Повелитель змей - Раше Ги (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗
— Хети, я вижу, ты немало знаешь о богах, — сказал Йитро, когда Хети закончил песнопение. — И я знаю, почему тебя называют Повелителем змей. Ты не только умеешь говорить с ними и подчинять их своей воле — ты любим богинями неба и земли, какое бы обличье они не принимали — коровы ли, змеи ли, живущей в недрах земли.
К Хети подбежали юноши и девушки и закружили его в танце вокруг изваяния богини Анат, которая спустилась с небес, чтобы вкусить удовольствие, даруемое ароматами ночи, песнями и танцами людей.
Когда погасли огни и праздник закончился, дочери Йитро подошли к Хети и Кеназу и увлекли их за собой. Вместе с девушками они подошли к каменному домику.
— Это дом для гостей, — сказала Цимна, старшая из сестер.
Зажглись масляные лампы, и наши герои увидели комнату с двумя ложами. Каждое из них представляло собой деревянную раму, между сторонами которой были натянуты кожаные ремни, а на них лежали шкуры барашков. Пожелав гостям доброго сна и призвав на их головы благословение Анат, девушки ушли. Не скрывая удовлетворения, Хети произнес:
— Кеназ, друг мой, я уверен, что не кто иной как сама Хатор, которую здесь зовут Анат, привела нас к этим гостеприимным людям. Нам следует поблагодарить исмаилитов за то, что они заставили нас свернуть с пути и взобраться на эту гору.
Кеназ вздохнул, повертелся немного на своей постели и уснул.
В отличие от него Хети долго лежал на спине, заложив руки за голову, и смотрел в темноту. Слезы текли по его щекам: его мысленному взору явилась Исет, ставшая для него воплощением Изиды, — супруга, которую он так любил и которую силой вырвали из его объятий. Она была прекрасна, как Изида, но по щекам ее струились слезы. Он решил, что она пришла сказать ему что-то, но ни звука не слетело с ее сомкнутых губ. Без сомнения, она пришла посетовать на то, что тело ее, унесенное предателем Мермешей, так и не было найдено, и теперь ни один жрец-сем не сможет открыть ее уста.
Наконец он провалился в неспокойный сон, и снилась ему нежно любимая им супруга. И все-таки она с ним заговорила. Проснувшись, Хети не смог вспомнить ее слов, но то, что он сам ей ответил, врезалась в его память: «Исет, я знал, что ты не ушла в прекрасную западную страну, знал, что ты живешь под лучами Ра, знал, что однажды ты вернешься ко мне…»
Слезы текли по его лицу, когда он открыл глаза, и ему стало очень стыдно за себя, за свою слабость. Он подумал, что только одно дело отныне должно занимать все его помыслы — доверенное, или, скорее, навязанное ему задание и неотделимый от него план отмщения.
30
Хети оглянулся, чтобы в последний раз посмотреть на исчезающие в зелени оазиса дома поселения. Он испытывал необычную тоску, покидая место, где провел совсем немного времени — он даже не знал, сколько дней был здесь, ведь утро так быстро сменяло ночь, а вечер — день. И он жил одним моментом, беззаботно не думая ни о прошлом, ни о будущем. Ему было грустно еще и оттого, что пришлось расстаться с Кеназом, с которым он пережил немало, путешествуя по пустыне. Но Кеназ нашел свое счастье в лице одной из красивых и добрых дочерей Йитро, Цимны. Когда молодые люди провели в оазисе уже несколько дней, Йитро предложил им остаться подле него и стать его зятьями, позволяя выбрать себе в невесты одну из своих дочерей, или, вернее, предложив дочерям выбрать себе в мужья Хети или Кеназа. К этому моменту жрецу Анат и Яху возможность выдать дочерей замуж представлялась не единожды, но главным и единственным его условием было, чтобы счастливые супруги остались жить в оазисе подле своего отца и тестя. Все предыдущие кандидаты были кочевниками и с удовольствием взяли бы в жены одну из дочерей жреца, но они не хотели расставаться со своим племенем и поселиться в оазисе, а это было необходимо: зятьям предстояло стеречь стадо коз и баранов, принадлежавшее жрецу, и ухаживать за его финиковыми пальмами в надежде однажды стать новым жрецом Анат.
Цимна понравилась Хети, но он не был готов забыть о данном ему поручении, о планах мести и, конечно же, об Исет ради того, чтобы жить и пасти свое стадо в этом оазисе, затерянном в сердце пустыни Фаран, а именно так назывался выжженный солнцем край, где была расположена гора бога. Что до Кеназа, то ему Цимна тоже очень понравилась. Ничто не мешало молодому шасу остаться со своим народом. Конечно же, он привязался к Хети, но не так крепко, чтобы последовать за ним на край света. Он не горел желанием отправиться в страну гиксосов, куда его спутник стремился с непонятным упрямством. Кеназ потратил много времени, пытаясь убедить Хети остаться в оазисе, обещая ему уступить в будущем место жреца, а в настоящем — руку Цимны, и жениться на одной из ее сестер. Цимна же не стала скрывать, что испытывает влечение к молодому шасу. Хети поблагодарил Кеназа за его доброту, но сказал, что, к сожалению, не может остаться в оазисе, что ему непременно нужно попасть к гиксосам и выполнить важное поручение.
— Я не знаю, что это за поручение, о котором ты упоминаешь много дней, — сказал ему на это Кеназ, — но мне кажется большой глупостью идти к гиксосам — к этим дикарям, которые, как мне рассказывали, поедают чужестранцев!
Услышав о людоедах-гиксосах, Хети рассмеялся. Даже если бы это оказалось правдой, и тогда он не свернул бы с пути.
Малкилим, глава племени, пришел к Хети и сказал так:
— Завтра мы уходим в свой родной оазис. Он находится на севере, в стране Сеир. Если хочешь, пойдем с нами, и тебя никто не посмеет тронуть. А оттуда недалеко до Эдома, страны, граничащей с Ханааном, где правит царь-пастух.
Хети счел это удачей, хотя Йитро был огорчен. Старый жрец просил Хети побыть с ними подольше, даже если он не собирался жениться на одной из его дочерей. Однако путешествовать по пустыне вместе с кочевниками все же было безопаснее, чем в одиночестве.
Женщины и дети собрали шатры, представлявшие собой деревянные каркасы, обтянутые шкурами, и погрузили их на ослов. Женщинам предстояло также наполнить бурдюки водой. Малкилим на алтаре Анат, установленном рядом с изваянием телки, принес в жертву голубку, потом попросил Йитро от имени богини благословить племя.
Вот так и вышло, что и своего спутника, и жреца Анат Хети оставил в стране, называемой Мадиан.
К концу трехдневного перехода караван подошел к колодцу и остановился вблизи него на два дня. Здесь имелась скудная растительность для выпаса скота и было чем наполнить бурдюки.
— Через четыре дня мы будем на месте, — сказал Хети Малкилим в то утро, когда они покинули источник. — Дальше ты пойдешь сам, но на твоем пути больше не будет пустынь. Может, ты все-таки останешься с нами?
— Малкилим, в твоем племени я чужой и никогда не стану своим, правда ведь?
— Ты смог бы, если бы захотел. Для этого достаточно выбрать себе в жены одну из дочерей нашего племени. Мы видели, как искусно ты ловишь змей, как отнимаешь у них яд, как готовишь противоядия и лечебные настои. Человек, подобный тебе, — драгоценное приобретение для любого кочевого племени.
— Я рад слышать эти слова, Малкилим, но ты преувеличиваешь мои достоинства. И я ведь уже говорил тебе, что должен идти к пастухам, и ничто меня не остановит. Я и так задержался, провел много дней у таких гостеприимных хозяев, как ты и Йитро. Но я не стану злоупотреблять твоим гостеприимством. Прости меня, но как только мы дойдем до вашего оазиса, я без промедления отправлюсь по намеченному маршруту.
В оазисе, где решило осесть племя Малкилима, хотя в любой момент обстоятельства могли снова заставить этих людей двинуться в путь, Хети все же пришлось, уступив настойчивым просьбам, отдохнуть с дороги. Здесь он провел два дня.
— Всегда иди так, чтобы солнце светило тебе в спину, — сказал ему на прощание Малкилим. — Через несколько дней ты придешь в зеленую долину, где найдешь и воду, и множество самой разной дичи. Эта долина называется Сиддимской. Одним концом она упирается в море, которое тянется далеко на север. У берегов этого моря находятся огромные поля соли — главное богатство тамошних жителей.
