Молчи обо мне (СИ) - Субботина Айя (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗
— Что такое, Лука? Кто-то не захотел делать от вас аборт? Какая-то женщина посмела не посчитаться с вашим мнением и оставила ребенка для себя?
Он прищуривается, подается вперед — и я невольно отодвигаюсь, чтобы в конце концов прилипнуть спиной к дверце машины. Никогда не была трусихой, никогда не боялась типично мужских штучек с доминированием, но этот мужчина с первой встречи действует на меня угнетающе. В его компании мне одновременно и спокойно, и страшно до чертиков, потому что ему достаточно щелкнуть пальцами, чтобы расколоть мою защитную скорлупу.
— Кто-то не захотел, — еще более низким голосом отвечает Лука. — Кто-то решила, что может подсунуть мне ребенка и на одном этом основании рассчитывать на безбедную жизнь.
— Не все женщины корыстолюбивые стервы.
— О, Евгения, поверьте, эта тоже долгое время прикидывалась приличной и даже отказывалась брать дорогие подарки. Говорила, что ей нужен только я, и что мы созданы друг для друга. Пока…
Он резко замолкает и дает знак водителю остановиться. Даже не спрашивает, хочу ли я сидеть в машине, пока злость на прошлое гонит его прочь, прямо под дождь. Он просто стоит за машиной, держит руки в карманах брюк и смотрит куда-то вдаль. Еще одно открытие сегодняшнего вечера — мужчина в костюме из стали вдруг показал свою человечность.
Может быть, он прав? Может быть, я должна была сказать Артему, что у нас будет ребенок? Не выпячивать свою обиду, а поступить так, как должна поступить мудрая взрослая женщина. Он ведь правда хотел со мной общего ребенка. И… кажется, так искренне переживал, когда у нас снова и снова ничего не получалось.
Маленькая слабая женщина во мне вдруг начинает отчаянно скрестись наружу, будить давно похороненные чувства, воскрешать воспоминания, в которых я была счастлива.
И червь сомнения заползает в душу быстрее, чем я успеваю закрыться от вторжения.
Если бы Артем узнал, он бы вернулся ко мне? Я никогда не узнаю этого, пока не скажу ему о ребенке. Что если своим молчанием я собственными руками убиваю шанс быть счастливой?
Я достаю телефон.
Ничего не анализирую и не пытаюсь найти черную кошку в черной комнате. Я даже не знаю, что скажу, когда Артем ответит на мой звонок, только надеюсь, что слова придут сами, и они будут правильнее и понятнее заранее подготовленной речи.
У меня дрожат руки и губы, когда я прикладываю телефон к уху и жду заветные гудки.
Артем может сказать, что ему все равно. Что это не имеет значения и что он давно оставил нас в прошлом. Что женился и тоже ждет ребенка. Господи, меня выворачивает наизнанку от одной мысли услышать, как глобально изменилась его жизнь после ухода от опостылевшей меня, но я продолжаю ждать гудки.
А вместо них слышу только: «Набранный номер не обслуживается».
Пробую еще раз, но у телефонного бота для меня все те же новости. И даже после третьей попытки ничего не меняется.
Мой Артем ушел в другую жизнь. Кардинально, одним махом.
Я ненавижу себя за то, что снова плачу. На этот раз без истерики, без сожаления. Просто беззвучно скулю, разглядывая стекающие по стеклу слезы дождя в унисон.
Лука возвращается в машину насквозь мокрым. Небрежно бросает на соседнее с водителем сиденье пиджак, ерошит слипшиеся волосы, превращая их в хаотический «ежик» острых слипшихся колючек. Бросает косой взгляд на телефон в моей руке, на мои заплаканные глаза и спрашивает:
— Что сказал отец ребенка? Надеюсь, это слезы радости?
— Он сказал, что номер больше не обслуживается. — Я грустно смеюсь над своей печальной участью.
— Что ж, по крайней мере вы попытались.
— Это было больно, Лука.
— Не ждите, что я буду просить прощения.
— Тот мужчина хотел ребенка, он знал, что это важно для меня. Мы были честны друг перед другом, и я сказала, что не хочу от него ни денег, ни фамилию. Ничего. Только ребенка, у которого будут черты лица любимого мужчины. А не ноунейма из банка спермы. — Я жду, что Лука скажет хоть что-нибудь, но он молчит и ждет продолжение. — Потом… он просто ушел. Мы не случились, но случился ребенок. А я просто не знала, как сказать мужчине, который сказал «прощай» и «ты меня душишь», что я жду его ребенка. Боялась, что начну говорить то, о чем лучше даже не вспоминать.
Лука снова говорит водителю ехать по моему адресу, и мы снова просто молчим.
Только когда машина притормаживает около моего подъезда, Большой Б помогает мне выйти и под зонтом провожает на крыльцо. Почему-то не торопится уйти, хоть смотрит не на меня, а на стекающие с козырька потоки воды.
— Та женщина… ее больше нет.
— Мне жаль.
— Вы правильно сделали, что позвонили, — он нарочно игнорирует мои слова. — По крайней мере, когда этот человек снова появится на горизонте, ваша совесть будет чиста перед ним.
Уже лежа в кровати, я все-таки пробую достучаться до Артема еще раз, но никакого чуда для глупой маленькой женщины не случается. Вселенная сполна рассчиталась со мной, отобрав любовь и веру взамен на материальные блага.
Но Лука, даже если был грубым и категоричным, был прав: теперь моя совесть будет чиста.
Глава сороковая: Сложный
— Ты знал, что она там будет? — взрывается Юля, как только мы переступаем порог нашей квартиры. — Знал, что там будет твоя шлюха, но все равно потащил жену?
Я ничего не говорю, просто скидываю на пол пиджак, на ходу расстегиваю рубашку, «с мясом» отрывая пуговицы, и закрываюсь в душе.
Бессмысленно напоминать, что это она была инициатором нашего выхода в свет. Именно на это мероприятие и именно сейчас, потому что мы долгое время жили практически отшельниками. По моей инициативе.
Я позволяю холодным струям изрешетить меня намертво. Провожу руками по мокрой коже и искренне удивляюсь, почему они не в крови, потому что именно так я себя и чувствую: простреленным насквозь, уничтоженным, неживым. Пустотой, заключенной в человеческую оболочку.
После того, как Женя прогнала меня, я несколько дней болтался говном в проруби. Не знал, куда себя деть и чем занять, потому что куда бы ни ткнулся, за что бы ни взялся — всюду была Женя и ее ребенок. Я отчетливо видел ее с малышом на руках, и меня выворачивало наизнанку от отвращения и любви. Настолько противоречивых чувств во мне еще никогда не было. Потому что я был одержим этой женщиной, словно безумец, я дышал ею, я хотел стать человеком, который сделает ее счастливой, но не видел себя в роли отца чужого ребенка. И в роли друга тоже. Я хотел быть ее мужчиной, а не нянькой мальчику, с лица которого на меня будут вечно смотреть глаза другого мужика.
И я продолжал верить, что Женя перестанет злиться, взглянет на ситуацию трезво и не станет хоронить нас под бетонной плитой. Даже начал верить, что она позвонит и скажет, как ей плохо без меня.
Но она все не звонила.
И я медленно погружался в отчаяние, каждый час каждого нового дня представляя растущую в ней бомбу замедленного действия. И чем больше я думал о ребенке, тем отчетливее понимал, что для меня в Жениной жизни больше никогда не будет места. Что я не буду номером один, потому что у ее ребенка будут другие глаза, и, глядя на него, она будет думать не обо мне. А однажды, как это часто случается, тот мужик снова появится в ее жизни. И они станут играть в семью, сближаться с каждым днем, пока я не стану чужим в этом маленьком счастливом семействе.
Вот тогда я сорвался.
От боли, от отчаяния, потому что не мог получить единственную женщину, которую желал сильнее воздуха, я пошел к той, которая желала меня. Не за тем, чтобы воскресить былые чувства, и не потому, что вспомнил наше счастливое прошлое. Не потому, что не мог без нее жить. Я пошел к Юле потому что не мог получить Женю.
Все закрутилось слишком стремительно: я просто оказался на пороге своей старой квартиры, которую добровольно отдал своей еще не бывшей жене, она просто открыла дверь и обняла. А утром я проснулся в своей прежней постели с женщиной, которую не люблю, думая о том, что чужой ребенок внутри Жени стал еще на день больше. Хотел просто уйти, но Юля обняла меня и, прижавшись всем телом, сказала: «Я снова хочу жить».
