Ица (СИ) - Евдо Анна (книги бесплатно без регистрации TXT) 📗
Она укрылась ото всех на сеннике, который продолжал оставаться её любимым местом. До самых холодов обычно там ночевала. Корову они давно перестали держать. Васька помог вычистить старое сено и укрепить пол. Сколотил топчан и столик-тумбу. Летом они вместе натаскивали в один угол свежей соломы. Аня развешивала на балках пучки мяты, полыни, берёзовые веники. Она любила этот заполняющий собой всё вокруг запах трав, который становился гуще в ночной тишине, отдавая накопленное за день солнечное тепло.
В тот вечер она долго не могла заснуть. Прокручивала мысленно их с Васькой разговор, поцелуй и как он произошёл. Внутри что-то давило и мешало спокойно улечься. Перед глазами снова и снова возникал взгляд Васьки, который смотрел на неё совсем по-другому. И её смутил именно он, а не всё остальное. Он никогда так на неё не смотрел, чтобы ей одновременно было приятно и не по себе. Она выбралась на крышу подзавалившейся стайки и долго сидела, обхватив коленки и уставившись в темноту. Больше никаких поцелуев с Васькой, иначе она потеряет своего самого лучшего в мире друга.
5. Действительно настоящее
После того поцелуя в мастерской они не виделись целый день. Вечером Аня развешивала выстиранное постельное бельё на натянутых во дворе верёвках. Васька просто появился с другой стороны расправляемой простыни, взялся за концы следующего на очереди пододеяльника и кинул ей противоположную часть. Она поймала. Они растянули полотно, хорошенько растрясли его, сложили вдвое и Вася раскинул его на новом ряду. Слаженно и без слов они разобрали весь таз, выбрались из-под развевающихся парусов.
— Вот так же без напрягов идём дальше, — тихо, но очень чётко проговорил Васька.
Аня наконец посмотрела ему прямо в глаза.
— Мир, дружба, жвачка, — он сунул руку в карман и протянул ей на открытой ладони её любимую «Свежую мяту».
Она взяла маленькую упаковку, отсыпала ему две белых подушечки и улыбнулась, чувствуя, как внутри немного расслабляется тугой узел.
Итоговые экзамены пролетели в какой-то волнительной собранности. Вроде бы всё знакомо, и в то же время накатывало ощущение финальности и предвкушения, что же там дальше.
После выпускного Аня с Васькой сидели на старых качелях на школьной площадке. На них явно качались ещё их родители. Турники меняли, разметку на дорожках обновляли, корт обзавелся новыми хоккейными воротами, а качели, как и бюст Ленина, оставались незыблемой постоянной величиной.
— Помнишь, как мы познакомились на этих качелях? — Вася сильнее оттолкнулся от земли.
— Конечно, — Аня продолжила слегка покачиваться. — Я успела занять свои первой, а тебе пришлось подождать.
— Ну, за тобой бы я точно не дождался своей очереди, — Васька задал себе небольшую амплитуду.
— Тогда ты этого ещё не знал, а мне стало жутко интересно проверить твоё терпение, — Аня мягко прогнулась всем корпусом, поддерживая плавное качание.
— И как долго я смогу задерживать дыхание, когда ты взлетала в полусолнце, — беззлобно заметил он. — Увы, соседние освободились раньше.
— Совсем не увы, а слава Богу, иначе бы не познакомились, — возразила девушка.
— Познакомились бы, — уверенно проговорил парень и откинул назад голову.
Они долго молча качались. Лишь скрип заржавевших цепей да шорох ветра звучали в тишине. Васька резко спрыгнул на землю и встал перед ней.
— За мотоцикл не волнуйся. Я присмотрю. Просто приезжай на выходные хотя бы иногда.
Она протянула к нему обе руки. Он принял их и придержал её, пока Аня соскальзывала вниз с сидушки.
— Приеду, — пожала надёжные крепкие пальцы, отняла руки и направилась к дорожке.
Васька оставался в деревне.
Он подал документы на заочное отделение, потому что не мог оставить родителей. Они не держали, но он принял решение. Оба на инвалидности: отец с отнятой до колена ногой, мать — сердечница. Будучи самоучкой на практике, он мог сам давать уроки механикам-теоретикам, но корочки об образовании еще никому не помешали. Благодаря упорству матери, с особой тщательностью собиравшей все справки, свидетельства и прочие документы, и тётке-врачихе, подтвердившей ту самую не пригодную для службы степень плоскостопия, Ваську не забрали в армию. Не факт, что не будет новой попытки, но на грядущий год отсрочка точно была обеспечена. По достижению восемнадцати лет он устроился в автосервис. Хотя многие клиенты старались попасть к нему лично в его дворовую мастерскую и с машинами, и рабочей техникой, и по бытовым мелочам. Отец был на подхвате и гордился такой опорой семьи. Мать тихо радовалась, что её мальчик здоров и никакой долг родине выплачивать не придётся.
Аня собиралась уехать в город.
По весне она с семьёй Марии Михайловны ездила на день открытых дверей в техникум. Та поездка получилась сплошным праздником. Пока Аня с Марь-Михалной знакомилась с требованиями и бродила по зданию, дядя Коля с Димкой и Алкой съездили в магазин за компьютером. После они обедали в небольшом кафе, заказав детям огромную пиццу, одинаково вкусную на запах и вкус. Прокатились на чёртовом колесе в парке развлечений, вертя головой во все стороны и замирая на самом верху в желании побыть ещё чуть-чуть на этой вершинке мира.
Теперь экзамены остались позади. Все документы поданы, дистанционное тестирование пройдено. Неожиданно её незавидное положение в семье превратилось хоть в какой-то плюс. Марь-Михална настойчиво складывала в отдельную папку разные выписки и копии, заставила отца Ани получить несколько подтверждений о доходе и жилищных условиях. Девушка не вмешивалась. Ей по-прежнему было стыдно выносить изнанку за пределы дома. Однако, все эти бумажки сработали. Они надеялись на бюджетное место, возможность стипендии, и по общежитию, в случае зачисления, не будет лишних вопросов. «Конструирование, моделирование и технология швейных изделий» — её детская мечта приобрела весомое звучное название, которое Аня проговаривала шёпотом вслух. Так она становилось чем-то действительно настоящим.
Оставалось дождаться результатов поступления и можно ехать. Хотя Аня для себя решила уезжать в любом случае. Если она провалится в этом году, то снимет недорогое жильё. Хоромы ей не нужны. На пару месяцев скромного проживания и экономных расходов ей хватит своих сбережений. Будет ходить на подготовительные курсы и обязательно найдёт работу. Разнорабочие всегда нужны, а работы она не боялась. Если же её зачислят, то устроится в общежитие. И всё равно подыщет почасовую работу.
Подрабатывать Аня начала рано. Официально, конечно, нигде не брали. Никому не нужны проблемы с несовершеннолетней. Но администрация посёлка привлекала подростков и молодёжь к сбору листьев и мусора в сквере и на площади перед зданием управы. Марь-Михалне частенько помогала нянечкой. Не с детьми, а постельное собрать, подносы унести, материалы к поделкам приготовить. В школе домашние задания с младшими ребятами выполняла и тоже денежку «на шоколадку» получала. Всё откладывала на мечту. Дома прятать боялась и оставляла в шкатулке у Марь-Михалны. У отца деньги не просила, только в самом крайнем случае, когда в классе объявлялся очередной сбор. Но он выдавал сам перед школой на тетрадки. Раз в месяц мог сунуть немного на девчачьи приблуды. Старый телефон мачехи ей отдал. И каждый новый сезон, когда меняли гардероб, обновлял ей то, из чего успела вырасти. Никогда её не баловал, но хуже других она не ходила. Хотя бывали моменты, особенно в начальной школе, когда она готова была и малую кофту натянуть, лишь бы он её не только никак или Анькой, но и дочей назвал.
Аню зачислили. Отец с нечитаемым выражением лица кивнул. Мачеха растерянно лыбилась, то ли радуясь, что окончательно избавится от падчерицы, то ли сожалея, что лишится рабочей силы. Марь-Михална устроила праздничный ужин, во время которого слишком часто вскакивала из-за стола принести добавку, сменить тарелки, пополнить салфетки и постоянно прятала блестящие глаза. Васька кратко поздравил, выкатил их мотоциклы. Они приехали к обрыву у реки. Парень пальнул из раздобытой где-то бутылки шампанского высоко в воздух, пролив пеной не меньше трети. Ребята смотрели вдаль, по очереди пили шипучую жидкость из горлышка, откусывали от одного на двоих яблока, а потом Васька смеялся, наблюдая, как она пинала воздух и топтала траву на самом краю. Смеялся и держал её сандалии.
