Сезоны любви (СИ) - Колесова Наталья Валенидовна (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
— Ну уж не весь, — пробормотала я, здороваясь со своим “сереньким”. — Так, забегал кое-кто…
— Значит, не пропал вечерок?
Я посмотрела косо — в невинном на первый взгляд вопросе чудился некий подтекст — уж не созваниваются ли друзья на ночь глядя?
— Что ты привязался? Да, хороший был вечер! Да, не пропал! Да, от счастья просто на стенку лезу! Что тебе еще надо знать?
— Да нет, уже все выяснили, — сказали за моей спиной. И долго он стоит здесь, глядя на меня сверху вниз своим спокойно-снисходительным взглядом? И что из сказанного он примет на свой счет?
— Здрас-сте…
— Здравствуйте-здравствуйте. Ну, раз вы так хорошо отдохнули, вы и работать будете так же плодотворно. Заказ должен быть выполнен к концу недели.
— Хорошо, Глеб Анатольевич, — сказала я, метнув взгляд на Бурова — тот с невиданным усердием молотил по клавиатуре.
— Разрешите… — из-за моего плеча явилась рука шефа, коснулась клавиш легким, почти ласкающим движением. Откинувшись на спинку, я поглядела на его сильные пальцы, просто летающие по клавиатуре. Исподлобья скользнула взглядом по рукаву костюма, по твердому плечу, классическому галстуку, гладко выбритому подбородку, чуть впалой щеке, носу с обнаружившейся легкой горбинкой, еле заметной язвительной морщинке в углу рта, слегка сощуренным глазам — серым или синим? — и…
— Поня-ятно… — слегка врастяжку сказал Глеб, и, вздрогнув, я поспешно перевела взгляд на экран. Заметил ли он, что я его рассматривала? Оказывается, шеф контролировал мою работу. И, похоже, остался этой работой не слишком доволен.
— Продолжайте, — сказал он, скользнув взглядом поверх моей головы, и отошел к своему драгоценному Бурову.
Можно подумать, брошу на полпути! И чего привязался? Хоть бы для приличия других проверил — вон, трудятся, не покладая рук! Так, бурча про себя, я погрузилась с головой в увлекательную программу под названием “Бухучет”.
— Наташ, тебя!
Потирая занемевшую шею, я дотянулась до телефона. Дима. Дима? А, познакомились у Марины, двадцать пять процентов алиментов, брюнет, произвел приятное впечатление, взял номер телефона и, как водится, пропал. Я, значит, не произвела. А теперь, значит, вспомнил и безо всяких объяснений и извинений приглашал меня на вечеринку. Что нести? Себя, себя, конечно, вы самый — лучший подарок. “ Подарок” похмыкал, погмыкал и нехотя — очень нехотя — согласился.
Я положила трубку. Нина Дмитриевна, уже давно делавшая мне призывные знаки, уставилась на меня, как на приговоренную.
— К начальнику…
Я съежилась. Отдел следил за мной с любопытством и опаской. Торопливо причесываясь и подкрашиваясь, я попыталась вспомнить все свои грехи и сбилась со счету.
— Ни пуха ни пера! — сказал Буров, не сводя глаз с экрана.
— К черту! — прошипела я, хлопая дверью.
Лифт, похоже, разгоняется в течение дня — утром, когда я опаздываю, еле плетется, а сейчас и вздохнуть не успела, как очутилась в приемной.
Высокая эффектная секретарша, уже перевесившая плащ через руку, нетерпеливо щелкала замком сумочки. Сказала раздраженно:
— Наконец-то!
Нажав кнопку, сообщила волшебно переменившимся голосом:
— Васильева пришла, Глеб Анатольевич!
— Пусть войдет. Можете идти, Лена.
— До завтра, Глеб Анатольевич.
И, небрежно ткнув пальцем в дверь, пронеслась мимо, едва не хлестнув меня полой плаща. До свиданья, милое созданье, подумала я кисло и посмотрела на дверь. Она открылась.
— Ну что вы? — нетерпеливо спросил шеф. — Входите.
Неохотно переставляя ноги, я забрела вслед за ним. Остановившись у кресла, он энергично надевал пиджак.
— Садитесь! — бросил через плечо.
…Я присаживаюсь на край стола, мои голые коленки на уровне его лица, тушу длинную сигарету в привезенной неведомо откуда пепельнице и говорю тягучим голосом: “ Милый мой…”
Воображение меня всегда губило. Я поспешно сморгнула. Глеб смотрел на меня в ожидании. Я обнаружила, что изо всех сил вцепилась в свою сумку, представила, какой у меня сиротский вид и неожиданно разозлилась. Промаршировала к столу и села в кресло — нога на ногу. Присев на широкий подоконник, шеф снял очки в тонкой оправе и потер переносицу. Когда он отнял руку, глаза его были прицельно-острыми, и я невольно опустила ноги по стойке смирно. Скорее всего он носил очки не по необходимости, а из желания придать своему резкому лицу побольше интеллигентности.
Глеб смотрел на меня так долго, что я превратилась в бездыханную лягушку: то ли думает, как меня лучше препарировать, то ли вообще о своем замечтался. Я осмелилась шевельнуть пальцем, и, похоже, это его разбудило: он открыл рот и произнес совсем не то, что я ожидала.
Он сказал:
— Что вы делаете сегодня вечером?
На какой-то дикий миг почудилось, что мне собираются назначить свидание. Он поспешил вернуть меня к нормальному мироощущению.
— Вы можете оказать мне большую услугу.
Я сидела, проглотив язык. Похоже, Дима сегодня отпадает. Не мог, что ли, Бурова попросить просчитать? Он уже устал ждать ответа, когда я, наконец, обречено осведомилась:
— А что надо сделать?
— Составить мне компанию.
Еще одно кино? Начальник оторвал сухопарый зад от подоконника и непринужденно уселся на угол стола, покачивая ногой.
— П-пожалуйста…
Он поднял ровные брови.
— Вы так уверены, что я не предложу вам ничего неприличного?
— А… э… ну, я на это надеюсь.
Не успела я договорить, как поняла, что фраза прозвучала двусмысленно. К счастью, слегка улыбнувшийся шеф не стал углубляться.
— У моей мамы сегодня день рождения.
— Поздравляю!
— Спасибо. Вечер ожидается сугубо семейный: родственники, всякие там пары с детьми. И я.
Он сделал паузу, а я уже прикидывала — не собирается ли он проконсультироваться насчет подарка. Понятия не имею, чему обрадуется мать состоятельного джентльмена.
— Ну вы знаете родителей, как всегда начинают: “А ты опять один? Сколько ж можно? Не пора ли остепениться?”
Я сочувствующе кивнула: любимая песня моей мамы.
— Я, естественно, завожусь, мама расстраивается, праздник испорчен… Так что — выручите, составьте мне компанию на сегодняшний вечер!
Я продолжала машинально кивать и только потом, расслышав, оцепенела:
— Что?! Я? — спросила с ужасом.
Шеф непривычно — словно неуверенно — улыбнулся.
— А что вы так испугались? Уверяю вас, мои родственники — вполне приличные люди. Большинство не кусается.
— Да я и не сомневалась! Но я…
— Заняты? Вы не можете перенести вашу встречу на другой день? Вы меня очень обяжете.
— Но почему я? У вас же куча знакомых женщин, я думаю, любая с радостью…
Он смотрел на меня с живым интересом:
— Куча женщин? С чего вы взяли?
Вот ненормальный! Другой мужик на его месте немедленно бы поддержал мои слова или начал отнекиваться с таким видом, который только подтверждал обратное.
— Ну… вы такой… — я повертела в воздухе рукой. — Интересный мужчина. И вполне… э-э… респектабельный.
— А что для женщин главное? — осведомился он. — Моя интересная внешность или мой… э-э… кошелек?
— Как для кого, наверное.
— А для вас?
Я беспомощно хлопала ресницами — что я могла ему сказать? Что начальников как мужчин не воспринимаю ввиду полной безнадежности, а содержимое его кошелька меня интересует чисто теоретически, как гимнастика для ума — за какое время я могла бы его потратить?
Шеф сжалился:
— Впрочем, не важно. Едем прямо сейчас, по дороге надо успеть купить подарок.
— Сейчас? — с ужасом спросила я, забыв осведомиться, когда это я успела дать согласие. — Но я же не одета…
— А я и не заметил, что вы голая!
Он подхватил меня под локоть, снимая с кресла, как пушинку с рукава. Я полетела рядом, растерянно слушая его уговоры:
— Выглядите вы вполне адекватно. Я тоже не буду переодеваться.
Я кинула косой взгляд — как будто это ему было надо! Он перехватил мой взгляд и, неправильно его истолковав, на ходу расслабил и стянул галстук. Сунул его в карман пиджака, расстегнул воротник рубашки.
