Отодвигая границы (ЛП) - МакГэрри Кэти (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
Какой странный вопрос.
— Бал будет аж через месяц. В любом случае не думаю, что Ной танцует.
— Он пришёл на бал в честь Дня Святого Валентина. — Она прошла мимо меня и зашла в медкабинет, подзывая меня пальцем.
— Такое бывает раз в жизни. — Я неохотно последовала за ней. — Знаете, я ведь не соглашалась на это.
Женщина рассмеялась — серьезно, она смеялась надо мной!
— Ох, Эхо. Ты всё равно это сделаешь, хотя бы потому, что я тебя попросила. Иногда твоё неверие в собственные силы идёт нам на руку.
Я встала посреди кабинета и засунула руки в карманы.
— Разве это не нарушение какого-нибудь кодекса терапевтов? Ну, знаете, использовать мои проблемы против меня?
— Возможно. — Она снова улыбнулась. — Эхо, это доктор Рид. — Также известен как расслабляющий терапевт, которого выбрала Эшли. Низенький мужчина встал и пожал мне руку.
— Как поживаешь, Эхо?
Ужасно.
— Нормально.
— Тебе будет легче, если ты приляжешь, — сказала миссис Колинз.
Понадобилась вся моя сила, чтобы не плюхнуться тут же на кушетку. Мои пальцы нервно барабанили в кармане, а сердце выбивалось из груди. Я ей ещё покажу.
Женщина склонила голову.
— Похоже, Ной имеет на тебя сильное влияние. Теперь, когда ты доказала мне, что не танцуешь под чужую дудку, за что я очень горжусь тобой, может, приляжешь?
Ну, поскольку она вежливо попросила и у меня сейчас случится сердечный приступ…
— Конечно.
Миссис Колинз потушила свет, а я легла на неудобную кушетку. У моих ног лежал плотный плед, а под головой — мягкая подушка. Я выгнула бровь.
— Я хотела, чтобы ты чувствовала себя комфортно.
На столе рядом с раковиной стояло несколько свечей.
— Вы собираетесь поджечь их?
— Собиралась. — Женщина вздохнула. — Но передумала. Ты предупредила отца, что терапия может затянуться? Не хочу, чтобы он выставлял мне претензии, когда ты придёшь домой чуть позже обычного.
Теперь вздохнула я.
— Да. Мой Господин в курсе, и мне дали прямое указание позвонить в ту же секунду, как мы закончим.
Она хихикнула.
— Мне тоже. Твой Господин, м-м? В этом что-то есть. — Миссис Колинз избавилась от своего игривого тона, обращаясь к доктору Риду. — Мы готовы.
Схватив плед и взбив подушку, я свернулась клубком, как медвежонок, готовящийся к спячке. Если я действительно собиралась пойти на это, то пусть мне хотя бы будет тепло.
Доктор Рид начал с дыхательных и медитативных упражнений. Через какое-то время мои мысли начали уносить меня от действительности, а его голос превратился в успокаивающий, притягательный звук.
— Скажи мне, Эхо, когда ты в последний раз чувствовала себя в безопасности? По-настоящему в безопасности.
— Ной дает мне это чувство.
Я последовала за ласковым и ободряющим голосом, представляя тепло Ноя, его сильное тело и сладкий мускусный аромат, обволакивающий меня в свой защитный пузырёк.
— Копай глубже, Эхо. Очень-очень глубоко. — Продолжал он говорить. Я сильнее завернулась в плед и прислушалась к голосу доктора, подталкивающий мой разум вспомнить то время. Воспоминания сменялись, как на слайд-шоу, пока я не нашла то, что согревало мне душу.
— Айрес давал мне чувство безопасности. — Он прятался со мной в шкафу несколько раз, когда мама страдала особо энергичным маниакальным приступом. К тому времени, как он меня нашел, папа уже позаботился о маме, но я отказывалась выходить. Он остался со мной и читал сказки с фонариком, пока я не заснула.
— Эшли. — Забавно, голос был моим, но слова звучали будто издалека. В детстве ее присутствие означало игры, теплые ванны и ужины, нормальные сказки перед сном и песни.
— Папочка. — Мой защитник. Мой спаситель. Он убедил маму начать принимать лекарства. И она сделала это, ради него. Она его любила. Он сделал из нас семью и во время тех тёмных моментов, когда мамина болезнь грозила нас рассоединить, он держал меня. Как в больнице, когда я не могла спать, боясь первой волны кошмаров, он лежал со мной в кровати и обнимал, шепча снова и снова, как сильно он меня любит.
Сцена перед моими глазами изменилась. Я была в безопасности. Откуда-то я это знала, но… что-то было не так… неправильно…
Лунный свет освещал мамину гостиную, отражаясь от тысяч осколков стекла на полу.
Тёплая жидкость стекала по моим рукам, и я пыталась сделать вдох сквозь всхлипы боли. Обжигающей боли. Разрывающей. Пульсирующей. Каждый мускул кричал в агонии, а горло пересохло от этих ощущений. Пытаясь выстоять на четвереньках, я заставляла себя ползти вперёд. Нельзя было закрывать глаза. Нельзя.
Но мои веки тяжелели, как и мышцы. Я хотела отдохнуть. Всего на пару секунд. Да, я могла отдохнуть.
Я поддалась тяжести своего тела, падая на усыпанный стеклом пол. Если я не буду двигаться, осколки не смогут меня порезать на кусочки. Я вдыхала в ритме своего сердца и позволяла мыслям унестись в более приятно место, без боли и крови. Сон. Да, мне нужно было поспать.
Нет! Я заставила себя открыть глаза и часто заморгала, чтобы сосредоточиться. Края чистых осколков теперь были запятнаны красным — кровью. Моей кровью.
— Папочка! — прошептала я. Он уже должен был приехать. Я мысленно молилась, чтобы он как-то услышал меня и узнал…
Я сфокусировалась на двери, но никак не могла до неё добраться.
Не сейчас. Ноги будто омертвели — ни контроля, ни движений.
Мои руки. Я всё ещё могла ими двигать, но эта боль… Господи, какая боль!
— Мне так жаль, Эхо. Не нужно было позволять тебе встать, но боль скоро закончится.
Игнорируя стекло, моя мама лежала рядом, кладя голову в миллиметрах от моей. В её круглых затуманенных глазах читался намёк на беспокойство.
— Не плачь. — Её мозолистые пальцы смахнули слёзы с моего лица. — Скоро мы будем с Айресом, и больше не будет боли и печали. Лишь веселье и счастье, и мы сможем рисовать — ты и я — а Айрес будет ремонтировать столько машин, сколько захочет.
Я едва узнала свой голос, хриплый и ломающийся.
— Я не хочу умирать, мамочка. Пожалуйста, не дай мне умереть.
— Ш-ш-ш, — проворковала она. — Не думай о смерти. — Женщина зевнула, и её веки затрепетали. — Мы заснём, а когда проснёмся, снова будем с твоим братом.
Она улыбнулась, а я всхлипнула:
— Боже, папочка.
Мой живот ухнул вниз. Я никогда его больше не увижу. Мой отец, который должен был меня забрать, который, я молилась снова и снова, войдёт через эти двери, как и было обещано. «Пожалуйста, папочка, пожалуйста. Ты нужен мне».
— Я расскажу тебе сказку, как в детстве. У Кассандры была прекрасная дочь по имени Андромеда…
Я открыла глаза и заморгала. Миссис Колинз стояла в дверном проёме, а доктор Рид сидел на стуле рядом с кушеткой.
Я откинула плед. По вискам стекали капельки пота. В голове пульсировала кровь, сердце билось в том же ритме. Кожа болела, и я с трудом поднялась с кровати. Моё тело казалось очень лёгким после того, как испытало тяжесть воспоминаний.
В лицо ударил холодный воздух, дезориентируя меня. Я упала и разбила одно из раскрашенных стёкол, которые мама оставила в гостиной, но почему? Несчастный случай? Не может быть, она была такой спокойной и мирной… решительной. Но она попросила прощения.
— Папа, — прошептала я. Слёзы обжигали глаза, и я немедленно стала искать миссис Колинз, чтобы добиться объяснения. Оно должно было быть, потому что отец никогда бы не оставил меня там — никогда. В горле встал комок, и ничто не помогало от него избавиться. — Где он был?
— Думаю, на сегодня хватит.
Я отмахнулась от неё, отказываясь от такого ответа.
— Нет. Нет. Я кое-что вспомнила, теперь ваша очередь.
— Понимаю твоё раздражение, но ради собственного рассудка ты должна вспоминать постепенно.
Странное беспокойство вцепилось мне в сердце, и всё во мне скрутилось и упало. Лишь одно слово разрывало мне душу… предательство.
— Где был мой отец?!
За спиной миссис Колинз раздался отцовский голос:
