Позволь мне любить тебя (ЛП) - Шахин Бриттни (прочитать книгу .txt, .fb2) 📗
И почему я чувствую эйфорию при мысли о том, что этот человек накажет меня за плохое поведение?
Через минуту он шагнул с кровати, чтобы взять презервативы. Я смотрела, как двигаются мышцы его задницы и ног. Каждый его сантиметр был напряжен, когда он вернулся ко мне. Огонь, с которым я не должна была играть, проложил себе путь прямо ко мне, и я почувствовала, как он заструился по моей коже, согревая меня. Каждый мой нерв воспламенялся от предвкушения того, что должно произойти.
Наконец-то.
— Моя Мария, — сказал он, сдвинув брови, раскатывая презерватив и предохраняя нас от возможного ребенка, которого, как я надеялась, он мне однажды подарит. Мысль о том, что у Киары будет братик или сестричка, заставляла мое сердце биться.
Теперь, вооружившись защитой, он стоял на краю кровати и просто смотрел на меня, как будто видел впервые. Впитывая меня.
Боже, я чувствовала себя сногсшибательной и прекрасной, когда он так смотрел на меня.
— Ты, — прошептал он. — Ты заставляешь меня снова чувствовать. — Он положил руку на сердце, и его тон стал нежным. — Я не думал, что это возможно.
От его слов у меня защемило в груди, и эмоции захлестнули меня.
— Спасибо, — прошептал он, усаживаясь рядом со мной на кровать. Положив руку мне на грудь, он нежно перевернул меня на спину и забрался на меня сверху.
— Ты тоже заставляешь меня чувствовать, — сказала я, давая ему понять, что мы на одной волне, и он кивнул, раздвигая мои бедра.
— Будет больно, — предупредил он, проводя кончиком пальца по моей киске. — Но только на секунду. Потому что твое тело создано для меня, Tesoro. А мое — для тебя, — хрипло добавил он, и, когда я в предвкушении схватилась за его бицепсы, он без колебаний погрузился в меня.
Он вошел в меня до упора, и я застонала, выгнувшись дугой. Его лоб опустился на мой, и я задыхалась. Святое дерьмо.
Откинув голову назад, Энцо пробормотал несколько итальянских слов, которые я не разобрала. Когда он заглянул мне в глаза, меня охватил трепет, и я почувствовал себя… целой.
Я не могла сдержать слез, которые жгли мне глаза, когда он снова начал двигаться, медленно растягивая меня, заполняя до отказа.
— Ты мой навсегда, — задыхаясь, сказала я.
Он изучал меня, в его глазах появился неожиданный блеск.
— Ты моя, — прошептал он, наклоняясь, чтобы нежно поцеловать меня. А потом… черт возьми… он дал мне это.
Сильнее. Быстрее. Входя и выходя.
Встречая его толчок за толчком, я билась бедрами о его бедра, когда он задевал мою чувствительную точку. Абсолютно. Каждый. Раз.
— О Боже, — кричала я между задыхающимися стонами, взбираясь на вершину экстаза.
— Кончи для меня, Tesoro, — сказал он через несколько минут, напрягаясь так, словно делал все возможное, чтобы не опередить меня.
Мое тело напряглось, пальцы ног подогнулись, и каждая частичка меня взорвалась, пока я боролась с желанием закричать так громко, чтобы все в особняке услышали меня.
Прижав руку ко рту и продолжая удерживать его вторую руку, я заплакала, уткнувшись в ладонь, когда освобождение пронеслось сквозь меня.
Изучая меня, Энцо сжал челюсти, и я почувствовала, как его член дернулся и запульсировал, когда он достиг своей разрядки. Он застонал, и когда моя усталая рука упала набок, а ладонь покинула рот, он наклонился и прильнул губами к моим. Нежно целовал меня, наслаждаясь остатками своего оргазма, а я отдавалась остаткам своего.
Я знала, что после этого уже никогда не буду прежней. Я никогда не приму ничего, кроме того, что заслуживаю. А этот мужчина заставил меня почувствовать, что я заслуживаю весь мир, и, даст Бог, он останется со мной в этом мире навсегда.
— Энцо! — низкий голос Константина и резкий стук в дверь вырвали меня из моих мыслей. Я вздрогнула от осознания того, что сейчас произойдет, что Энцо покинет меня. — Папа дома. Надо поговорить с ним и отправляться.
Глава двадцать четвертая
Энцо
— Это, бл*дь, неприемлемо! — прорычал отец, швырнув стакан со скотчем в камин, после чего зашагал по кабинету. Мы с братьями молчали, ожидая, что он продолжит. — Улики подтверждали его вину, — продолжал отец, пытаясь осмыслить все, что мы рассказали. — Ты хочешь сказать, что тринадцать долбаных лет убийца моей дочери разгуливал на свободе?
Внимание отца переключилось на Константина. Как старший сын, он неизбежно должен был принять на себя основной удар отцовского гнева.
— Это моя вина. Я должен был копать глубже. — Он шагнул вперед, но его извинения не смягчили злобного взгляда отца.
Снова оказавшись лицом к камину, отец передернул плечами, и ярость, направленная на моего брата, ослабла.
— Каков твой план?
Константин объяснил, как мы планируем встретиться с командой Картера в Сиракузах, чтобы допросить чистильщика.
— Мы разберемся с этим, даю слово. — Он посмотрел на Алессандро, потом на меня. — Я знаю, что мама не хотела, чтобы мы пошли по твоим стопам после того, как ты покинул Италию, но, видимо, так распорядилась судьба. Может быть, мы и подвели тебя, но мы…
— Это была не судьба. — Отец вздохнул и подошел к своему столу. Он опустился на кожаное вращающееся кресло, его взгляд вернулся к горящему огню.
— Я не имел в виду смерть Бьянки, — быстро сказал Константин, его тон был полон сожаления.
Отец взмахнул рукой, боль отразилась на его лице.
— Я имел в виду, что ты пошел по моим стопам, потому что я направил тебя на этот путь.
Я опустил руки, шагнув вперед, и Алессандро повторил мои действия. Мы только что правильно его поняли?
— Это была моя идея. — Он потянулся к новому стакану на своем столе и налил себе еще. — Я обратился за услугой в Вашингтон. Большой, бл*дь, услугой, граничащей с шантажом.
— Ты хочешь сказать, что это ты организовал нашу сделку по «выходу из тюрьмы»? Из-за тебя мы стали наемниками правительства? Выполняли приказы типа «убей или будь убит» на заданиях той теневой группы, которая сделала ЦРУ похожим на бойскаутов? — Я и не подозревал, что подошел к его столу и положил на него руки, но вот он я, готов вступить в схватку со своим стариком.
— Я не собирался позволить своим сыновьям гнить в тюрьме за то, что они поступили правильно. — Он отпил из бокала, опустив глаза на янтарного цвета жидкость, и покрутил его в руках. — Я не ожидал, что вы все станете похожи на меня в других отношениях. Вершить правосудие в нашем собственном городе.
— Как ты мог этого не ожидать? — огрызнулся Алессандро, и я оглянулся, чтобы увидеть, как он вскидывает руки вверх. — Мы твои сыновья. Это у нас в крови. Конечно, мы станем такими же, как ты, особенно когда ты направил всех нас по одной дороге. — Он повернулся и провел руками по волосам. — Я наркоман, папа. Чертов наркоман. — Он снова повернулся к нам. — Я зависим от всего этого. От погони. Ничто не удовлетворяет эту жажду. Ни женщины. Ни прыжки с самолетов. Ни скорость. Ничего. — Он показал на свой череп, похоже, находясь на грани какого-то срыва. — Я в полном дерьме, папа, ты не понимаешь? — Он показал на меня, потом на Константина. — Бл*дь, мы все такие. Ты должен был дать нам отсидеть в тюрьме! — А потом он выскочил из комнаты и захлопнул за собой дверь.
Ни хрена себе. Я знал, что мой брат скучал по той жизни, но… черт.
— Возможно ли, что ты разозлил не тех людей, и они убили Бьянку в качестве возмездия? — наконец спросил Константин, прервав молчание, повисшее в воздухе после ухода Алессандро.
От его вопроса мой отец поднялся на ноги и бросил в огонь второй бокал, едва не задев Константина.
— Ни в коем случае. — Отец обошел стол и положил руку на грудь Константина, и, хотя отец был ниже его ростом, он пристально посмотрел на него, как бы давая ему понять, что он все еще мужчина в доме. Главный. Но так ли это на самом деле? Я не был в этом уверен.
Отец меня не пугал и не подавлял, больше нет. Может быть, он и определил нашу судьбу тринадцать лет назад, но я не позволю ему диктовать мое будущее.
