Гнездо там, где ты (СИ) - Том 1 - Краснова А. (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗
С надеждой взирая на губернатора, я, наконец, задала беспокоящий меня вопрос:
- Но скажи, достопочтенный, мой слух меня подвёл или с императором действительно случилось несчастье?
- Зови меня Крофордом, несравненная Иллиам, –приосанился губернатор, и в знак согласия я склонила голову, с иронией подмечая, что первое лицо Лондиниума названо в честь полевого лютика. Какой абсурд! Вполне возможно, мать губернатора питала особую страсть к простоте и скромности, и бедолага теперь всяческим образом стремится отделаться от такого сравнения. Отсюда и завышенное самомнение.
Тем временем, губернатор выдержал паузу, привлекая всеобщее внимание, состроил торжественно печальную физиономию и скорбным монотонном изрек:
– Три дня назад жизнь императора Клавдия Константина III была прервана рукой втершегося к нему в доверие пикта.
- Дикаря? – воскликнул неугомонный Тит.
- Да. Никто не знает, отчего император предпочёл говорить с нечестивцев наедине, но тело Клавдия нашли бездыханным в саду в том самом месте, где в последний раз его видели в обществе дикаря. Когда стража кинулась разыскивать убийцу, того уже и след простыл.
Губернатор притих. Тень неподдельного беспокойства легла на его одутловатое лицо. Ту же тень я наблюдала и среди солдат, окруживших нас. Не удивительно! Людей пугала возникшая со смертью императора собственная неопределённость их будущего.
На протяжении многих лет, проводя параллели между нашими мирами, я равнодушно наблюдала, как сменялась череда властителей людей, непроизвольно сравнивая их с Валагундом. Вот тот был Король! При всей своей жестоки, порой чрезмерной, а его гнева остерегались все, включая меня, его любимую фаворитку, и верного королю до корней волос советника Алистара, он умудрялся держать толпу не только в страхе, но и в уважении к себе.
Ведомые же корыстью и тщеславием, людские короли и императоры, взойдя за престол, постепенно теряли хватку. Развращённые большими почестями и богатством, собственной безнаказанностью и непомерной славой, они растрачивали признание подданных, разочаровывая своих богов. И рано или поздно боги предавали их, превращая ослепительную жизнь властителей в жалкий прах.
Признаться, хоть я и знала лично Клавдия Константина III, неоднократно пользовалась его расположением, мне была безразлична его участь – он понимал, на что шёл, когда провозгласил себя императором. Куда больше меня беспокоило, каким образом я смогу собрать войско против Мактавеша, если в сложившейся ситуации не ведаю к кому обратиться за помощью.
- Ужасные новости ты поведал мне, господин Крофорд, – прервала я гнетущее молчание. - Но что же дальше? Кто же теперь возьмёт на себя бразды правления, ведь Аврелий и Утер совсем невинные дети, а старший сын Клавдия Констант связан монашеским обетом?
Губернатор откинулся в своей повозке, скрестил пальцы на пузе, заговорщически подмигнул мне и, причмокнув, резюмировал:
- А вот тут, дорогая госпожа, начинается самое интересное. И я расскажу тебе то, что ведаю, если соблаговолишь составить мне компанию, - взглядом он пригласил меня в свою повозку. В поросячьих глазках вновь появилась колкость, будто от моего согласия на предложение этого индюка зависело дальнейшее его ко мне расположение. Чертовски захотелось рассмеяться ему в лицо, но сперва позабавиться, наслав какую-нибудь оказию - чесотку, икоту, желудочное расстройство … - всё, что угодно, лишь бы щелкнуть похотливого мерзавца по носу. Тем не менее, при сложившихся обстоятельствах он – кладезь информации.
Послав проклятие обычной дворовой птице, которая столкнула меня с разряженной двуногой, под недовольные взгляды Тита и Кезона я пересела к губернатору в экипаж.
*****
- Дорогой, подай мне виноград! – вуалируя приказ прихотливой улыбкой в просьбу, я лениво указала пальцем на поднос, который принесла нагая рабыня в просторную купальню виллы губернатора. Своей архитектурой это жилище почти не уступало богатым домусам римских вельмож, в чем я смогла убедиться, как только мой сладострастный любовник смог в полной мере насытиться моими ласками. - Да, … и вина прихвати!
Два утомительных дня, правда, пресыщенных должным комфортом, я нахожусь в доме “индюка” в качестве его шлюхи, ожидая приезда в Лондиниум наследника престола. За это время мой “друг” успел поведать мне массу полезной информации, но приблизиться к цели своего визита в город я так и не смогла. Старик Тасгайл не лгал – легионы покинули Британию, оставив на острове лишь малую часть войска. Рассчитывать на эту малую не приходилось. Поэтому я решила сыграть на амбициях будущего правителя Британии, искушая обширными каледонскими землями. А в том, что Констант - монах, с радостью согласившийся покинуть свою келью ради престола - честолюбив, сомневаться не приходилось. И он совершит огромную ошибку, если не воспользуется сторонними силовыми ресурсами для вторжения в Каледонию – теми же саксонскими варварами, с которыми можно заключить союз. А уж “старушка” Иллиам проследит, чтобы Констант не сглупил.
“Совсем не дурно, Илли! А из тебя бы вышла неплохая королева.” – похвалила я себя и взяла кубок из рук выдрессированного губернатора, не сводящего блудливого взгляда с моей обнажённой груди.
- Устала, Крофорд. Не сейчас, – я состроила недовольную гримасу. Разочарованный горе-любовник растерянно посмотрел на меня. Возбужденный, он явно не знал куда себя деть. Решение его маленькой во всех смыслах проблемы казалось простым и вполне очевидным - кивнув в сторону рабыни, я предложила:
- Возьми её! Хочу со стороны посмотреть, насколько силён мой господин.
И эта похотливая пародия на самца человеческого, поощрённая моим предложением, пристроилась к молоденькой рабыне. Та не пикнула, и взгляд не подняла – как кукла, беспрекословно нагнувшись вперед, упёрлась руками о бортик купальни, пока её хозяин усердно насиловал девушку, пытаясь произвести на меня впечатление.
Тело её вздрагивало, кусая губы, она морщилась. Я отчетливо видела черную ауру физической боли рабыни, безропотно терпевшей “ласки” своего хозяина, но не чувствовала ни на йоту того особого излучения сопротивления, присущего любой жертве. Нет, никто не отрицает обыденности сексуального насилия над рабами в этом, да и в нашем мире - тело раба принадлежит господину, который волен распорядиться им по своему усмотрению. Более того, под лозунгом “кто не умеет насладиться, тот не сможет усладить” римская мода на сексуальную раскрепощенность и вседозволенность распространилась и на её обширные колонии, отражаясь в первую очередь именно на рабах. Об отношении раба к подобной моде разумеется никто не спрашивал. Проблема раба только его проблема. Он мог молчаливо противиться прихотям своего господина, мог ненавидеть, или, наоборот, с удовольствием их принимать – для меня отношение смертного к чему-либо выдавали эмоциональные ауры, окружавшие плоть. Но сейчас … что-то было не так с этой рабыней. В ней была раздражающая меня пустота, будто передо мной был не человек, а бездушная материя, созданная для плотских утех.
Я содрогнулась, вспоминая собственную изуродованную юность. Девочку, жертву регулярных издевательств и насилия, которой когда-то сама была. Неужели и я стала бы таким же телесным сосудом с полным отсутствием “Я”, если бы не нашла в себе силы воспротивиться извращенцу брату?! Ощущая тошноту, чувствуя, как прошлое засасывает меня в пропасть отвращения и инстинктивного страха, я протестующе закричала:
