Любовь без правил - Весенина Наталия (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
У женщины затрясся подбородок, она с трудом держалась, чтобы не заплакать от унижения, и снова кивнула головой.
Через день блокаду Ленинграда сняли...
Когда сын Марины Арсеньевны, Андрей, вернулся с фронта, мать, расстроенная тем, что не уберегла семейную реликвию, горько причитала у него на груди и просила прощения. И тогда Андрей Лопатин пообещал, что обязательно восстановит коллекцию отца и вернет эту марку. За пятьдесят пять лет Андрей выкупил бульшую часть марок, которые в свое время собрал его отец, но ту, единственную и вожделенную, найти не смог.
Снабженец, обменявший марку на полмешка крупы, выехал с семьей в Москву, побоявшись гнева соседей, ведь ни для кого не было секретом, чем и как он нажил свое состояние. А разыскать его Андрей Павлович Лопатин не успел.
Дед Виталика был настоящим коллекционером, именно поэтому за долгие годы жизни он не сколотил никакого состояния и не накопил денег на сберегательной книжке (все равно сгорели бы!). Они с женой не сменили мебель, купленную еще в шестидесятых, и тащили всю рухлядь за собой при переезде из Санкт-Петербурга в Москву. Денег не хватало: все более-менее лишние деньги он тратил на восстановление отцовской коллекции. Уговаривал, просил, переплачивал, но постепенно пополнял альбом. Он был одержим этой идеей, и она стала смыслом его жизни.
«Человек обязан ради чего-то жить, – вещал дед. – У него должна быть цель, иначе в конце своего пути лишь и начнешь понимать, что ты существовал. Завтрак, обед, ужин, ночной сон и два дня в неделю – выходной. И так изо дня в день, из года в год. А вот я прожил не напрасно. Мне встречались умнейшие и интереснейшие люди, я пытался отыскать проданные марки, радовался каждому новому приобретению. Я с замиранием сердца сжимал лист бумаги, где был написан адрес коллекционера, у которого могла находиться нужная мне марка. Я страдал, когда ее не было или узнавал, что жильцы съехали. И снова радовался, когда удавалось достичь маленькой победы».
Сын Андрея Павловича к филателии не проявлял ни малейшего интереса и к хобби отца относился холодно, даже с легкой иронией. Одно время Андрея Лопатина стало очень волновать, что некому будет оставить дорогой сердцу и ценный альбом с марками, в нем заключалась большая часть его жизни – счастливой жизни.
Но, переехав в Москву, Андрей Павлович незаметно увлек своей страстью внука Виталика. Сначала внук частенько забегал к деду в гости, чтобы послушать удивительные истории, случавшиеся с ним в связи с покупкой марок, засиживался допоздна, с интересом рассматривал альбом. И хорошо поразмыслив, Андрей Павлович Лопатин, оказавшись в больнице, позвал внука к себе и строго спросил, готов ли тот принять его коллекцию в подарок с условием завершить дело его жизни. К тому времени Лопатин выяснил фамилию снабженца – и оставалось только найти его. Но снабженец Залесский умер еще в семидесятых, и это усложняло поиски. Дед передал Виталику список людей, носивших фамилию Залесский, и настоятельно просил найти марку.
– Она у кого-то из них. Я чувствую, – говорил Андрей Павлович перед смертью. – Верни марку в семью. Мы не нажили никакого добра, у нас не осталось никаких реликвий от твоего прадеда, только его письмо к Марине. Так пусть к нему еще прилагается и марка, которой мы с твоим прадедом так дорожили.
Да, до двадцати семи лет Виталик и не помышлял ни о каком коллекционировании. Если бы кто сказал ему, что он увлечется марками, наверное, рассмеялся бы этому человеку в лицо. Какие марки? Кто в двадцать первом веке увлекается филателией? Картины, антиквариат, холодное оружие, но марки... еще бабочек осталось коллекционировать.
Но со смертью деда все изменилось.
После смерти Андрея Павловича Виталик долго не решался открыть альбом. Но однажды, пересилив себя, взял его в руки и понял, что попал в совершенно другой мир, и мир этот заинтересовал его. К альбому прилагался еще и дневник Андрея Павловича, в котором он записывал, где, когда и у кого купил дорогой сердцу экземпляр. Оказалось, что практически с каждой маркой была связана своя отдельная история, и Виталик часто с огромнейшим удовольствием перечитывал дневник. Когда Виталий начал покупать новые экземпляры, вкладывая их в специальные, еще пустые «кармашки» в потрепанном альбоме, он познакомился с другими коллекционерами, ходил на редкие выставки, посвященные филателии, читал специальную литературу.
Но он не забывал о просьбе деда и уже сам загорелся идеей вернуть марку, которой, по странному стечению обстоятельств, в некотором роде дорожила и Снежанна, также считая ее семейной реликвией. Из нетрезвых речей он понял, что у девушки к марке двоякое отношение. Она считает, что если бы в свое время отец не раскрутился с помощью денег, полученных под залог редкого экземпляра, то и до теперешнего времени был бы жив.
Правда, знакомство со Снежанной, ее фальшивые ужимки, старания Виталика понравиться сексапильной и переборчивой блондинке были уже потом, значительно позже, а до этого он старательно, монотонно и целеустремленно искал.
Известие о марке пришло неожиданно. Он уже посетил все адреса, указанные дедом, переговорил с огромным количеством людей, хоть как-то имеющих отношение к филателии, и ничего... Помог его знакомый коллекционер Гриша Перепалкин, который однажды между делом рассказал Виталику, что набрел на интереснейший экземпляр – марку с изображением Екатерины Второй, где год ее рождения напечатан неправильно. Виталик даже подскочил от неожиданности. Неужели она?
Гриша больше походил на героя-любовника, нежели на коллекционера. Длинные волосы, холеное лицо. Он был увлечен собиранием марок одного вида – с изображением царской семьи. И однажды, узнав, что привлекательной девушке по имени Снежанна досталась в наследство от отца такая марка, тут же начал за ней ухаживать. Снежанна не на шутку увлеклась Гришей, вернее, его высочайшим рейтингом в постели, и уже была готова подарить ему редкий экземпляр, когда по каким-то непонятным причинам резко охладела к любовнику и в один прекрасный вечер выставила его вон, ничего не объясняя и строго-настрого запретив появляться у нее дома.
А причиной такой немилости оказался Виталик, поднесший зажигалку в пивном ресторане. Вместе с зажженной сигаретой он воспламенил и сердце богатой наследницы.
Гриша на чем свет ругал Виталика и себя. Виталика – за то, что он помешал заполучить такое сокровище, себя – за то, что однажды поделился с ним соображениями о путях получения редкой марки. Именно своей болтовней Григорий натолкнул Виталия на мысль о том, что речь идет о той самой марке, погашенной на московской почте в начале двадцатого века, тонувшей вместе с кораблем и объехавшей чуть не всю Россию.
– Я совмещаю приятное с полезным, – хвастался Григорий, – марочка в собственности у такой телки! Закачаешься! Она прямо пищит, когда мы в постель заваливаемся. Уверен, что в ближайшее время смогу намекнуть ей о подарке (для себя, разумеется)! – Он красноречиво показал на себя пальцем и громко засмеялся. – Чего ей, жалко, что ли, все равно без дела на стенке болтается (отец марку в рамку золоченую вставил, гордился ею очень). Может, слышал, был такой Залесский, капиталец сколотил приличный. Кстати, с помощью этой самой марки. Он ее в банке швейцарском в свое время заложил. Получил деньги. Прокрутил их и потом на них поднялся. Поэтому и дорожил...
А вот девке от нее ни холодно, ни жарко. Мне даже кажется, что она не прочь избавиться от марки, а я буду тем, кто готов ее от непосильного» бремени, – Гриша снова заржал, – избавить. Денег у девицы – куры не клюют. Так что пусть сделает презент своему любимому. – Перепалкин гордо выпятил грудь и самодовольно улыбнулся. – Уверен, не обеднеет. Что же, я напрасно расходую свои мужские силы? – И он многозначительно подмигнул.
Слушая его, Виталик даже от волнения голос потерял. Неужели повезло? Нужная марка появилась на горизонте. Правда, пока еще лишь еле заметные ее отблески, но это уже было что-то по сравнению с неудачами в поисках на протяжении всего года. А Гриша продолжал хвастать.
