая идет к кровати и, поставив чемодан на прикроватную тумбочку, приспускает одеяло до пояса. Притрагивается ко лбу Оли, затем измеряет пульс. Обхватывает осторожно голову и осматривает синяк на подбородке.
— Еще могут быть повреждения? — не отрываясь от пациентки, спрашивает он.
— Не должно быть, — отвечаю глухо, но даже самому себе мой ответ кажется парадоксально глупым, учитывая плачевное состояние девушки.
— Помоги мне раздеть ее, — бросает, скидывая с больной одеяло.
Подхожу к кровати и приподнимаю безвольное тело. Доктор с трудом стягивает с девушки пропитанную влагой футболку. В глаза бросается фиолетовый бок. До хруста сжимаю челюсти. Убью того, кто ослушался. Тем временем Павел Борисович стягивает с нее штаны, девушка остается в черном кружевном белье, Прочищаю горло и спешно отвожу взгляд с полуобнаженного тела. Павел Борисович осматривает поврежденные женские бедра. Уродливые вздувшиеся полосы от ремня на нежной коже выглядят жутко.
— Опусти ее на кровать, лицом вниз.
Осторожно кладу девушку на кровать, поворачивая ее голову набок, чтоб могла свободно дышать. Выпрямляюсь и отхожу на шаг. Сжимаю ладони в кулаки, заметив на ягодицах и пояснице вздувшиеся отметины с внутренними кровоподтеками от бляшки ремня. Не сводя взгляда с синих полос, лезу в карман брюк, достаю телефон и набираю номер.
— Поднимись ко мне в спальню, — цежу сквозь зубы в трубку и сбрасываю вызов.
Раскаленная лава тихой ярости проносится по жилам.
Какого черта происходит? Кто посмел?
— Когда были получены травмы? — оторвавшись от девушки, Павел Борисович устремляет на меня ледяной, полный осуждения взгляд.
— Сейчас выясним, — иду к двери и открываю ту настежь.
Опираюсь плечом о косяк и стараюсь не смотреть на полуобнаженную, изувеченную девушку у себя в кровати.
Павел Борисович тем временем подходит к чемодану и достает фонендоскоп. Долго прослушивает легкие, затем измеряет температуру.
Из коридора доносятся приглушенные шаги. Стоит только Мише — заместителю начальника охраны приблизиться, смеряю того убийственным взглядом.
Отступаю чуть в сторону, открывая обзор на происходящее в спальне и вижу, как бледнеет лицо Миши, стоит только тому задержать взгляд на постели.
— Кто и когда.
Михаил коротко кивает и, кинув напоследок мимолетный взгляд в комнату, резко разворачивается и удаляется стремительным шагом.
Закрываю осторожно дверь и, глубоко вздохнув, оборачиваюсь. Доктор, расстегнув бюстгальтер, прощупывает поврежденные женские ребра. Отхожу подальше и присаживаюсь на край стола. В моей, как я всю жизнь полагал, черствой душонке сейчас плещется щемящее чувство жалости и сожаления. Это внове для меня и не скажу, что приятно. От мыслей отвлекает голос Петра Борисовича.
— Я так понимаю, лечить ее нужно дома.
Молча киваю. Тот накрывает полуобнаженное тело одеялом и оборачивается ко мне.
— Значит так, ребра не сломаны, но, скорее всего, есть накол и ушиб мягких тканей. Сейчас необходимо перетянуть их потуже и всё же, как спадет жар, сделать рентген. По поводу повреждения бедер и поясницы. Я выпишу рецепт на необходимые препараты. Жар тоже, скорее всего, из-за травм, но я возьму кровь на анализы. И еще. Более детальный осмотр нужен?
До меня не сразу доходит, что он имеет в виду. Во рту сразу отдает горечью.
— Нет.
На это точно никто бы не решился. В кругу моей охраны, конечно, есть отморозки, которые порой слишком буквально понимают некоторые мои слова, но не насильники.
Павел Борисович некоторое время не сводит с меня пронизывающего взгляда. Затем кивает и отворачивается, начиная рыться в недрах чемоданчика. Отлепляюсь от стола и иду в ванную, подхожу к раковине и открываю кран. Подставляю голову под холодную струю. Я чертовски устал и не спал несколько суток. Холодная вода отрезвляет и дает возможность взбодриться.
Вытираюсь полотенцем и скидываю промокшую рубашку на кафельный пол. Сейчас бы под горячий душ да в кроватку, но, увы, этой ночью вряд ли удастся поспать. Захожу обратно в спальню, краем глаза подмечаю, что доктор устанавливает штатив для капельницы. Вздохнув, иду мимо него в гардеробную и переодеваюсь в первый, попавшийся под руку домашний костюм.
Опираюсь о дверной косяк и наблюдаю, как Павел Борисович ловко ставит капельницу и выставляет батарею пузырьков на тумбе. Делает запись в блокноте и кладет его рядом с препаратами.
— Я написал, что нужно купить и что делать. Через пару часов приедет Нина, заменишь флакон при необходимости.
Иду к столу, выдвигаю верхний ящик и достаю пачку купюр. Подхожу к доктору и протягиваю деньги. Он, даже не взглянув на них, разворачивается и, чеканя шаг, двигается на выход из комнаты.
— Ты разочаровал меня Макар, — остановившись в дверях, оборачивается. — У меня дочь ее возраста. Как ты позволил своим людям так обойтись с женщиной?
На душе становится вообще х*рово. С Павлом Борисовичем мы познакомились, когда мне было девятнадцать. Молодой, горячий, бесстрашный. На очередной стрелке мне здорово распанахали бочину и бросили истекать кровью. Он меня увидел случайно, в тот день пошел другим путем. Приволок к себе домой, заштопал и выходил. С тех пор я обрел преданного друга. Периодически мы встречались не из-за его специальности, а просто, чтобы пропустить по стакану виски и поговорить по душам. И это, пожалуй, один из немногих людей в моей жизни, перед кем можно оправдаться.
— Я был уверен в ее виновности на сто процентов. Считал, что на том видео она.
Не сводя с меня цепкого взгляда поверх очков, Павел Борисович приближается и кладет руку мне на плечо.
— Не наломай дров, сынок. Не губи девчонке жизнь, это мой дружеский совет, Макар.
— Да куда уж больше, — усмехаюсь невесело.
— Я вижу, как ты на нее смотришь. Возишься с ней. И я сомневаюсь, что причина твоей заботы — давно забытое чувство вины. Зацепила она тебя, заинтересовала. Если хочешь поиграть, не делай этого. Если же решил серьезно, запасись терпением. Сразу не простит. Зная твой характер, можешь не выдержать, сорваться. Так вот, хорошенечко подумай, прежде чем что-либо предпринимать относительно ни в чем не повинной девушки.
