Синичка в небе (СИ) - Гейл Александра (книги онлайн полные версии txt) 📗
— Думаю, мной займутся сразу после перерыва, — пожал он плечами.
— Сергей! — услышала я незнакомый голос за спиной. Обернулась убедиться, что догадка верна: такой тенор мог принадлежать только Шульцеву. — Рад встрече. Как давно мы не виделись?
— Месяцев восемь, Михаил, — ответил тот не менее любезно и без заминки пожал протянутую руку.
— А кажется, что намного дольше.
Полюбовавшись на этого мужчину вблизи, я поняла, зачем ему усики: это было единственное в лице, что хоть сколько-нибудь выдавало мужчину. От тонких, четко очерченных губ до больших глаз в обрамлении густых ресниц
— все могло принадлежать женщине, и, не сдержавшись, я окинула взглядом его субтильную, но все же мужскую фигуру.
— Сожалею по поводу Юлии, какой красивой вы были парой! Жаль, что она связалась не стой компанией.
— С кем не бывает, — иронично подметил Новийский, впервые выказывая истинное отношение.
Шульцев вполне натурально рассмеялся и перевел взгляд на меня.
— Представишь нас? — спросил.
— Конечно, — неохотно ответил Сергей. — Ульяна Дмитриевна, личный помощник Гордеева. Михаил Шульцев. — Его должность опустил, ибо достойных дел не нашел.
Собеседник Новийского будто просканировал меня взглядом в попытке определить степень полезности, но кроме уверений в приятности знакомства ничего не сказал.
— Значит, Гордеев. Неожиданный выбор, — вернулся он к разговору с Новийским и вдруг выдал нечто совсем уж из ряда вон: — Для политической карьеры ничуть не выгодное соседство, но несколько дельных советов о том, как запрятать за решетку неугодную супругу, такой человек дать может. Верно?
Не сумев побороть шок, я стрельнула глазами в Новийского. Такая мысль мне в голову не приходила. А ведь это не противоречило фактам. Могли они задумать и такое. Очень даже!
— Не буду врать, что не понимаю, о чем ты, — спокойно ответил Сергей.
— Честность всегда была твоим лучшим и худшим качеством одновременно, — пожал плечами Шульцев. — Что ж, красивые женщины зачастую глупы и сами роют себе могилу. Рад, что ты так легко и удачно избавился от тяжкого бремени неудачного супружества.
— Благодарю, Михаил. Кажется, к тебе спешат репортеры.
Полагаю, журналисты мечтали поймать двух мужчин за склокой, но Сергей очень вовремя улизнул, утянув в сторону и меня тоже.
— Я понимаю, что лезу не в свои дела, но это правда? — не сумела я удержать вопрос, семеня следом. — Про помощь Николая Давыдовича. Ответьте, я должна такие вещи знать, чтобы быть на будущее готовой.
Не уверена, что хотела в чем-то обвинить обоих мужчин, но получилось именно так. Поэтому, опасаясь попасться в объективы ругающимся с какой- то пигалицей, Новийский открыл одну из дверей и вытолкал меня на пустую лестничную клетку. Заглянув в его лицо, я поняла, что правду говорят: молчание — золото.
— Уверен, что следующего раза не будет. И это был план «Б».
О, речи о моем слишком хорошем мнении о Сергее начинали обретать смысл.
— Но это хоть было правдой? Или мы помогли вам посадить женщину, виноватую разве что в супружеской измене?
— А я-то думал, что спрятался от репортеров, — огрызнулся он.
Ну так и получил соответственно:
— Зря думали. Я закончила факультет журналистики.
— Так что ж вы тогда призвание гробите? У вас отлично получается совать нос не в свои дела, — отбрил он, но ответить времени не дал: — Мой развод связан исключительно с тем, что Юлия спуталась не с теми людьми. Ей казалось, что будет забавно проучить меня за «охлаждение в отношениях», завязав роман с непризнанным гением холста и масла. Тот же, не будучи дураком, стал вить из нее веревки, вытягивая средства для своей галереи и… другого бизнеса. А еще он здраво рассудил, что ради сокрытия правды о досуге благоверной я готов буду платить некоторым людям из инстанций, дабы удержать их на расстоянии от его махинаций. Запахло шантажом. Будь дело только в интрижке на стороне, я бы закрыл на это глаза. Сам не лучше, не так ли? — желчно поинтересовался, а я из самоубийственного упрямства отчетливо закивала. Ну а что? Факты налицо. К счастью, еще больше раздраконить Новийского не удалось: — Проще говоря, я принял меры, чтобы не вляпаться по уши в такую грязь. Надеюсь, у вас больше нет ко мне вопросов?
Вопросов не было. Пусть я вела себя как полная идиотка, сказать было нечего. Хуже: у меня на неделю пропало желание раскрывать рот. Ни за что бы не призналась вслух, но зря я выжала из Сергея это признание.
Он ушел, а я стояла, оглушенная новостями, и не могла переварить услышанное. В моем мирке, вращавшемся вокруг идеи выезда из общежития и расторжения помолвки сестры, Новийские попросту не умещались. У меня будто размерности не хватало на принятие или осуждение таких решений. Внезапно захотелось полностью отказаться от общения с подобными им людьми, лишь бы не втягиваться в странный, путаный мир интриг, где каждое действие рассматривается под разными углами.
Правильно выстроенные и грамотно поданные показания Новийского произвели должный эффект. Было принято решение о переносе слушания для сбора новых улик по делу. Все вышло именно так, как рассчитывал начальник, и порадоваться бы, но я с досадой цокнула языком. Это означало еще раз встретиться в скором времени с Сергеем, а мне было так стыдно за свое поведение, что хоть… извиняйся.
***
— Ты видишь этот потолок? — спросила я, вытягивая вверх руку.
— М? — недоуменно протянул Ванька.
— Безупречно ровный пласт, за который я должна твоему отцу два миллиона рублей и много лет молчаливого рабства.
Второго марта, в день сдачи новостройки жильцам, мы с Иваном Гордеевым лежали в куртках поверх клеенки прямо на полу и таращились в лишенный изъянов потолок единственной комнаты моего жилища. Переступая порог новой квартиры, я надеялась испытать радость или облегчение, ведь теперь у меня было что-то свое, но вместо этого пришло опустошение. Приобретение квартиры обернулось новыми хлопотами, а ведь с момента вступления с должность помощника Гордеева я, порой, едва находила силы доползти до кровати. А тут еще ремонт, временно не работающий лифт (подъем стройматериалов по лестнице), найм рабочих, проверка за ними каждой плиточки… Подумав обо всем этом, я обошла помещения, полюбовалась видом из окна и плюхнулась на пол, вынудив Ваньку последовать собственному примеру. Решила дать обоим хоть минутку отдыха. Заранее.
— Пожалуй, поздравлять тебя с этим было бы странно, — заметил Ванька, повернув ко мне голову.
— А Ритка вот поздравила.
Я задумалась, стоит ли продолжать, но настроение для провокации было, и потому выдала все как есть:
— Поздравила с тем, что под старость лет у меня, наконец, появилось место, где можно безнаказанно разбрасывать презервативы на случай острой необходимости. Без угрозы попасться.
Ванька улыбнулся.
— Моя голубая мечта, — отшутился. — Можем начать прямо сейчас.
Как известно, в каждой шутке лишь доля шутки. Продолжения того, что случилось в домике на турбазе, не было, и разговор об этом не заходил. Казалось совершенно естественным, что все станет лучше, естественнее, гармоничнее после переезда. Мы же собирались жить в соседних подъездах. И вот, это становилось правдой, все более жаркие объятия в машине обретали новый смысл, но я чувствовала, что что-то не так. Иногда мне хотелось спросить у Ваньки, если все так сложно, куда же он водил своих подружек по типу Олеси Александровны? Неужели в отель, как каких-нибудь проституток? Никогда ничего подобного не додумывала и не озвучивала, потому что от одних лишь предположений начинало тошнить. И накатывало разочарование, даже отчаяние какое-то.
— Начинай, — велела, подстегиваемая неожиданно нахлынувшей обидой. Ванька приподнялся на локте, с удивлением глядя на меня.
— На бетоне? Ты серьезно?
— А что тебя смущает?
Смущало его то, что мы не выдержали и пяти минут. Было дико холодно, а утром я заметила в зеркале сбегающую по позвоночнику ниточку из синяков и обозвала себя идиоткой.
