Скрипачка - Бочарова Татьяна (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
Ирке вдруг показалось, что она окаменела и не может двинуть ни ногой, ни рукой. Она в страхе пошевелилась. Нет, вроде все в порядке — жива, здорова, и даже есть хочется. А вот жить абсолютно не хочется, нисколечко.
Странно, она не испытывала по отношению к Виктору ни злобы, ни отвращения, ни страха. Он не стал ей противен, хотя она отдавала себе полный отчет в том, что он преступник, хладнокровный, циничный и, видимо, очень опасный преступник, явно приложивший руку к устранению Кретова. Она по-прежнему думала о нем с нежностью, и это было ужасней всего.
Дверь приоткрылась, в кухню просунулось круглое Сонино личико, обиженное и наивное. Голоса в комнате сразу зазвучали на форте.
— А я говорю, нечего курить в квартире, на это балкон есть!
— Пошли вы со своим балконом! Там черт ногу сломит, его сначала разобрать надо!
— Вот и займись! Ты мужик, так и разбирай, чем лежать вверх брюхом!
Сонечка поспешно прикрыла дверь, страдальчески зажала уши ладонями:
— Мам, я не могу. Достали они меня своими воплями!
— Сейчас. — Ирка сделала над собой чудовищное усилие, очнулась от оцепенения, встала, погладила дочку по голове: — Сейчас, Сонечка, я их уйму. Не расстраивайся. Хочешь, пирог испечем?
— С вишней? — оживилась Соня. — У нас есть в морозилке. Бабушка вчера покупала.
— Хорошо, хочешь с вишней, — значит, с вишней.
Ирка полезла в духовку за противнем. Сейчас она ничего не может сделать, завтра в пять концерт, на который Горгадзе пригласил новых спонсоров. Она должна отыграть его любой ценой. А вот потом ей предстоит решить трудную задачу: спасти Алю и Валерку, не погубив при этом Виктора. Ирка еще не знала, как она сделает это, но впереди на раздумья была целая ночь.
33
— Эй, лучшая скрипачка оркестра, вставай! — Васькин голос звучал словно из глубокого колодца, одновременно гулко и отдаленно. Алька с трудом разлепила веки и непонимающе огляделась вокруг.
— Проснись. — Чегодаев сидел на постели и говорил в самое ее ухо: — У тебя концерт сегодня, забыла?
— Я же оглохну, — поморщилась Алька, отстраняясь от Васьки.
— Так я тебя уже десять минут бужу — никакого толку.
Голова у Альки гудела, точно с перепоя, глаза закрывались. Две ночи, проведенные без сна, и полтора дня на свежем воздухе сделали свое дело — навалилась жуткая сонливость.
— Сколько времени? — Алька пошарила под подушкой в поисках часов.
— Десять.
— Ничего себе!
Она быстро вскочила. Васька продолжал спокойно сидеть все в той же позе, наблюдая, как Алька одевается.
— Мне ехать самой или ты меня отвезешь? — Его молчание и странный, отстраненный взгляд начинали ее пугать.
Он не пытался, по своему обыкновению, ни обнять ее, ни поцеловать и, казалось, ждал, когда она наконец соберется.
— Езжай сама, у меня еще много дел. — Чегодаев встал, подошел к Альке, слегка дотронулся до ее лица и тут же убрал руку.
— Ты помнишь, что мы собирались делать сегодня? — спросила Алька.
— Помню. После концерта все и обсудим. Поедем в одно очень милое место и там все решим. А сейчас беги. Машину возьми. У тебя деньги есть?
— Есть.
— На еще. На всякий случай. — Васька вынул из кармана будто заранее приготовленный стольник и протянул Альке. Она молча положила его в сумочку и пошла в прихожую. На пороге обернулась:
— Паспорт Саврасенкова забрать у тебя?
— Зачем? Пусть остается у меня. Для чего тебе лишний раз рисковать?
— А тебе?
— Я по следам Крета не таскался, про меня никто не знает. Во всяком случае, пока.
— Хорошо, спасибо тебе.
Алька застегнула куртку, откинула назад волосы, посмотрела на Чегодаева в нерешительности:
— Вась!
— Да.
— Я хотела сказать…
— Иди, а то не успеешь собраться.
— Подожди. — Она неловко ковырнула ботинком коврик у двери. — Ты… прости, ладно?
— О чем ты? — пожал плечами Васька, но к Альке не подошел, остался стоять в дверях комнаты. — Нет проблем.
— Пока. — Алька захлопнула дверь и, не дожидаясь лифта, побежала с третьего этажа…
Домой она попала в половине двенадцатого — на окружной, между Варшавкой и Рязанским проспектом, машины стояли в сплошной пробке. Она приняла душ, выпила кофе с бутербродом, достала скрипку. Проиграла несколько раз свое соло, взглянула на часы. До явки в Большой зал консерватории четыре часа. Она слегка поколебалась, потом сложила инструмент, аккуратно засунула в пакет концертное платье, лодочки, сделала макияж. Потом, подумав, вытащила из тумбочки оба послания с предупреждением и, заложив их в записную книжку, сунула в сумку. Вечером она покажет их Чегодаеву, в конце концов, это тоже вещественное доказательство, и еще какое.
Трамвай подошел быстро и ехал всего минут пятнадцать. Алька скорым шагом миновала знакомый уже путь до административного корпуса Матросской Тишины, мысленно заклиная судьбу, чтобы повезло и тот, кто нужно, оказался на месте.
В кабинете сидел все тот же конопатый капитан, которого бросила жена. Он равнодушно и устало взглянул на Альку, не узнавая ее.
— Я была у вас месяц назад, — напомнила она ему.
— И что?
— Просила свидание с подследственным Рыбаковым, потому что являюсь его невестой.
— А, — кивнул веснушчатый. — Помню. Вам же дали свидание.
— Да.
— Чего же вы хотите?
— Я хочу узнать, когда его можно будет увидеть еще раз. Хоть на чуть-чуть.
— Никогда, — с видимым удовольствием проговорил веснушчатый.
— Почему? — испугалась Алька. Ей сразу представилось, что Валерка что-нибудь натворил в заключении, нарушил режим и теперь его лишат свиданий или, еще хуже, переведут куда-нибудь.
— Да потому, что подследственный Рыбаков отказался от свиданий с вами, равно как и от регистрации брака. И я его полностью одобряю, весьма разумный и благородный поступок. Он же на сто процентов будет осужден, вы что, станете его ждать восемь-девять лет? — Он насмешливо смотрел на Альку, светлые глаза его оживились.
— Вы меня обманываете, — недоверчиво сказала Алька. — Я вам не верю.
— Показать вам его отказ? — Капитан поднялся и направился к стеллажам с картотекой. Ему явно было не лень отыскать для Альки нужную бумажку. Теперь, на его взгляд, все происходило по порядку, так, как и должно было быть: любят хороших, тех, что на свободе, а плохих любить нечего, они должны сидеть в тюрьме.
— Не надо. — Алька встала и, не попрощавшись, вышла за дверь.
Почему? Она не могла понять, почему Валерка так поступил. Ведь понимает же он, черт возьми, что не собирается она за него замуж, когда он ее туда и не приглашает! Что это просто предлог, чтобы попасть к нему в следственный изолятор. К нему же никто не ходит, кроме матери, и никто ему не пишет. А она хотела обнадежить его, сказать, что, может быть, скоро все прояснится, делом Кретова займутся более серьезно. Ну за что он с ней так?
Альке стало так горько и обидно, что даже дышать стало тяжело. Сколько всего она сделала ради него, еще неизвестно, останется ли жива, а он от нее точно от чумы…
— Ну и сиди, — зло шептала Алька, стремительно пересекая двор. — Сиди, сиди! Мечтай о своей шлюхе Верке, фотографию ее себе в камере повесь! Больно ты мне нужен, придурок несчастный! А я за Ваську замуж выйду! Да, выйду! — На футляр капнула слеза, Алька сердито провела рукавом по лицу, прибавила еще шагу. — И будешь жалеть. Ох, как жалеть будешь, козел, болван, кто ты там еще… — Она остановилась как вкопанная. По другой стороне улицы навстречу Альке шла Рыбакова. Она была одна, без Дениса, все в том же длинном черном пальто.
Алька резко развернулась и рванула в противоположную сторону, надеясь, что Рыбакова не узнает ее со спины, войдет во двор СИЗО, а она, Алька, не замеченная ею, вернется назад. Но не тут-то было. Тотчас за спиной у нее раздался негромкий голос:
— Аля!
Она обернулась, не зная, куда деваться, медленно перешла улицу, остановилась, дожидаясь, пока Валеркина мать приблизится.
