Самый хищный милый друг (СИ) - Воронцова Маргарита (е книги .TXT) 📗

Он быстро оглянулся и спросил:

— Поцелуешь меня, пока Кольки нет? Иди сюда.

Кирилл потянул меня за локоть и усадил к себе на колени, я тут же обняла его за шею и… мы исчезли, растворились в космической бездне, закружились среди серебристо-белых галактик, растаяли в пьянящем горячем водовороте. Как же сладко он целует! С ним целуешься и словно пьешь вкусное вино, боясь упустить даже одну ноту восхитительного букета…

— Так-так, — донесся откуда-то издалека Колин голос. — Они опять… Что же это такое!

— Коля, сгинь! — Кирилл на мгновение оторвался от меня.

Нет, нет! Прерывать такой упоительный поцелуй было настоящим кощунством. Поэтому я тут же, не открывая глаз, притянула Кирилла обратно, обхватив его бритую голову ладонями, и впилась в его губы.

— Упс! — сказал Коля. — Забыл сестричке магнитики купить! Все исчезаю! Не буду вам мешать. Остаться не могу, даже не просите, я не поклонник шведской семьи, не настолько раскрепощен. Хотя…

— Николай! — закричали мы с Кириллом уже вместе.

— Все, уже ушел. И незачем так орать.

Глава 28

Катя

Только в девять вечера, сменив три авиакомпании, мы добрались до дома. Хорошо, что в пути у нас был сдерживающий фактор в виде Коли. В аэропортах, когда он скрывался из виду, или в самолетах, когда он шел в туалет, мы с Кириллом принимались целоваться. К месту назначения я прибыла невероятно возбужденной, с пылающими опухшими губами. Без Коли мы, наверное, и вовсе пустились бы во все тяжкие. Несколько раз моя рука соскальзывала вниз, и я чувствовала, что мой любовник взвинчен до предела — там все каменное.

Хм… А я, оказывается, вовсе не пай-девочка! Руки распускаю.

…Прямо на трапе нас закрутило снежной вьюгой. Кирилл тут же натянул на меня капюшон.

— А шарф где?

— В чемодане.

— А перчатки?

— Там же.

— Эх, ты, кулемушка моя непредусмотрительная! Николай!

— Чего опять не так?

— Быстро капюшон надень, не выпендривайся!

— Что я, маленький? Вы-то сами голый практически.

Да, Кирилл был в куртке нараспашку и с голой шеей, но ему хоть бы хны, он как печка. А вот Коля — пока спускались по трапу — уже затрясся от холода, как и я.

Как же так! Только что вокруг были кипарисы, море, синее небо, прозрачный воздух… Откуда вдруг холод и метель, пропитанная едким запахом промышленных выбросов?

— Катюха, чует мое сердце, скоро директор приберет тебя к рукам, — многозначительно заявил Николай и посмотрел на меня взглядом мудрого, убеленного сединами, аксакала.

Мы уже стояли в очереди на паспортный контроль, а Кирилл отошел в сторону пообщаться с каким-то знакомым.

— Как это? — удивленно распахнула я глаза.

— Да так, не понимаешь, что ли? Одними поцелуйчиками не отделаешься, глупая! Это только начало.

— Коля… Не пугай меня!

— Он на тебя смотрит, словно съесть хочет. Моргнуть не успеешь, в койку завалит.

— Нет!

— Запросто. Я тебе как мужик говорю, у меня внутренний радар. Андреич уже не отстанет, вцепится в тебя мертвой хваткой. И что тогда будешь делать? Спать с начальником? Станешь его любовницей?

Внутренний радар Колю подвел — не подсказал, что мы с шефом давно уже… того… Возможно, Коля свято верил в мое здравомыслие. Или его сбивало с толку то, что я так и обращаюсь к директору по имени-отчеству (это для маскировки).

— Сложно тебе придется в таких условиях. А если вдруг поругаетесь или расстанетесь — что тогда? Работу менять? Компания-то хорошая, зарплата классная. Жаль такое место потерять.

— С чего нам ругаться? — тут же загрустила я. А о том, что мы с Кириллом когда-то можем расстаться, даже и думать не хотелось. У нас все только начинается. Мне уже и час, проведенный без него, кажется потерянным. — Коля, отстань, не грузи. Подумаешь, пару раз с шефом поцеловалась, чтобы полет скрасить. А ты уже нотации читаешь. Не занудствуй!

— Я, между прочим, ощущаю ответственность. Ведь это я тебя нашел, когда французы приезжали. Постоянная переводчица сломала ногу, я начал рыскать по агентствам переводов и из четырех девушек выбрал именно тебя.

— О! Надо же… Значит, ты наш крестный отец, — я погладила Колю по плечу. — Не переживай, все чудесно.

— О чем вы тут разговариваете? — весело спросил Кирилл, возвращаясь. — Катюш, сейчас едем ко мне, — распорядился он и прожег меня взглядом.

Я почувствовала, как внутри все сплетается в тугой и пульсирующий узел — желание становилось невыносимым. Обратный путь стал настоящим испытанием для нашей выдержки. Впрочем, Кирилл выглядел невозмутимым. Как ему удается сохранять внешнее спокойствие? Я ведь знаю, что он возбужден не меньше меня.

Николай едва не упал замертво. Он изумленно захлопал глазами, переводя взгляд с меня на босса и обратно. Я рассмеялась.

— Коля, что с тобой? — удивился Кирилл.

— Зачем это Кате к вам ехать, Кирилл Андреевич?

— Так у нас целая кипа французских бумажек. Будем с Катей переводить. Это ты счастливчик — сейчас в кроватку прыгнешь и до утра продрыхнешь. А нам всю ночь вкалывать, как галерным рабам. Да, Катя?

Я засмеялась и тут же подумала, что являюсь мечтой работодателя: перспектива проработать всю ночь до утра вызывает у меня счастливый смех.

Но потом… сбылось Колино предсказание: мы действительно поссорились — дома у Кирилла, в ванной, когда вместе принимали душ.

Кирилл

В аэропортах и самолетах Кирилл постоянно смотрел на Катю и думал о том, какой удивительной стала эта командировка, сколько волшебных эмоций принесла.

Во-первых, с французами все устроилось как нельзя лучше — подписаны все документы и с завтрашнего дня уже можно начинать работу с концерном. Во-вторых, задружился с господином Дефоссе и заручился его поддержкой. В-третьих, познакомил родителей с принцессой, а она не только их очаровала, но еще и восстановила на вилле мир.

Но самое главное — это, конечно, чудо, случившееся у них с Катей. Теперь они вместе, они стали близки, и каждая ночь добавляет новые ноты в мелодию их отношений… Мама шепнула напоследок: сынок, пожалуйста, не упусти, такая девочка! А в Париже Катюша наконец-то разморозила карту, да к тому же признала себя его девушкой.

Удивительно!

Кирилл вспомнил, как сейчас в аэропорту крошка прижалась к его плечу и виновато заглянула в глаза:

— Прости, пожалуйста, я так сильно тебя укусила…

Посадку на рейс никак не объявляли, Коля где-то бродил, а они сидели у стеклянной стены, за которой плавно перемещались огромные авиалайнеры, и обнимались.

Кирилл рассмеялся и погладил Катю по голове, а потом дотронулся пальцем до точеного носика.

— Нет, не прощу, даже и не надейся! С этим надо что-то делать. Придется искоренять твои буйные замашки. Ишь чего придумала — кусаться! Моя девушка — вампир?

— Нет, я крокодильчик, — пролепетала Катя. — Прости, я сделала тебе больно.

— Крокодильчик, — растаял Кирилл. — Но это же все меняет! Я просто счастлив, что у меня есть очаровательный персональный крокодильчик. Вообще-то, я всегда думал, что у меня завелся мышонок. Но крокодил — это ведь экзотика, это круто. Ладно, тогда можешь кусаться, разрешаю.

…В самолете говорили о родителях.

— Твоей маме, наверное, нелегко приходится, — заметила Катя. — Папуля такой энергичный. Безумно! Елена Михайловна работает смотрителем при действующем вулкане.

— Да уж.

— И тебе нелегко. Андрей Константинович заваливает тебя советами.

— О, тут он мастер.

— Мне кажется, ты и сам прекрасно управляешь компанией, зачем тебе советы. А почему твой папа отошел от дел? Мне показалось, он во Франции как в тюрьме. Тоскует, что не может руководить предприятием.

— Катюш, ты права. Но отец во Франции на лечении, в Ницце — его лечащий врач, там клиника, — с тоской в голосе объяснил Кирилл. — Семь лет уже болеет. Ремиссия, обострение, бесконечные анализы, консультации. Операции и восстановление. И так по кругу. Каждый прожитый месяц — как подарок. Поэтому мы ему все прощаем — и экспансивность, и фокусы, и наезды.