Прочитай меня (СИ) - Морская Лара (книги полностью txt) 📗
Стыд стекает по спине лавой. Дело даже не в грамматике и пунктуации, а в том, что это — тайное, скрытое, мои самые личные мысли и страхи в заметке, которая ни за что не должна была увидеть свет. И вот она у всех на виду, выставлена на посмешище. Я чувствую себя как в детском ночном кошмаре, в котором ты являешься в школу голой.
К счастью, мы оба с Егором вовремя вспоминаем о здоровье Дины и синхронно улыбаемся.
— Я забыла о важной встрече! До сих пор и не привыкла к корпоративной жизни! — вру неловко, потом обещаю Дине завтра сделать макияж и выхожу из палаты. Егор появляется через несколько минут, берет меня за руку и тащит к машине.
— Мы сотрем все фотографии! — обещает. — Дай ребятам полчаса, я уже отправил сообщение! Газеты не посмеют…
— Он заново их загрузит.
Рука Егора с силой сжимает мою.
— Кто он? Королев?
Вкратце объясняю ему случившееся, он кивает.
— Давно пора открутить ему голову! Не волнуйся, мы справимся, обещаю. Изымем фото из сети, а любопытствующим скажем, что это подделка. Нет никаких доказательств, что это писала ты, только название совпадает с тем, что ты обещала читателям. Любой мог подделать, чтобы тебе навредить…
Егор говорит уверенно, быстро, строит стену обещаний между мной и жестоким миром. Как всегда, он хочет меня защитить.
— Подожди! Егор… не надо. Если станем отрицать то, какая я, будет только хуже. Кто-нибудь доберется до учителей и одноклассников… У вас с отцом отличные связи, но ты и сам понимаешь, что правду не скрыть. Да и стоит ли? Лучше уж пусть сейчас, сразу, пока я не стала брендом или как его там… бредом… — горько усмехаюсь, — иначе потом жить и волноваться, что правда снова всплывет на поверхность. И тогда вспомнят, что мы замяли эту историю, и получится, что я стыжусь самой себя… не надо. Лучше убрать мои клипы и сделать обычную рекламу, как и планировали. Без меня.
— Идеи твои, Аль, слова твои, все до последней буквы, и этим надо гордиться. Но решение за тобой. Можешь отступить в тень или остаться на виду. Не спеши с ответом. Если захочешь, мы задавим слухи.
Егор паркует машину около работы, и вместе мы поднимаемся наверх. На меня смотрят, выискивают оттенки эмоций на лице, следы слез, обиды, стыда, протеста. Ничего не находят и разочарованно перешептываются.
Мы идем прямиком в кабинет Татьяны. Там уже все в полном сборе, дожидаются только нас.
Егор останавливает меня перед дверью и напоминает:
— Не соглашайся ни на что, если тебя это не устраивает.
Я киваю, и мы заходим в кабинет.
Собравшиеся прячут взгляды, но я не опускаю свой, и исходно тяжелая атмосфера постепенно проясняется.
— Я не скрываю, какая я, — начинаю, находя в голосе уверенность. — Идей у меня много, делиться ими на словах могу, а вот пишу с трудом. Нина Александровна печатает, или я диктую в программу. И читаю я медленно. Мы можем изъять мои клипы из сети или открыто признать, какая я, и посмотреть, что будет дальше, — поежилась. Говорить о том, что раньше пыталась скрыть, непросто. — У моих трудностей есть название…
Когда я закончила, редактор улыбнулась. Судя по ее уверенному молчанию, свое мнение она выскажет в конце.
Первой подала голос Эмма, таки простившая меня за импровизацию.
— Аля, простите за вопрос, а как вы собирались издавать заметки оборвашки, с ошибками или без?
— Без ошибок.
— Мы изъяли несколько фотографий, но пока что не все. Ждем вашего сигнала… — кто-то обратился к Егору, но он не ответил.
Остальные молчали.
— Аля, у вас есть еще такие рукописные заметки? — наконец подала голос редактор.
— Есть… дома. Но большинство надиктовано.
Редактор переглянулась с начальницей Эммы. Очевидно, что они обсудили ситуацию до нашего прихода.
— А сейчас можете от руки написать? — спросила та.
— Что?
— Что-нибудь про себя. И клип записать про то, какая вы. Мне кажется, лучшей реакцией будет правда, исходящая лично от вас. И заметки — так, как вы их написали, и отдельно уже после редакции. Вы же не одна такая! И это замечательно, что вы нашли способ делать то, что любите.
Пока я размышляла, редактор повернулась к Егору.
— Егор Валерьевич, если вы не возражаете, то надо получить разрешение Валерия Филипповича.
— Если Аля согласна, я об этом позабочусь.
Если Аля согласна…
Если Аля согласна объявить на весь мир о том, что старательно скрывала все последние годы.
Несколько недель назад эта перспектива свела бы меня с ума, а теперь…
Я думала об этом, когда за остальными закрылась дверь. Егор ушел звонить отцу, и мы остались с Татьяной наедине.
— Знать бы, что они обо мне думают, — пробормотала себе под нос.
— А я скажу вам, что они думают. В принципе, им наплевать, кто вы и какая вы, потому что благодаря вам в компании есть новый журнал, а у них — работа. Более того, вы умудрились добиться поддержки, какой у «Красоты и дома» никогда не было. А в свете недавних событий интерес к журналу повысился, а соответственно и их настроение тоже. Все очень просто.
Раз все так просто, то…
Осталось позвонить одному человеку — Тамаре Воиновой. Я втащила ее в это приключение, мне и объяснять новый поворот сюжета.
— И правильно, что вы об этом расскажете, — сразу же отозвалась она. — Милочка моя, вы что, не знаете, что сейчас модно быть не такой, как все? Сотни людей стараются, тужатся, но все равно сливаются с серой массой. А вы талантливая, идейная, да еще и достигли успеха, несмотря на трудности. Вы же готовый бренд! Воронцовы должны вас на руках носить! Кстати, у моего племянника тоже дислексия. Он вырос в Европе, так ему положено дополнительное время на экзаменах, специальный компьютер и другие льготы. Мой сын ему завидует! А с Королевыми мы справимся, не волнуйтесь.
В конце рабочего дня мы снова собрались в кабинете Татьяны.
Егор получил разрешение отца, а потом где-то отсутствовал часа два и вернулся со сбитыми костяшками. Обсуждать это наотрез отказался, а когда я попыталась промыть его раны, заверил:
— Ему намного хуже, чем мне!
Не сомневаюсь!
Мы записали новый клип и сделали первую рукописную заметку оборвашки. И клип, и заметка рассказывают о том, каково это — мечтать о недоступном, а потом встретить человека, который поможет протянуть руку и получить желаемое.
— Ну что, запускаем?
Мы с Егором сидим у самой двери, места в кабинете почти нет, и так стульев натащили отовсюду. Я просмотрела свой клип столько раз, что больше не могу видеть мое лицо на экране.
— ээ каммингс сказал: «Нужна смелость, чтобы вырасти и стать тем, кто ты есть на самом деле»…
Эмма выключает видео и вопросительно смотрит на редактора, а та — на меня. Мы киваем по очереди, и остальные начинают обсуждать технические детали.
— Я поговорил с отцом, и у меня к тебе маленькая просьба, — шепчет Егор.
— Возникли проблемы? — тут же нервничаю я.
— Поступило много вопросов о том, с какой стати тебе подарили журнал.
— А кто сказал, что мне его подарили? Я просто работаю в компании и выступила с презентацией… в журнале я подписалась только именем.
— Посторонние люди не делают презентации, а в журнале твое приветствие идет первым, и только потом слово от редактора. При этом известно, что бизнес семейный, и подразделениями компании управляют родственники. Поэтому пресса и любопытствует. Самое очевидное решение — сказать им, что я подарил журнал невесте. Тебя это устраивает?
Эмма отвлекает меня от Егора, показывая фотографии на экране.
— Вам нравится такое расположение, или сделать покрупнее и рядом с заголовком?
— Нравится, спасибо.
Или не нравится, но мне все равно. Я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме Егора, который, поганец этакий, выбрал отличное время для своей малюсенькой просьбы.
— Подарил журнал невесте? — бормочу сквозь стиснутые зубы.
— Да.
— Твой отец сказал, что женщинам обычно дарят драгоценности.
— Могу вложить в журнал колье, — шутит, но поглядывает на меня с тревогой.
