Маме – мечтательнице, как я (ЛП) - Уильямс Николь (мир книг .TXT) 📗

– Мы тоже недавно приехали. Несколько часов назад, – продолжил тот же мальчик, кивнув на остальных. – Плюс–минус пятнадцать секунд

Другой мальчик взглянул на свои часы. Дисплей не горел, и, судя по потрепанному виду и прорехе на ремешке, батарейки для таких перестали делать ещё в прошлом веке.

– Вы надолго здесь? – спросил самый толстый из ребят.

– Не знаю, – пожал плечами Гарри. – Думаю, надолго.

Когда он повернулся ко мне для подтверждения, я тоже пожала плечами.

– Плюс–минус пятнадцать секунд.

Гарри и остальные захихикал. Они смеялись. Все смеялись. Я позволила себе расслабить плечи.

– Мы идём к ручью, чтобы попробовать поймать гигантскую жабу. Хочешь с нами? – спросил один из мальчиков.

Гарри на секунду замер. А я приходила в себя дольше. Он уже почти шел за ними, когда бросил на меня взгляд.

– Скажешь маме, что я ловлю жабу?

Его голос звучал так неуверенно, будто он говорил на иностранном языке в первый раз.

– И как мне сказать, с кем ты ее ловишь? – прокричала я им вслед. Гарри уже бежал вприпрыжку по территории лагеря, хотя он мог и слышать.

Его голова повернулась, но прежде чем он сумел ответить, какой–то мальчик ответил за него.

– С его друзьями. Скажи, что он ловит жаб со своими друзьями.

– С его друзьями, – повторила я, смотря Гарри вслед, рассказывающему пару случайных фактов о жабах своим товарищам, ловцам пресноводных.

Мы не пробыли тут и десяти минут, а Гарри уже нашел себе пятерых друзей. Может, потому я улыбалась, когда с сумками направилась к домику.

Как только я подошла к двери, оттуда вышла мама. Две верхние пуговицы ее синего кардигана были расстёгнуты, на ногах не было лоферов.

– О, Финикс, – она оглядела меня, и в уголках ее глаз появились морщинки, когда она не нашла, что искала. – Где Гаррисон?

– Ловит жаб. Со своими друзьями.

Сейчас уже я звучала так, будто первый раз говорила на иностранном языке.

Мама снова посмотрела мне за спину, ее взгляд скользнул по Рендж Роверу, словно Гарри мог прятаться в багажнике.

– Друзьями?

Я посмотрела туда, куда ушли мальчики, и взмахнула руками.

– Друзьями.

Мама улыбнулась так, как в моем детстве.

– Может, когда мы вернёмся домой, он заведет друзей и там. Разве это не здорово?

Она говорила это скорее самой себе, но я вмешалась.

– Да, мам. Это здорово. Если, конечно, мы вернемся домой.

Я хотела обойти ее и занести сумки, когда мама схватила меня за руки, и я повернулась. Ничто на ее лице не выдавало эмоций, но глаза были шире, чем обычно.

– Что ты имеешь в виду? Конечно, мы вернёмся домой в конце лета.

Ее голос стал выше.

– Ничего. Просто забудь.

Бросив вещи на круглый кухонный стол, я задумалась, что делать дальше. Я хотела принести все из машины, а потом изучить место, которое станет моим домом на лето, но тогда снова придется проходить мимо матери. Вариант с пребыванием в пыльной спальне казался манящим.

Только я направилась к спальне, как услышала пронзительный грохот. Мой отец бил по ноутбуку.

– Бен сказал, что здесь есть Wi–Fi. Он обещал мне, – отец запустил пальцы в волосы, стал выглядеть как сумасшедший учёный. Он оттолкнул ноутбук, словно его присутствие было оскорблением.

Он снова взъерошил себе волосы, а мы с мамой застыли на месте: словно мы едва узнавали человека, теряющего самообладание перед нами.

Мы не спешили говорить, но должны были, пока отец еще не вышел из себя.

– Если Бен сказал, значит так и есть, пап.

Вместо того чтобы направиться в спальню, я пошла к двери.

– Наверняка, тебе просто нужен пароль. Я поищу.

Если он меня услышал, то не подал виду. Отец был слишком занят, проклиная монитор перед собой. Куда делся весёлый уверенный отец с постоянной улыбкой на лице?

– Финикс? – послышался мамин голос.

– Да, – я замедлила ход, но не остановилась.

– Не могла бы ты узнать, что нам могут предложить поесть? Из–за меня и твоего отца, не желающего даже остановиться, вы с Гарри, наверное, голодны. У них наверняка есть, чем перекусить до обеда.

– Я не хочу. Но найду что–нибудь для Гарри.

Ноги несли меня подальше отсюда. Я не знала, почему они вообще остановились. Такое бывало в последнее время: одна половина меня хотела пойти в одном направлении, а остальная в другом.

– Хочешь, возьму и для тебя? Что–нибудь нужно?

Она помедлила с ответом.

– Нет, не нужно, – ответила она, но все показывало, что это не так.

Я знала это чувство.

ТРИ

Я была готова возненавидеть этот лагерь. Таков был мой план.

Этому порыву стало сложнее следовать, когда я начала изучать это место. Тут было полно деревьев, а стены коттеджей были из грубого, необработанного камня, да и ощущала я себя не так, как в Калифорнии. Но все было не так уж плохо.

Не так плохо, как я представляла, когда из уст моих родителей вырвалось семейный лагерь и летние каникулы.

Я ходила всего несколько минут, потому что не хотела, чтоб мой отец превратил ноутбук в кучу мусора в ожидании своего драгоценного пароля от Wi–Fi. Но этого было достаточно, чтобы осознать: этот лагерь, как бы он ни назывался, мог оказаться куда худшим местом.

Это все равно не вызывало желание остаться здесь ещё на час дольше, чем мы планировали, но, по крайней мере, мое мнение изменилось с худшего лета моей жизни на худшее лето десятилетия.

Посмотрев окраины лагеря, я побрела по тропинке, ведущей к центру лагеря. Казалось, место по плану представляло собой велосипедное колесо: огромный круг из коттеджей, окруженных растительностью, и соединенных дорожками с сердцем лагеря.

Я миновала круг домов, и землю покрыла трава в центре лагеря. Мне захотелось снять свои сандалии и пройтись тут босиком, покачиваясь на носочках, чтобы травинки щекотали стопы. Я скучала по этому. Калифорния с ее сухим климатом не давала траве спокойно расти.

Я была бы рада вздремнуть тут, потому что прошлой ночью спала около трёх часов. Я медленно шла по лужайке, когда заметила большую группу туристов, столпившихся у входа в высокое здание.

Проблема была в том, что главный, если не единственный, вход в столовую был прямо позади отдыхающих, развалившихся на газоне и слушающих лекцию о сплаве на байдарках.

Я обошла их как можно дальше, надеясь, попасть в столовую незамеченной. Приближаясь, я услышала, как кто–то говорил с туристами. Это мог быть один из вожатых, но разглядеть я его не смогла. Я видела лишь ногу в испачканном грязью ботинке, а потом его предплечье, когда в поле зрения возникло движущееся желтое весло.

Я замедлила шаг и повернула, чтобы пройти поближе к группе на лужайке. Я прислушалась к их разговору. Через пару секунд я поняла, что они обсуждали, лишь спуск на байдарках. Он говорил, что делать в случае падения в реку. «Просто следуйте за течением», что бы это ни значило.

Я продолжила идти к столовой. Осталось чуть–чуть.

Я пыталась увидеть Инструктора по байдаркам и не заметила ступеньку у крыльца. Мое зрение упустило это из виду, но не носок.

Я рухнула сильно. И громко. Просто великолепно. Мисс Изящество собственной персоной.

Мне даже не надо было проверять, заметил ли кто мое падение. Повисшая тишина говорила сама за себя: не было лучшего способа влиться в лагерную жизнь и остаться незамеченной.

Руки и колени жгло так, будто кто–то прошёлся по ним наждачной бумагой, но я игнорировала эту боль. Когда я собиралась подняться, кто–то протянул мне руку.

– Ты в порядке?

Я смахнула пыль с колен и ладоней.

– Да. Я в норме, – ответила я, прежде чем взглянуть на говорящего. И правильно: потому что, как только я его увидела, то не смогла вымолвить ни слова.

«Ого…».

Инструктор по Байдаркам возвышался надо мной, протянув руку, словно я должна была ухватиться за нее. При нормальных обстоятельствах я бы позволила ему помочь мне, но ситуация была необычной, как и сам парень. Но в хорошем смысле.