Не целуйтесь с незнакомцем - Сойер Мерил (бесплатные полные книги .TXT) 📗
Ну их всех к черту, подумал Коллис. Если они не видят, что не Уоррен, а именно он, Коллис, имеет все основания раздавать поучения, то пускай сгорят в аду. Какое ему до этого дело? Но беда заключалась в том, что на самом деле это было ему далеко не безразлично. Он обожал наставлять – хотя это называлось чтением лекций, обожал находиться в центре внимания и чувствовать ответное обожание аудитории. Он воображал, что в конце концов станет, не слезая с телеэкрана, поучать всю страну.
Вот когда Джанна пожалеет, что развелась с ним! Но как раз тогда она уже не будет ему нужна. У Джанны было три неоспоримых достоинства: титул, умение болтать с незнакомыми людьми, ум. Брак с ней превратил его из нуждающегося лектора в богача. Он с толком использовал ее связи, но статуса финансового гуру Британии добился собственным красноречием.
Разумеется, он никогда не любил Джанну по-настоящему, но неплохо к ней относился. В действительности он предпочитал женщин, не отягощенных излишним интеллектом и не способных с ним соперничать. Их брак не рухнул бы, если бы она осталась той слепо обожающей его женщиной, какой была в самом начале. Но с тех пор она сильно изменилась, значит, она сама виновата, что он увлекся Аннабел.
Он выключил телевизор, мысленно проклиная Атертонов, и стал с наслаждением размышлять, как унизить Джанну и Уоррена. Способ опозорить Атертонов и возвеличить себя наверняка существовал, оставалось только его нащупать. Он придумывал один за другим самые невероятные сценарии и безжалостно браковал их.
– Колли, – шепотом позвала Аннабел, возвращая его к реальности. Он обернулся и увидел ее улыбку и рассыпавшиеся по подушке золотые волосы. Она протягивала ему пузырек с маслом «Кама-Сутра». – Твоя очередь.
Он скользнул взглядом по ее нагому телу, по пышной, упругой груди и плоскому животу. Ее ноги были, как обычно, соблазняюще разведены; нежная глянцевая кожа бедер призывно сияла. Он стал поливать роскошную плоть ароматическим маслом, проведя дорожку по груди и сдобрив курчавые завитки на лобке. Продолжив любовные игры с Аннабел, он надеялся окончательно освободиться от мыслей о проклятых Атертонах.
Он принялся размазывать масло по ее грудям, часто останавливаясь, чтобы возбуждающе массировать и без того набухшие соски. Она выгнулась и негромко застонала, еще шире раскидывая ноги. Какова ненасытность! Вот если бы его увидели сейчас Атертоны! Джанна пришла бы в полное уныние, ей никогда не достигнуть подобных высот сексапильности. Уоррен был бы шокирован, дурочка Одри просто разинула бы рот, не зная, что предпринять. Пускай идут к чертям всем семейством! Если бы не их деньги...
Коллис продолжал растирать кожу Аннабел душистым маслом, все чаще ныряя рукой ей в промежность, но его мысли находились далеко. Сколько денег он потеряет из-за развода? Академический подход возобладал: сперва обозначить проблему, потом искать ее решение, а не наоборот. Сколько оставил Джанне Реджинальд? Старикан был себе на уме; возможно, он завещал ей гораздо меньше, чем ожидалось. Что еще хуже, он мог отписать ей недвижимость – к примеру, дом в Токее. При теперешнем состоянии рынка на продажу такого имущества ушли бы годы – и это при условии, что ему удалось бы уговорить Джанну продать дом.
Первым делом надо ознакомиться с условиями завещания. Коллис подумал, не обратиться ли с просьбой к Одри, однако усомнился, что ей известны подробности. Тем временем стоны Аннабел стали громче и, наконец, привлекли его внимание. Он заглянул в ее синие глаза, излучающие страсть. В следующее мгновение его осенило. Как всегда, посетившая его идея была проста и беспроигрышна. Гениально!
Секунда – и Аннабел ловко оседлала его, приступив к основной части спектакля. Он часто задышал, удивляясь, почему ей удается возбуждать его гораздо сильнее, чем любой другой женщине. Прыгая на нем, она восхитительно вращала тазом.
– Колли, ты женишься на мне, правда?
– Я не проявил излишней суровости? – спросил Уоррен у Шадоу по пути со студии Би-би-си в Илинге, где вечером снимали его выступление.
– Нет, ты был очень убедителен, – ответила она, не спуская с него глаз. – То, что Италия согласилась на целый ряд совместных проектов с японцами, еще не делает эту политику правильной и для нас.
Ему было трудно сосредоточиться на дороге. Он находился в компании Шадоу уже несколько часов. Oн решил, что самый лучший способ переубедить ее насчет замужества – побольше быть с ней рядом, давая ей возможность лучше узнать его.
Уоррен наслаждался ее обществом. Женщины обычно досаждали ему, так как им был нужен не он сам, его положение в обществе. Они без умолку болтали, выбиваясь из сил в попытках его развлечь. Зачастую это превращалось в откровенное преследование. Подобно своему приятелю, Джеральду Гросвенору, герцогу Becтминстерскому и богатейшему человеку Британии, Уоррен получал многочисленные брачные предложения. После того как ему достался в наследство графский титул, ситуация обострилась.
– Что скажешь о Нике Дженсене? – спросил Уоррен, которому не терпелось узнать мнение Шадоу о красавце техасце. Она еще ни разу не обмолвилась о нем.
– Он мне очень нравится. Никогда не забуду, как он помог нам во время Французской революции. Надеюсь, что на этот раз у него и Джанны будет возможность для расцвета их любви.
– Ник и Джанна были вместе в предшествовавшей жизни? – Уоррен знал, что, по глубокому убеждению Шадоу, она и Джанна были фрейлинами Марии-Антуанетты. Сначала это было фантазией девочки-подростка, потом превратилось в блажь, принимавшую особенно острые формы во время посещений Франции.
– Они неоднократно встречались в прошлой жизни. Не могу сказать точно, сколько раз, потому что я сама присутствовала при этом всего однажды. Но Ник всегда гибнет, прежде чем им удастся побыть вдвоем достаточно долго.
– Понятно. – Уоррен с большой осторожностью относился к истовой вере Шадоу в карму. – Значит, это Ник был с тобой и Джанной, когда вы пытались помочь Марии-Антуанетте совершить побег вместе со шведским дипломатом...
– С Акселем Ферсеном, – подсказала Шадоу. Тормозные фонари идущего впереди автомобиля осветили ее лицо. Оно было непоколебимо серьезным. – Аксель был влюблен в королеву, но боялся признаться ей в этом. Когда стало ясно, что ее жизнь под угрозой, он попытался помочь ей совершить побег. Ник находился среди его людей. Он впервые повстречал Джанну на темной аллее. Она несла записку Марии-Антуанетты графу Ферсену. Это была настоящая любовь с первого взгляда. Они провели вместе три волшебных дня, а потом... – Голос Шадоу стал печален. – Ник и Джанна – две души, давно ищущие друг друга. Они так и будут встречаться ненадолго, пока судьбе не будет угодно их соединить.
Уоррен верил в серьезность ее увлечения, хотя предпочел бы, чтобы это было шуткой. Мчась в «Рейнджровере» по Олд-Бромптон-роуд, он размышлял о Шадоу. Много лет тому назад Джанна посвятила его в свою теорию относительно причин одержимости Шадоу всем сверхъестественным. Поскольку Шадоу выросла одна, без матери, отвергаемая отцом, и была воспитана кухаркой и сменявшими одна другую гувернантками, у нее не оказалось жизненного стержня. Поэтому она сама создала для себя систему ценностей, вобравшую суеверия многочисленных слуг.
Уоррен припомнил собственную юность и благословил тетю Пиф, всеми способами крепившую семью Атертонов и настаивавшую, чтобы Одри водила детей в церковь. Отец уклонялся от их воспитания и предпочитал проводить выходные в городе, однако доктор Осгуд каждое воскресенье приезжал за Одри и детьми и исправно отвозил их на церковную службу. Уоррен не смог бы назвать себя глубоко религиозным человеком, однако его моральный кодекс представлял собой монолит, а не частокол верований, заимствованных из различных культов и восточных религий.
Все могло бы сложиться иначе, Шадоу могла бы не превратиться в пленницу астрологии, если бы Уоррен однажды не смалодушничал и не уступил требованию отца перестать встречаться с нею. На протяжении последующих пятнадцати несчастливых лет он старался исправно играть роль образцового наследника, она же оголтело меняла мужчин. Он, признаться, полагал, что ее неудачные браки доказывают отцовскую правоту: Шадоу – женщина не их круга. Но, узнав о ее ребенке, он опомнился. Теперь он понимал, что она всего лишь искала любви и надежности, даруемых только семьей, которой у нее никогда не было. Уоррен намеревался дать ей то, в чем она так нуждалась, и не в каком-то там будущем, а в этой единственной их жизни.
